Андрей Андреев - От первого мгновения

Из своего укрытия разведчики видели траншеи и блиндажи немцев. Один из этих блиндажей привлек их внимание: в него входили в основном офицеры. «Наверно, там штаб какого-то подразделения», — предположил Петров. Когда уже стало темнеть, из блиндажа вышли несколько офицеров в сопровождении солдат и ушли. Около блиндажа все затихло. Два гитлеровца — один, судя по погонам, офицер, второй солдат — остались у блиндажа. Солдат вынес несколько аккуратных ящиков и поставил их около тропинки, что вела в тыл. Потом гитлеровцы о чем-то говорили, сложилось впечатление — вроде они куда-то собирались. «А что, если фашисты готовятся к эвакуации?»

Сумерки еще не сгустились, когда разведчики решили действовать. Они тревожились, что немцы вот-вот могут уйти из этого блиндажа. Ведь не напрасно же они сложили какие-то ящики около тропинки.

Когда фашисты вошли в блиндаж, Петров тихо, как тень, двинулся к нему. Товарищи остались на месте в составе группы обеспечения. Разведчик вошел в блиндаж: там оказалось трое немцев. Солдат возился у двери и сначала, не поняв в чем дело, с недоумением посмотрел на Петрова, даже о чем-то спросил его. Разведчик молниеносно кинжалом убрал гитлеровца, второго пристрелил из автомата. С оставшимся разговор был коротким. Старший сержант засунул ему в рот кляп, связал руки и осмотрелся. Тут была явно штабная землянка, на столе лежал портфель и стояла пишущая машинка. Разведчик заглянул в портфель — там были какие-то документы. Он взял их вместе с машинкой. В это время начал зуммерить телефон. Петров обрезал провод, а аппарат прихватил с собой. Гитлеровцу дулом автомата приглашающе показал на выход. Тот без сопротивления пошел. Может, еще надеялся на встречу со своими. Но где там: его сразу подхватили товарищи Петрова. Разведчики вернулись без потерь. «Язык» оказался очень ценным: он был штабным офицером.

Петр Флорович Петров имел немало наград, но первому из разведчиков дивизии я вручил ему орден Красного Знамени.

Забегая вперед, хочу рассказать, как мне довелось встретиться уже со старшим сержантом Петровым еще раз глубокой осенью 1943 года на правом берегу реки Сож, южнее Гомеля. Разведчики только что вернулись из поиска, который нельзя было назвать удачным.

Несмотря на то что уже похолодало и ртутный столбик опустился до нуля, а может, и ниже, Петров был одет легко. Вернее, так аккуратно, что казалось, что легко. Голова его была повязана куском маскировочной трофейной плащ-палатки, и он, высокий, стройный, походил не то на бедуина, не то на кавказского горца.

— Ну как, — обратился я к нему, — все в порядке?

Петров попросил разрешения закурить. Получив разрешение, жадно затянувшись, неопределенно бросил:

— Всяко бывает, товарищ генерал.

Подошли его разведчики, тихо заговорили о только что закончившемся поиске. Оказывается, группа привела «языка», но потеряла двух бойцов. Потому так и ответил Петров. Правда, он и вообще-то не отличался большой разговорчивостью.

Но больше увидеться нам не удалось. Дивизия вела тогда тяжелые и безуспешные бои за поселок с громким названием Стенька Разин. И даже не столько за поселок — его почти не было, — а за нашу землю. Группа разведчиков во главе со старшим сержантом Петровым вскоре опять ушла на поиск. На этот раз коммунист Петров был тяжело ранен в живот. Скончался он в медсанбате, куда доставили его товарищи, похоронен недалеко от села Куты, на левом берегу реки Сож…

Рассказывая о разведчиках дивизии, не могу не вспомнить о коммунисте старшине Данииле Федоровиче Натоптанном из 30-го Хасанского полка. До службы в 102-й дивизии он находился на границе с 1939 года. Под стать ему были и его товарищи по разведке комсомолец сержант Иван Николаевич Оборин, сержант Николай Федотович Лазарев и комсомолец сержант Вениамин Филиппович Рожнев. Все они в свое время служили на границе в одном и том же 75-м погранотряде. Дружба, начавшаяся на границе, еще больше окрепла в жарких схватках с гитлеровцами. И в каких только переделках не побывали разведчики, но всегда из них выходили с честью.

В ночь на 2 июня 1943 года командир полка выслал в засаду группу под командованием старшины Натоптанного. Около часу ночи разведчики неожиданно увидели нескольких пехотинцев противника. Немцы шли тихо справа от засады Натоптанного. Разведчики внимательно следили за ними. Гитлеровские солдаты подошли к нашему минному полю в лощине, сели там и просидели почти до рассвета. Что они делали, понять было трудно, но впечатление у разведчиков осталось такое: просто отсиживались, ничего не предпринимая.

После ухода гитлеровцев Натоптанный добрался до того места, где они находились, подозрительного там ничего не обнаружил, кроме забытого миноискателя.

Возвратившись в расположение части, Натоптанный доложил командованию о своих наблюдениях. Решили ночью опять направить группу на ту же позицию, а миноискатель заминировать.

Так и сделали.

Когда стемнело, бойцы из группы Натоптанного скрытно вышли на вчерашнее место, расположились по обе стороны от немецкого миноискателя, стали ожидать.

Ночью все повторилось: гитлеровцы вышли за линию своих окопов и опять направились вдоль лощины к миноискателю. Они подошли, уселись здесь и долго сидели, тихо болтая. Потом кто-то из них решил взять миноискатель. Раздался взрыв. Одновременно с флангов открыли огонь автоматчики из группы Натоптанного. Гитлеровцы в панике бросились наутек. Оборин и Рожнов двоих из убегавших взяли в плен. Кроме того, фашисты оставили около миноискателя несколько трупов и тяжелораненого офицера. Его тоже забрали разведчики.

Когда началось наступление, группа Натоптанного действовала в конном строю. Однажды уже за Новгород-Северским конные разведчики прошли километров 15, противника не обнаружили. По дороге вдоль леса выдвинулись к ближайшему селу, крыши домов которого виднелись из-за деревьев. Конники спешились, укрыли коней в стороне от дороги, оставив с ними рядового Валько. К селу пробирались лощиной, двигались по ее краю, заросшему мелким кустарником. Достигнув огородов, по-пластунски поползли между гряд к сараю крайнего дома.

Добравшись до сарая, Натоптанный выглянул на улицу и увидел такую картину. Напротив через улицу у дома расположилась небольшая группа фашистов. Один из них сидел на скамейке около калитки и вязал пучок соломы, потом насадил его на шест. Готовились к поджогу села. Двое или трое вражеских солдат стояли и балагурили. Им предстояла «веселая» работа, они беспечно смеялись. Неожиданно один из немцев быстро пошел к дому, за сараем которого лежали разведчики. Гитлеровец по-хозяйски вбежал во двор, вошел в дом.

— Быстро к крыльцу, — приказал старшина Лежачеву и Оборину, — захватим немца.