Бернард Корнуэлл - Кровавая Земля (ЛП)

- К броду Снейвли есть дорога? - спросил генерал.

- Только пастбища.

Генерал выругался в третий раз, а фермер в ответ неодобрительно нахмурился. Генерал прихлопнул муху.

- Джон, пошли разведчиков вниз по течению, - обратился он к адъютанту. - Может, мистер Крёгер покажет им дорогу?

- Хотите выстроить войска по-походному, сэр? - осведомился адъютант.

- Нет-нет. Пусть пьют свой кофе, - генерал нахмурился, погрузившись в размышления. Если этот вымазанный в навозе фермер прав, и брод далеко вниз по течению, тогда, вероятно, он слишком далеко, чтобы его люди могли обойти защитников моста с фланга. - Я должен поговорить с Бернсайдом, - сказал он. - Нет нужды торопиться, - добавил генерал.

Всё равно еще было слишком рано. Большинство американцев еще даже не закончили завтракать, уж точно не респектабельная часть общества, и Макклелан не прислал приказов для "нижней челюсти" захлопнуть пасть. Вообще-то Макклелан не прислал никаких приказов, а значит, для кофе осталось еще предостаточно времени.

Офицеры пошли прочь от реки, оставив лес в покое. К северу от Шарпсберга армии сражались, но на юге варили кофе, читали письма из дома, спали и выжидали.

***

Третья атака войск Союза проходила не по кукурузному полю, а вниз по главной дороге в сторону Восточного леса. Старбак следил, как она продвигается, по густому облаку дыма, поднимавшемуся от снарядов мятежников, которые рвали передние ряды солдат в синем, а потом по треску винтовочной стрельбы с северной стороны Восточного леса. Звук сражения перерос в такое же неистовство, как и две прежние схватки на краю кукурузного поля, но сейчас там дрался кто-то другой, а Старбак мог передохнуть. Его глаза болели, а горло, несмотря на несколько больших глотков воды, по-прежнему было сухим, но подсумок снова наполовину заполнился патронами, некоторые из которых Нат забрал у мертвецов, а другие получил из последних запасов бригады, которые принесли с кладбища. Канониры янки снова использовали пушку на кукурузном поле, но вся картечь попадала в импровизированный завал из мертвецов, защищавших оставшихся в живых солдат в сером. Самая большая угроза для них исходила от больших орудий федералистов на противоположном берегу Антиетэма, но те пушки целились главным образом в батареи мятежников рядом с церковью данкеров.

Поттер подбежал к Старбаку и протянул ему фляжку.

- Ваш Траслоу вернулся в лес.

- Он не мой. Скорее, он сам по себе. Янки ушли?

- Еще там, - сказал Поттер, мотнув головой в сторону северного края Восточного леса, - но не те мерзавцы с винтовками Шарпса. Те ушли.

Потер лег за мертвецом, что служил Старбаку защитой от картечи. Ухо капитана было наспех перевязано, но кровь капала через ткань, застывая на кителе и воротничке сорочки.

- Хотите, чтобы мои люди вернулись в лес? - спросил он.

Старбак взглянул в сторону леса и был вознагражден вспышкой ярких синих перьев.

- Синешейка, - показал он.

- Это не синешейка. Это овсянка. У синешеек красноватые грудки, - возразил Поттер. - Так мы остаемся здесь?

- Оставайтесь здесь.

- Я слышал, полковник Мейтленд набрался?

- Да, сейчас он не слишком энергичен, - признал Старбак.

- Это мое первое сражение трезвым как стеклышко, - гордо сообщил Поттер.

- Виски еще при тебе?

- Ага, в бутылке, завернуто в две сорочки, кусок холста и экземпляр эссе Маколея [21] [21] Томас Бабингтон Маколей (1800-1859) - британский государственный деятель, историк, поэт и прозаик викторианской эпохи. Получил известность благодаря своим трудам по истории Англии, значимым произведением Маколея считается также стихотворный сборник «Песни Древнего Рима» (1842). без обложки. Это неполный том. Я нашел его болтающимся в одном укромном уголке в Харперс-Ферри, и первые тридцать страниц уже использовали в гигиенических целях.

- Разве тебе не нравится его поэзия?

- В сортире? Не думаю. И вообще, в моей голове уже целая кипа поэзии Маколея, вернее в том, что от моей головы осталось, - сказал Поттер, дотрагиваясь до окровавленной повязки на левом ухе. - Каждый человек на грешной земле рано или поздно смерть узрит, и нет почетней смерти, чем ей в лицо смотреть, - продекламировал Поттер, тряхнув головой, словно в подтверждение уместности этих слов. - Слишком хорошо для сортира, Старбак. Отец вешал в нашем домике для уединений труды теологов римской католической церкви. Он говорил, что только для этого они и годятся, но оскорбления пропали втуне. Я чуть было не обратился в эту веру, когда прочел лекции Ньюмана. Отец думал, что у меня запор, пока не разобрался, чем я там занимаюсь, после чего мы использовали газеты, как все остальные христиане, но отец всегда заботился о том, чтобы перед тем, как повесить бумагу на веревку, оттуда вырезали все цитаты из священного Писания.

Старбак засмеялся, а потом предупреждающие окрики смешанной группы солдат из Джорджии и Луизианы, лежащих слева, заставили его высунуться из-за трупа, по которому уже ползали мухи, откладывая яйца. Янки снова находились на кукурузном поле. Старбак еще их не видел, но разглядел три знамени, показавшиеся над побитой кукурузой, и оставалось всего несколько секунд до того, как в поле зрения появятся застрельщики северян. Он взвел курок и стал ждать. Флаги - два звездно-полосатых и одно знамя полка - были слева от него, а значит, эти атакующие остались ближе к дороге, вместо того, чтобы разойтись по всему кукурузному полю. До сих пор так и не показались застрельщики. Старбак услышал, как где-то в рядах янки играет оркестр, непрерывный треск снарядов, картечи и винтовок превратил мелодию в погребальный плач. Где же застрельщики северян, черт возьми? Теперь уже виднелись головы передних рядов атакующих, и Старбак внезапно понял, что нет никаких застрельщиков, только колонна выстроенных в боевой порядок войск безо всякой осторожности движется по открытому пространству. Может, они считали, что настоящее сражение идет в Западном лесу, где какофония снарядов и винтовок была самой громкой, но скоро янки узнают, что оборонительная линия мятежников на пастбище состоит не из одних мертвецов.

- Встать! - раздался голос среди выживших солдат из Джорджии.

- Встать! - подхватил крик Старбак, услышав, как эхом откликнулся Свинерд.

- Пли! - крикнул Старбак, и по обе стороны от него ободранные остатки шеренги мятежников встали среди окровавленных мертвецов, похожие на пугало на поле, и обрушили залп на тесный строй янки. Первый ряд атакующих рухнул, а потом остатки снёс снаряд, как врезавшийся в кегли шар.

Старбак забил в ствол пулю, протолкнув ее шомполом, выстрелил и перезарядил. Янки рассеялись, по-крабьи разбежавшись по кукурузному полю, чтобы ответить на огонь мятежников. За ними двигались новые синемундирники. Боже, подумал Старбак, неужели ублюдкам не будет конца? Шеренга мятежников разбилась на группы, поскольку солдаты инстинктивно держались вместе, но потом, когда стрельба янки стала жаркой, снова легли, чтобы сражаться, спрятавшись за мертвецами. Лежащие солдаты стреляли медленнее, чем стоя, и ослабление огня со стороны мятежников убедило офицеров северян приказать своим людям идти в атаку, но она тут же споткнулась, когда пушки мятежников открыли огонь шрапнелью - металлическими снарядами, которые взрывались в воздухе, рассыпаясь дождем ружейных пуль - и этот смертоносный ливень заставил янки залечь. Рота Траслоу стреляла по открытому флангу янки - свидетельство того, что северяне атакуют вдоль Восточного леса, но затем Старбак увидел, как по пастбищу зигзагами бежит Боб Декер, пригибаясь и явно кого-то высматривая.