Наталья Кравцова - Вернись из полёта!

— Ну вот, — довольно произнес Мартынюк, — Он сам по­просил показать ему того русского аса, который в бою пока­зал отличное мастерство и сумел победить его.

— Я пойду? — спросила Лиля.

— Иди, Лиля.

Облегченно вздохнув, она вышла, не оглянувшись.

День выдался жаркий, безветренный. Нещадно палило июльское солнце, и казалось, что раскалилась не только зем­ля, пересохшая, потрескавшаяся, но и подернутое дымкой бе­лесое небо. Вокруг аэродрома, который находился вблизи от небольшого шахтерского поселка, далеко, до самого горизон­та тянулась желтая, покрытая выжженной травой донецкая степь, а в степи то в одном, то в другом месте чернели терриконы.

Восьмерка «ЯКов» готовилась вылететь для сопровождения группы бомбардировщиков «ПЕ-2».

Истребители должны были встретиться с бомбардировщи­ками точно в назначенное время севернее железнодорожной станции, неподалеку от линии фронта, и прикрывать их в те­чение всего полета к цели и обратно, отражая атаки враже­ских самолетов.

Восьмерка состояла из двух групп, которые в случае на­добности могли действовать самостоятельно. Лиля попала в первую четверку, а Катя — во вторую.

В ожидании команды на вылет летчики собрались у Лилиного самолета, и, отойдя от него на безопасное расстояние, курили. Девушки сидели на траве в тени под плоскостью.

— Слышь, Лиль, — сказала Катя, — снился мне сегодня Баранов. И так ясно, знаешь, я видела его... Ну как тебя сейчас. Будто зовет он меня лететь с ним в паре, а я отказываюсь. «Не хочу говорю, хватит! Для меня война уже кончилась. Завтра улетаю в Москву». Чудно, ей-богу! Представляешь, отказываюсь, и все! Приснится же такое... А он мне говорит, Ба­ранов: «Нет, Буданова, полетишь со мной!» Строгий такой и, как всегда, так здорово нажимает на «о»... «Полетишь со мной!..» Чудно...

Она умолкла и, продолжая вспоминать, скорбно улыбну­лась одним уголком рта. Лиля задумчиво смотрела туда, где сероватая дымка затушевывала горизонт.

— Ну и куда же ты полетела? — спросила она, ожидая, что Катя будет рассказывать дальше.

Но Катя не ответила. Погрузившись в какие-то свои мыс­ли она не расслышала Лилиных слов, а может быть, просто не захотела отвечать на ее вопрос. Лицо у нее было грустное, даже как будто удрученное. Лиля решила, что это оттого, что Кате вспомнился Баранов, к которому она была неравнодуш­на, и не стала больше спрашивать. Но все же видеть Катю печальной было непривычно, и Лиле стало как-то не по себе...

К девушкам подсели летчики:

— Споем, что ли? Времени еще достаточно. Катерина, за­певай! Что-нибудь душевное...

Вздохнув, Катя откинула голову, медленно провела рукой по волосам, поправляя свой кудрявый чуб, упавший на лоб, затем, будто отгоняя прежние мысли, скользнула ладонью по лицу и запела сначала тихо, потом громче:

Там вдали, за рекой, загорались огни,

В небе ясном заря догорала...

Все дружно подхватили негромкими, чуть приглушенными голосами:

Сотня юных бойцов из буденовских войск

На разведку в поля поскакала...

Закрыв глаза, Катя звонким, сильным голосом вела мело­дию. Она любила петь и пела всегда с удовольствием, с чув­ством, забывая обо всем на свете, целиком уходя в песню. В полку ее считали признанным запевалой, вокруг нее соби­рался народ, чтобы спеть любимую песню или послушать рус­ские и цыганские романсы, которые она охотно исполняла. Песни, которые пела Катя, были всегда или очень веселые, за­дорные или, наоборот, печальные. Других она не признавала.

Сегодня ее голос звучал как-то особенно проникновенно, словно в эту грустную комсомольскую песню она хотела вло­жить всю свою душу.

Ты, конек вороной, передай, дорогой,

Что я честно погиб за рабочих...

Затих последний звук песни, и наступила тишина, которую никто не хотел нарушить первым.

Внезапно в тишине раздался усиленный рупором голос де­журного по полетам:

— Внимание на аэродроме! Вылет через пять минут! Лет­чикам приготовиться!

Все стали поспешно подниматься, озабоченно натягивая шлемофоны. Катя подождала, когда все разошлись, и как бы между прочим сказала:

— Слышь, Лиль... Там у меня в тумбочке два письма ле­жат. Не успела я отослать. Одно сестренке, другое на завод. Я давно обещала... Помнишь, заводские еще мне самолет хо­тели подарить? Может, и купят когда-нибудь.

— Помню.

— Так ты отошли письма, Лиля. Адреса уже написаны.

— Когда? — не поняла Лиля.

— Да хоть завтра!

— А ты? — спросила Лиля подозрительно. — Разве ты сама не можешь?

— Да могу и сама... А если вдруг не выйдет, то сделай, ладно? Хочу, чтобы они обязательно получили.

— Почему это — не выйдет?

Лиля пристально посмотрела на Катю, стараясь прочитать ее мысли.

— Да мало ли что...

— Что это ты сегодня... Какая-то...

— Ну, Лилька, бывай! — улыбнулась Катя, перебив ее, и заспешила к своему самолету, на ходу надевая и застегивая шлемофон.

— Катя! Ка-тя! — крикнула ей вслед Лиля, желая задер­жать ее, но та не обернулась.

Лиле хотелось побежать за ней, но времени уже не оста­валось. Она видела, как Катя, приблизившись к своему «ЯКу», сказала что-то технику и стала забираться на крыло. «Что это с ней?» — подумала с тревогой Лиля и, убедившись, что Катя уже села в самолет, повернулась к Инне, которая ждала ее с парашютом в руках.

— Будем запускать? — спросила она нерешительно, все еще раздумывая.

— Будем запускать, — ответила Инна. — Вот парашют, на­девай.

Инна поспешно стала пристегивать парашют. В кабину Ли­ля садилась, испытывая гнетущее чувство, будто она не сде­лала чего-то важного, без чего нельзя обойтись. Но что имен­но нужно было сделать, Лиля не знала. Может быть, по­говорить с Катей...

Точно в назначенное время восьмерка «ЯКов» вышла в район встречи. Вскоре в восточной части неба появились бом­бардировщики «ПЕ-2», летевшие плотным строем на более низкой высоте. Дождавшись их, «ЯКи» заняли свое место, кружа над бомбардировщиками. Вся группа взяла курс на запад.

Приблизившись к одному из «ПЕ-2», который летел в строю крайним, Лиля увидела лицо летчика, строгое, сосредоточен­ное. Летчик повернул голову, широко улыбнулся ей как ста­рому доброму другу и поприветствовал ее, подняв руку. Его улыбка показалась Лиле знакомой. Кого-то он напоминал ей, этот летчик, но сразу вспомнить кого Лиля не могла. В ответ на приветствие она покачала крыльями и заметила номер: «12». Разумеется, летчику и в голову не пришло, что «ЯК» пилотирует девушка.

При подходе к линии фронта группа встретилась с немец­кими истребителями. Следом за первой шестеркой «фокке-вульфов», которые сразу же вступили в бой с «ЯКами», по­явилась еще семерка. Видимо, немцы надеялись, что все «ЯКи» к этому времени уже будут связаны боем с первой шестеркой «фоккеров» и бомбардировщики останутся беззащитными. Од­нако ведущий восьмерки предусмотрел такой вариант и, за­ранее разделив истребители на две группы, дал команду чет­верке «ЯКов» быть готовой к встрече с вражескими истреби­телями.