Сергей Аксу - Запах женщины

Ну, думаю, кранты! Слышу, в прихожей бас чей-то, что-то без умолку бубнит. Уж представил себе, как с седьмого этажа в затяжном прыжке падать буду. Тут она возвращается и говорит, что пришел сын со своей девочкой. И заглядывает на кухню парень, вот такой верзила, косая сажень в плечах, повыше нашего Квазимодо, наверное, будет. Эдакий молодой бугаек. Я даже поразился, как такой громила еще мать свою слушается. Потом молодежь устроилась ужинать в комнате у телевизора, а мы остались на кухонке. В ходе беседы узнаю, что она на семь лет меня старше, что с мужем в разводе, вот воспитывает сына, которого осенью должны в армию забрать. Переживает страшно за него, уж больно характер у него мягкий. Вот такой случай приключился, братцы.

– Ну, а потом что было, – полюбопытствовал, шмыгая носом, Привалов.

– А потом суп с котом! Это уже другая история! – закончил Стефаныч. – Дай-ка лучше спичку! Мои отсырели! Что-то наши лихие командиры никак с аксакалами не договорятся!

– Лифчик пора менять, рвань сплошная! Такой, как у Павла, хочу, что с наемника сняли! Замучился латать его, – поделился своими бедами Ромка Самурский, оседлав бревно.

– Ну ты, Караюшка, совсем обнаглел. Убирай свою лобастую головушку, весь матрац занял, – Стефаныч тщетно пытался сдвинуть овчарку с места. – У нас тоже жопа не железная. Старших уважать надо, уступать лучшие места.

– Это еще не известно, кто из вас старший! – усмехнулся Филимонов, почесывая Караю за ухом. – Верно, боевой пес?

– По собачим годкам, может, он тебе в отцы годится! – встал на защиту собаки проводник Виталька Приданцев.

– Туман, гляди, рассеивается. Денек сегодня будет отменный. Побалдеем на солнышке.

– Если ветра не будет, – отозвался, широко зевая, рядовой Чернышов.

– Братва, смотри, Колька Селифонов опять что-то у десантуры скоммуниздил. Наверняка, тушонку выменял на гранаты.

– Ну и жучара! Не угомонится никак! Пиротехник доморощенный! Все б ему играться с огнем!

– Камикадзе, блин!

– В прошлый раз чуть своих не подорвал, дурья башка. Хорошо, у сарая стены толстенные оказались, а то не знаю, что было бы, полкурятника только так разнесло, чуть Креста с Кнышем не завалил.

– Братва, только погляди, как батя «чехов» кроет!

Недалеко от «Волги», на которой местная власть привезла на сдачу оружие, багровый от бешенства майор Сафронов поливал по матушке старейшин в каракулевых папахах и главу села, поминутно пиная ногой сваленные на землю трофеи. Рядом с ним стояли капитан Дудаков и рослый майор ВДВ, которые тоже, размахивая руками, не стесняясь в выражениях, костерили сельчан.

– А это, что за рухлядь? Я спрашиваю, что это за хлам? – ругался майор Сафронов, обращаясь к старикам. – Ты знаешь, что это ружье с времен русско-турецкой войны. Из него только курей стрелять!

Подошел чеченец, который принес охотничью двухстволку и кинжал в потрепанных ножнах.

– Ха, еще одну дрянь приволок! Настоящий антиквариат, – криво усмехнулся Дудаков. – Прям музей какой-то!

– А бушлаты, чье белье сушите? Чьи бушлаты? – допытывался у «чехов» старший лейтенант Тимохин.

– Так, все! Дудаков, Стефаныч, Тимохин! Зачищаем! – отрубил комбат.

– Рядовой Ведрин! Ко мне!

– Я!

– Так, все это говно на помойку! – Сафронов ногой пнул кучу оружия.

– Как на помойку? – спросил рядовой, уставившись в недоумении на командира.

– В комендатуру! Не хрен мне мозги здесь пудрить! Все, зачищаем!

– Может, на самом деле, не стоит трясти село, – сказал Крестовский.

– Не стоит? Крест, а ты видал, когда подъезжали, пики с зелеными тряпками на кладбище? – вскинулся Ромка. – Боевиков тут, видать, до чертовой матери! Как собак нерезанных!

– Ребята, Дмитрич идет!

Получив указания от Сафронова, капитан Дудаков направился к головной БМП.

– Кончай базар! По машинам! Гусев! Гусев! Твою мать! Где тебя черти носят?!

Из люка наводчика-оператора высунулась заспанная физиономия радиста Гусева.

– Вызывай капитана Карасика на связь! Передай…

Но грубый рев БМП заглушил последние слова Дудакова.

Десантники провожали взглядами, как «бээмпэшки» с бойцами на броне стремительно рванули с места. Стряхивая с гусениц ошметки сырой земли, машины, урча, поползли к селу. БМП с «вэвэшниками» и СОБРом медленно двигались к центру села, где на небольшой площади высилась старенькая мечеть с облезлой луковицей минарета.

Перед тем как начать операцию, командиры долго препирались, выясняя отношения с местной властью, которая упорно заявляла, что село «чистое» от боевиков. На белой старой «Волге» с оленем привезли скромный арсенал из нескольких ржавых «калашей» и десятка старых охотничьих ружей, среди которых оказался даже аккуратненький кавалеристский карабин «Манлихер» времен первой мировой войны, невесть какими путями попавший в эту глухомань. Но Сафронов был непреклонен. Потеряв терпенье, он крепко обматерил местных старейшин и отдал приказ капитану Дудакову начинать зачистку.

Двигались несколькими группами: одна с севера, другая с южной стороны, западная, выжидая, стояла в резерве. Все шло по плану. Входили во двор с кем-нибудь из старейшин, досматривали дом, пристройки, погреба, подвалы, проверяли документы. Мужчины с хмурыми лицами молчали и подчинялись военным, чеченские же женщины голосили, понося «вэвэшников», не стесняясь в выражениях. Тут же мельтешила под ногами шустрая ребятня с черными, блестящими, как вишни, глазами.

Овчарки Гоби и Карай, обнюхивая все углы, обследовали жилье и прилегающую территорию. Через несколько домов от мечети, во дворе отнюдь незажиточного хозяина Гоби, вдруг остановилась и села на бетонную дорожку под окном. И тихо тявкнула, взглянув преданными глазами на проводника Мирошкина.

– Чего это она? – спросил «собровец» Степан Исаев у Димки.

– Что-то нашла! Гоби! Гоби! Ко мне!

Но собака продолжала неподвижно сидеть, виляя хвостом.

– Эй, мужик! – старший лейтенант СОБРа позвал хозяина, который весь как-то съежился. – Иди сюда! Лом есть? Бордюр ломать будем!

– Как ломать? Нельзя, фундамент. Столько трудов вложили!

– Спокойно, отец!

– Нельзя ломать! Столько денег стоит! Собачка ошиблась!

– Так, ты что, не понял? Что я тебе сказал? Бери лом и долби, пока не поймешь, а не то не собака, а я ошибусь и вгоню в твою баранью башку пару фиников!

– Я прокурор жаловаться буду!

– Я те пожалуюсь! Так пожалуюсь! – рявкнул Степан.

– И сынка в помощники возьми! Вон лоб какой вымахал! – добавил «собровец»» Савельев, кивая в сторону стоящего у порога высокого парня, лет семнадцати.

– Шустрей долби, не зли меня, я хоть и терпеливый, но могу и сорваться с цепи!

– Чего нашли? – спросил, появившийся из дома, брат Степана Виталий. За ним, утирая нос, лениво плелся, как сонная муха, рядовой Привалов.

Читать дальше