Висвалд Лам - Кукла и комедиант
- Название:Кукла и комедиант
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:«Известия»
- Год:1975
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Висвалд Лам - Кукла и комедиант краткое содержание
…В романе «Кукла и комедиант» В. Лам рисует Латвию военных и первых послевоенных лет. Но это книга не столько о войне, сколько о роли и позиции человека, «посетившего сей мир в его минуты роковые». Человек не должен быть безвольной куклой в руках любой силы, заинтересованной именно в безвольности, пассивности управляемых ею существ, будь эта сила бог, фюрер, демагог или молох взбесившейся цивилизации. Какой ценой дается эта независимая позиция, в какой мере человек сам творец своей судьбы, — вот о чем этот роман…
Кукла и комедиант - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Право, так хотелось от души поговорить, но Ояр молчал, а мне упрямство мешало первым протянуть руку. Может, даже и не упрямство, между нами что-то встало, выросло что-то вроде стены, которую я не мог ни перешагнуть, ни свалить. С Лелле это еще возможно, она молодая, гибкая, а Ояр уже закостенел, и такие переломы заживают плохо или совсем не заживают.
Дорожный мастер появлялся у нас, кратко разговаривал и опять уезжал. Он много колесил по округе, казенный велосипед кряхтел и часто ломался, он чинил его на свои деньги; я не сомневаюсь, что если бы он мог купить недостающие бревна, то незамедлительно вытянул бы кошелек, а не сомнительные акты о списании. Возникшая в силу обстоятельств смесь порядочности и непорядочности в другой раз меня бы позабавила, но сейчас даже дружеское расположение Зентелиса раздражало. Тут еще ко всему к нам подъехал на своей телеге один старикан. Я помнил его по той поре, когда мы строили мост, он возил пиломатериалы. Работящий человек, хорошо заработал, а налоги с него содрали непомерные. Старик собрался ехать в Ригу искать правду — как они смеют считать его частным предпринимателем, когда он работал на своей лошади и своими руками?
— Ну, скажите, — прицепился он к нам. — Советская Конституция запрещает использовать людей, но не лошадей. У моего гнедка права голоса нет, кулаком он меня еще никогда не честил.
Зентелис поддакивал, я молчал. Но, оказывается, старик ждал ответа именно от меня.
— Говорят, что ты, Улдис, парень с головой. Скажи, что делать? У меня есть тысчонка наличными, смогу пожить в Риге, пока не пробьюсь к начальству. Расскажу, что в волости и уезде меня не захотели выслушать. Говорят, теперь всем по справедливости. А какая же это справедливость, если власть велит человеку работать, а потом обкладывает человека налогом, как предпринимателя?
Он теребил меня за рукав, я рассеянно смотрел на седую щетину искателя справедливости и неохотно переспрашивал:
— Так у тебя есть лишняя тысяча?
— Да, и рожь убрал. Поживу в Риге, покамест не пробьюсь к начальству. Что ты на это?
— Что я?
— Один совет, один только толковый совет!
А кто даст совет мне? Я готов заплатить за него не сорок, а девяносто процентов от зарплаты. Опустив голову, я смотрел, как дождевой червяк ползет по вывороченному дерну. Я показал на червяка и пробурчал:
— Раз у тебя есть лишняя тысяча и время, чтобы оставить хозяйство, делай так — три раза поклонись этому червяку, выложи все, что у тебя на сердце, потом мы найдем поблизости, где тут хорошую самогонку варят, и будем пить, пока тебя время не начнет поджимать и денег уже не останется.
Старик захохотал, его седая челюсть задергалась.
— Хе-хе, ну ты и шутник. Все говорят, что язык у тебя бритва, хе-хе! — Потом рассердился: — Мне ведь не до шуточек, поеду в Ригу правду искать!
Остались мы с Зентелисом и стали дело делать. Даже столб врыли с предупреждающим знаком и холмик выложили галькой. Сверкали белые камешки, белые столбики. Пройдут осенние ливни, и станут они серыми и прелыми…
35
Небо было какое-то потускнелое. Паутина путалась по стерне, завывание молотилки напоминало похоронные причитания. Я лежал в канаве, курил и смотрел, как листья уже начинают желтеть. Придут осень и вой ветра, дожди, грязь. Пение молотилки захлебнулось, перешло в тяжелый стон; снова просто вой и снова глухое порыкивание. Куда бежать от этого тусклого солнца, потускнелого неба, причитаний, от самого себя? День за днем я работал на дороге — прокладывали трубы. Придис иногда заглядывал ко мне наверх, больше всего мы говорили об организации колхоза. Сергей Васильич побывал в волисполкоме и отчитал и Придиса и кое-кого еще за врастание в частное хозяйство. Большинство присоединилось к секретарю укома, и Придис подчинился.
— Один против течения не поплывешь, — признал он. — Сергей Васильич говорит, что с врагами надо бороться. А вдруг это меня сочтут врагом? Тут уж не до шуток, что-то готовится.
— Вряд ли, — возразил я, успокаивая больше самого себя. — Тогда готовились к войне, а теперь, когда Советская Армия стоит на Эльбе, когда весь мир устал, Германия вдрызг разбита…
— Надо и непослушных вдрызг разбить, — сердито бросил Придис. Он рассказал, как сверкали глаза у Сергей Васильича, когда тот говорил, разъяснял, призывал и грозил.
Я знаю, знаю, какой он. И меня в тот раз, когда я явился в уком, он обругал не как невинно пострадавшего, а как поделом выпоротого грешника.
— Ох, как тебе надо бы дать по затылку, ох как надо! Если бы тебе уже не всыпали, ей-богу, я бы не удержался. Такие неприятности и хлопоты нам всем доставить! Ты же знаешь, туда, где ты был, легко попасть, но легче из ада вырваться, чем оттуда. Почему ты не рассказал нам, коммунистам, про своего отца?
Остолбенев от такого приема, я только и смог пробурчать, что не считал это существенным и стеснялся об этом говорить.
Мои ответы Сергей Васильича просто разъярили.
— Ну вот! — закричал он . — Какая нежная мелкобуржуазная барышня! В бою, помню, ты был смелый парень, фашистам стыдливо спину не показывал. Какой только мусор у тебя в голове оставили эта гимназия и богатый отчимов дом! Барчук, барчук… Так вот, знай, что никаких секретов у тебя от нас не должно быть. И учись, друг, учись! Тогда увидишь, что в жизни творится. Беспощадная классовая борьба. В зубы тут никому не смотрят — кто не с нами, тот против нас…
Это была моя последняя встреча с Сергей Васильичем. Так мы и не могли понять друг друга, все не могли найти общей струны. Он был хороший солдат, убежденный, целеустремленный, хорошо знал все сказанное вождем. Все его слова. И они были ключом ко всем сегодняшним проблемам, к завоеванию будущего, ко всему. Я-то знал, что с этими словами он кидался под пули. Но неужели так всегда будет? Сергей Васильич сказал:
— Конечно, всегда!
Его карие глаза сверкали, лицо живое, жесты резкие, порой несдержанные. Было и будет. Он умел убеждать других, а может быть, и себя. Но истинная сущность его осталась для меня сокрытой. Между прочим, все, кто знал Сергей Васильича близко, считали его отзывчивым, простым, готовым прийти на помощь человеком. По-латышски он говорил уже здорово. Мне вдруг подумалось: а как у него с анкетой? На бумаге все можно, это я слыхал. А может, здесь был как раз тот случай, когда написанное на бумаге совпадало с истинной сущностью человека? Тогда это и был настоящий человек…
Как бы то ни было, потом он не раз вспоминался мне, часто довольно неожиданно и даже необъяснимо. Примерялся я, что ли, к нему? Или просто все еще пытался вникнуть в него?
Я успокоил Придиса, что, по-моему, совместное ведение хозяйства само по себе вовсе не плохое дело. В принципе трудно возразить против того, что на всех полях кончится гнусное сосуществование хозяина и батрака, землевладельца и безземельного.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: