Игорь Быстрозоров - Пограничными тропами

Но так идти оказалось гораздо труднее. Вскоре Дюкало почувствовал слабую боль в подъеме ноги и усталость в икрах.

Подождав напарника, Сапегин заботливо спросил:

— Что, ногу натер?

— Не…е, — смущенно протянул Иван.

— Устал?

— Нет. Просто… Ну, решил ноги выше поднимать, — признался Дюкало.

Сапегин улыбнулся.

— Эх, ты, голова садовая, — просто и безобидно сказал он. — Ходить надо легко, но естественно, без напряжения. А так, как ты придумал, далеко не уйдешь. Придется привал сделать.

Немного передохнув и помассажировав новичку ноги, продолжали обход. Все так же легко и свободно шел Сапегин, рядом бежал Кубик. Но Дюкало уже не чувствовал прежней бодрости. И нет-нет, а подумывал о тяготах пограничной службы.

За глубокой долиной, на крутом склоне начинался лес. Значит, скоро в обратный путь. Так предусматривалось и в задаче, поставленной начальником заставы.

Сапегин поманил к себе Дюкало.

— Это тоже «бойкое» место, — сказал он, указывая на лес. — Деревья и ночь — заманчивое сочетание для нарушителей.

Дюкало удивленно взглянул на старшину.

— Вы ж говорили, что в лощинах их любимые места.

По губам старшины скользнула хитрая улыбка.

— Везде их любимое место. И в лесу, и в поле, и в лощине. Нарушитель одними путями не ходит. А если бы так было, чего проще их задерживать.

«Вот тебе и самое «нарушительское» место!» — подумал новичок.

На обратном пути несколько раз останавливались у служебной полосы. На хорошо вспаханной и тщательно проборонованной земле, виднелись следы. И ни одного из отпечатков не оставил незамеченным Сапегин. Для него, опытного следопыта, каждая вдавленная ямка, словно книга, рассказывала историю происшедшего на служебной полосе. Вот пробежал заяц. Это его след: две широко расставленные лапки по бокам и две внутри, почти рядом.

— Видишь, брат, как у косого задние лапы передние обгоняют, — улыбнулся Сапегин. — И ты думаешь, отчего так? От страха. Пожалуй забегут вперед, если лиса на пятки наступает, — старшина обвел глазами вокруг и продолжал. — Конечно, она. Вот смотри.

Чуть в стороне, наперерез заячьим, пролегли отпечатки лисьих лап.

— Значит, где-то там, — Сапегин указал назад, — лиса заметила зайца и пошла наперерез. На той стороне полосы следы сходятся. Как видно, была подходящая гонка.

Алексей на минуту задумался.

— А может быть, и сейчас еще продолжается, — предположил он.

Иван нагнулся над отпечатками, внимательно осмотрел края.

— Пожалуй, — согласился он. — Дело было совсем недавно.

Сапегин испытующе посмотрел на Дюкало.

— Почему так думаешь?

— По отпечаткам вижу, — уверенно проговорил Дюкало. — Краешки их еще не подсохли, совсем свеженькие. Часа полтора, как проложены, не больше. На занятиях рассказывали, — в свою очередь вопросительно поглядел на Сапегина, — так ведь?

Сапегин одобрительно кивнул головой. Мнение пограничника о новичке менялось явно в пользу Дюкало. Старшине нравилось, что новичок ни разу не пожаловался на усталость, как губка впитывал в себя и запоминал новые сведения, старался применять их на практике.

Изучив несколько следов и не обнаружив на участке ничего подозрительного, оба воина направились к заставе. Шли, как и раньше, в некотором отдалении друг от друга, потом сблизились. Но оба молчали, занятые своими мыслями. Думы Дюкало унеслись в родную деревню, к дому, к отцу и матери. Мысли Сапегина вились вокруг лица, находящегося здесь, в пограничном селе. Но как и для Дюкало отец и мать, Алексею это лицо было тоже очень мило и дорого.

Молчание нарушил Дюкало:

— Разрешите задать вопрос? — обратился он.

— Задавайте.

— Непонятно мне, — неторопливо, подбирая слова, заговорил Дюкало, — можно ли командиру учить нас, молодых солдат, строго выполнять устав и пограничные требования, а самому их нарушать?

— Где ты видел такого командира? — спросил Сапегин.

— Сегодня ночью видел. Один старшина проснулся задолго до назначенного времени, не выспался и усталый пошел в дозор.

— Да ты-то откуда знаешь? — изумился Сапегин.

— А я не спал, когда вы к нам в комнату заглядывали, — признался Иван. — Не мог я перед первым дозором… Заставлял себя и не мог.

Алексей расхохотался. Глядя на него, захохотал и Дюкало.

— Вот ты какой, — вдоволь насмеявшись, сказал старшина. — Это хорошо, что беспокойный. Но установленный распорядок все же надо выполнять, и в другой-раз спать столько, сколько положено.

— А как же вы?

— Ты на меня не смотри, — посоветовал Сапегин. — Я и опытнее тебя, и повыносливее, и свои силы умею лучше распределять.

Началась служба Сапегина не здесь, а в далеких Памирских горах. Под вечер третьего дня изнурительного горного пути попал Алексей на заставу. Тут уже все было готово к встрече: вкусный горячий ужин, чистые теплые постели. Руководство заставы знало, что после непривычного перехода новичкам ничего другого и не нужно. Даже опытные скалолазы и те быстро сдают на большой высоте.

Предусмотрительность оказалась очень уместной. Через какой-нибудь час вновь прибывшее пополнение храпело на все лады. Не спалось одному Сапегину. Наглядевшись за три дня на узкие горные тропы, неприступные синие скалы и бездонные, зияющие страшной чернотой пропасти, он в который раз задавал себе вопрос: как же здесь ловить нарушителей? И без погони того и гляди сорвешься в ущелье. Воображение восстанавливало картины пройденных участков пути и тревога росла, усиливалась.

Алексей попал на границу не случайно. Романтика пограничной жизни давно увлекала его. Поэтому в райвоенкомате он прямо заявил: «Если можно — пошлите на границу». И вот мечта сбылась. Но теперь он совершенно не представлял, как будет выполнять свой долг. А ведь жизнь пограничников рисовалась ему как беспрерывное преследование нарушителей.

Не найдя ответа на мучивший вопрос, Алексей поднялся с кровати, оделся и вышел из помещения заставы. С наступлением темноты стало совсем холодно. Прямо над головой, в иссиня-черном, не таком, как в родной степи, ночном небе, горели крупные и яркие звезды. Казалось, можно рукой дотянуться до этих искрящихся негреющих светлячков. Алексей поежился.

— Надо что-нибудь? — раздалось вдруг где-то рядом.

Алексей от неожиданности вздрогнул, обернулся. Около него стоял младший сержант с монгольскими чертами лица. Он подошел совсем неслышно и потому растерявшийся Сапегин не сразу нашелся, что ответить.

— Нет, спасибо, — поблагодарил Алексей. — Ничего не надо, — и тут же подумал: «Заметил он, как я вздрогнул, или нет? Что если заметил? Нехорошо».

Чтобы как-то изменить первое впечатление о себе, добавил равнодушным тоном: