Наталья Кравцова - Вернись из полёта!

Закончив бой, командир полка и его ведомый приземли­лись. Баранов зарулил самолет на стоянку и направился на командный пункт. Для патрулирования в районе аэродрома вылетела очередная пара истребителей.

Решив, что медлить нельзя, что сейчас, после успешно про­веденного боя, самое подходящее время для того, чтобы по­говорить с командиром полка, Лиля поспешила к землянке, куда только что вошел Баранов.

Когда она проходила мимо самолета, который приземлил­ся после боя, летчик окликнул ее:

— Мадемуазель! Постойте, мадемуазель лейтенант! Куда вы так спешите?

Лиля бросила быстрый взгляд в его сторону: это был Ку­лагин, который никогда не упускал момента, чтобы не задеть ее. Разгоряченный после схватки с «мессершмиттами», он ве­село и насмешливо смотрел на Лилю, принимая из рук техни­ка котелок с водой.

Лиля продолжала идти не отвечая. Всего несколько минут назад она видела, как он блестяще вогнал в землю фашиста, своего противника, и удивлялась его мастерству. Но разгова­ривать с ним в том тоне, который он выбрал, она не собира­лась. К тому же ей было некогда.

Кулагин наспех отпил несколько глотков и, отдав котелок технику, сказал вслед Лиле:

— Простите, вы, кажется, на КП? Догадываюсь — к Бате. Боюсь, он сейчас вежливо выпроводит вас. Только не вздумай­те пустить слезу — не терпит! Впрочем, разрешите вас прово­дить? Возможно, вам, как представительнице слабого пола, потребуется помощь...

Догнав Лилю, он зашагал с ней рядом, действительно со­бираясь сопровождать ее, но она резко остановилась и посмо­трела ему прямо в лицо. Чего он хочет от нее? Чтобы она от­вечала на его шуточки и кокетничала с ним? Или чтоб рассер­дилась и надерзила ему? Нет, сейчас она спокойно скажет, что у нее нет ни малейшего желания любезничать с ним да и во­обще с кем бы то ни было...

Но, увидев совсем близко его красивое смуглое лицо с ко­роткой полоской усиков над верхней губой и встретившись с ним взглядом, Лиля неожиданно для себя смутилась. Она чувствовала, что нравится Кулагину и что все его насмешки в ее адрес — это способ поближе познакомиться с ней, узнать ее лучше. Больше того, она вдруг поняла, что, несмотря на раз­дражение, которое он вызывал в ней, ей все-таки хочется нра­виться ему...

Нахмурившись, недовольная собой, она спросила:

— Кажется, вас зовут Кулагин?

— Совершенно верно, мадемуазель. Владимир Кулагин. Мама называет меня Вовочка... У вас прекрасная память. Впрочем, не только память — в вас все прекрасно, как сказал бы на моем месте поэт, и будь я поэтом...

— Вы хорошо дрались сейчас в воздухе, Кулагин. А на земле...

— Воздух — моя стихия! — воскликнул с нарочитым пафо­сом Кулагин,— Простите, я перебил вас.

— На земле вы мне совсем не нравитесь.

— Как это печально! Зато вы мне безумно нравитесь! И я не теряю надежды, что когда-нибудь вы обратите свой благо­склонный взор на покорного раба вашего. Если, конечно, Батя сейчас не отошлет вас вместе с вашей веселой подругой куда-нибудь в иные края... Это было бы ужасно!

Лиля презрительно дернула плечом и быстро зашагала дальше не оглядываясь.

— Желаю вам удачи! — крикнул ей вдогонку Кулагин.— Батя в отличном настроении! Советую воспользоваться этим незамедлительно!

Он еще некоторое время стоял и, сощурив от солнца глаза, задумчиво, без тени насмешки смотрел ей вслед, пока Ли­ля пересекала летное поле и видна была ее миниатюрная фигурка, перетянутая в тонкой талии широким кожаным ремнем.

Лиля шла и старалась, уже в который раз, продумать свой разговор с командиром. Официальное обращение к нему с просьбой разрешить летать ей и Кате... Нет, это уже не годит­ся. Разговор по душам? Неизвестно, получится ли...

Убеждая себя, что нужно верить в хорошее, она представ­ляла, как войдет в землянку, как Баранов встретит ее радост­ной улыбкой... Ведь он только что сбил фашиста — конечно же, улыбкой! А если нет? Если скажет: «На вашу просьбу я уже ответил вам ясно и понятно — не разрешаю!» Тогда как быть?

Так ничего и не придумав, Лиля решила, что будет дейст­вовать в зависимости от обстоятельств.

Приблизившись к землянке, она остановилась. Чуть в сто­роне, в невысоком кустарнике, под деревцем, стоял столик с рацией, и чернобровая круглолицая связистка, сидя за столи­ком в наушниках, принимала сообщения с пункта наведе­ния истребителей. Рядом ходил заместитель командира полка Мартынюк и, посматривая на небо, время от времени говорил что-то в микрофон, который держал в руке. Он поддерживал связь с истребителями, улетевшими на задание.

— Я — «Сокол»! Я — «Сокол»! Время истекает. Возвра­щайтесь на базу. Прием!

Лиля козырнула Мартынюку, кивнула связистке, которая ответила ей одними глазами, и, убедившись, что командира полка здесь нет, толкнула дверь землянки.

— Разрешите?

Она задержалась на верхней ступеньке, быстро скользнув взглядом по комнате, чтобы оценить обстановку. Командир полка Баранов и штурман полка Куценко, сидя за столом друг против друга, курили и что-то оживленно обсуждали, пуская в воздух клубы дыма. Больше никого не было. Только в углу, забаррикадированный телефонами и рацией, работал ключом связист, передавая очередное донесение в штаб дивизии. На мгновение он поднял голову и, не переставая отстукивать клю­чом, взглянул на вошедшую Лилю.

До Лили донесся раскатистый басовитый смех Баранова, или Бати, как называли его в полку. Приободрившись, она подумала, что действительно у командира полка хорошее на­строение и, возможно, сегодня он не станет так упорствовать, как в прошлый раз. Момент был удобный, и если она не суме­ет им воспользоваться, то вряд ли в будущем можно будет что-либо исправить. Нужно действовать сейчас!

— Можно войти? — еще раз спросила Лиля.

Баранов повернул голову, увидел Лилю, и улыбка мгно­венно растаяла на его лице. Предстоял неприятный разговор, и настроение у Баранова сразу упало. Резким движением он бросил недокуренную папиросу в пепельницу и неохотно под­нялся навстречу Лиле:

— Да-да, входите, Литвяк!

Опять эта девчонка! Пришла проситься в бой... С тех пор как в полку появились летчицы, треволнений у него добави­лось. Сначала их было четверо, девушек, прибывших как по­полнение, но Баранов, обратившись выше, сумел добиться, чтобы двух сразу же перевели в другую часть. Собственно, он просил, чтобы забрали всех, но каким-то непонятным образом две летчицы, Литвяк и Буданова, обхитрили его и остались в полку. Как им удалось это сделать, он еще толком не разо­брался. Правда, подозревал, что просто они не выполнили при­каз, воспользовавшись суматохой и спешкой, когда после налета вражеских бомбардировщиков на аэродром полк соби­рался срочно перелететь на новое место базирования. Прове­рить было некогда, и Баранов махнул рукой, на некоторое время отложив это дело. Он пока не пускал девушек летать на боевые задания, надеясь, что скоро сумеет навсегда изба­виться от них.