Сергей Андрющенко - Начинали мы на Славутиче...

— Ты же знаешь, — продолжал Сараев, — участок-то у дивизии какой? А сколько танкоопасных направлений! Разве их прикроешь только своими силами? Немцы постоянно контратакуют танками.

Мы вышли из блиндажа и стали просматривать в бинокль боевой порядок 197-го стрелкового полка, который оборонял небольшой поселок Дьяль и станцию Дьяльпуста.

Из блиндажа выбежал сержант.

— Товарищ генерал, — обратился он к Сараеву, — вас срочно просит к телефону подполковник Ергин.

Я немного знал командира 197-го полка. Павел Иванович Ергин был волевым и мужественным человеком, не раз показавшим себя искусным организатором боя. Командир полка доложил, что немцы сосредоточивают на своем переднем крае танки и пехоту, и попросил, чтобы наша артиллерия открыла огонь по скоплениям гитлеровцев.

— Готовятся к контратаке, — заметил генерал Сараев и отдал приказание командующему артиллерией открыть огонь по сосредоточению танков и пехоты противника.

Через некоторое время немцы начали ответный артиллерийско-минометный обстрел левого фланга полка, а три их пехотных батальона при поддержке танков и бронетранспортеров двинулись в атаку в направлении станции Дьяльпуста. Начался упорный бой. В течение последних дней полку пришлось неоднократно отражать сильные контратаки врага, самому наносить удары, чтобы вернуть утраченные позиции. И эти бои, проходившие с переменным успехом, основательно измотали личный состав. В ротах были значительные потери. Да и противотанковых средств в полку не хватало. Несмотря на это, батальоны держались стойко. Танки и бронетранспортеры противника уничтожались огнем орудий, стоявших в боевых порядках пехоты, противотанковых ружей и самоходных артиллерийских установок.

С НП командира дивизии мы увидели, как одна из наших самоходок смело вступила в единоборство с «тигром». Меткий выстрел — снаряд угодил в башню вражеского танка, ее заклинило. «Тигр» пошел на таран. Но тут на помощь товарищам подоспел расчет второй самоходной установки. Выстрелом в упор артиллеристам удалось пробить боковую броню «тигра» и поджечь его.

Через некоторое время гитлеровцы ввели в бой еще один батальон пехоты и несколько танков. Полк нес значительные потери, и Сараев решил отвести его на более выгодный рубеж. Подполковник Ергин мастерски осуществил этот маневр и, оставив прикрытие, быстро вывел батальон из-под удара. Вскоре полк закрепился на новом участке.

Еще в начале вражеской контратаки я позвонил командиру корпуса, который находился в то время в 68-й гвардейской, доложил ему обстановку и попросил, чтобы соседи помогли 99-й дивизии. Григорович выслушал меня, помолчал и со вздохом ответил:

— Передайте Сараеву, что сосед ничем помочь не сможет. Его правофланговый полк только что атакован крупными силами немцев, часть подразделений отходит на южный берег обводного канала. Примите все меры к тому, чтобы приостановить продвижение противника, не пропустить его через обводной канал.

Я сообщил командиру дивизии о своем разговоре с генералом Григоровичем. Посоветовавшись, мы решили сосредоточить огонь всей артиллерии дивизии по контратакующим подразделениям противника, а для наращивания сопротивления на участке 197-го полка ввести в бой батальон из второго эшелона дивизии, который быстро выдвинулся вперед и занял оборону по обводному каналу. Артиллерия открыла сильный огонь. Немцы некоторое время, неся потери, еще продвигались, затем откатились назад. Наступление гитлеровцев было, таким образом, приостановлено. Все их дальнейшие попытки форсировать канал были безуспешными.

В штаб я возвратился вечером. Григорович только что прибыл из 68-й гвардейской дивизии. Мы долго сидели над картой, анализировали обстановку.

— Сегодняшние бои, — сказал Михаил Фролович, подытоживая наш разговор, — дорого обошлись фашистам. Потери они понесли большие и вряд ли в ближайшие дни смогут предпринять новые контратаки.

11 ноября войска 46-й армии своим центром снова перешли в наступление. Мы же держали активную оборону, но недолго. Утром 16 ноября был получен приказ генерала И. Т. Шлемина. В нем требовалось, чтобы корпус силами правого фланга овладел селом Вечеш и к исходу следующего дня вышел на рубеж Ракокерестур, Андрашши, а 316-я стрелковая дивизия готовилась к форсированию реки Чепели Дунааг.

Прочитав приказ, Григорович задумался, заметно обеспокоенный.

— Да-а, — протянул он, — нелегкую задачу нам поставил командарм.

Генерал поднялся из-за стола и, как всегда, когда нервничал, стал ходить по комнате.

— Вызывайте-ка, Сергей Александрович, начальников отделов и служб, — распорядился он. — И насколько можно побыстрее…

Через несколько минут названные комкором офицеры штаба собрались у него в комнате. Григорович уже заметно успокоился. Он подошел к столу и, взяв карту, заговорил негромко и властно:

— Нам приказано…

Проинформировав собравшихся о полученной боевой задаче, комкор спросил, все ли ясно, и, отдав необходимые распоряжения, отпустил офицеров. Штаб начал подготовку данных для организации наступления на правом фланге корпуса. Все понимали, что наступать в таких условиях очень трудно. Корпус действовал на широком 65-километровом фронте. 99-я дивизия обороняла полосу протяженностью 10 километров, 68-я гвардейская — 15, а боевые порядки 316-й дивизии растянулись на все 40 километров от Такшонь до Ташш по восточному берегу реки Чепели Дунааг. Пришлось поломать голову над тем, как создать ударную группировку, откуда взять для нее силы и средства. Тем более что перед фронтом корпуса действовало значительное количество войск противника: две танковые и одна механизированная дивизии, а также кавалерийская дивизия СС, не считая кавдивизии венгров и батальона парашютного полка. Правда, все они были изрядно потрепаны, однако имели еще достаточно сил, чтобы отразить наступление наших частей.

На южной окраине Пешта, как я уже указывал, у гитлеровцев была хорошо подготовленная в инженерном отношении оборона с разветвленной сетью траншей и большим количеством огневых точек, которые располагались, как правило, в крепких каменных и железобетонных постройках. Основные узлы сопротивления гитлеровцы усилили артиллерией, танками, самоходными орудиями и бронемашинами. Железнодорожные пути давали возможность вражеским бронепоездам близко подходить к нашему переднему краю и вести интенсивный огонь.

Развитая сеть шоссейных дорог и крупные населенные пункты позволяли противнику быстро маневрировать резервами.

Чтобы взломать такую оборону, требовалось создать штурмовые группы, но для этого мы не имели нужного количества инженерных и огнеметных средств. Кроме того, корпусу недоставало артиллерии, минометов и самоходно-артиллерийских установок. Танков у нас не было вовсе. Растянувшиеся коммуникации 46-й армии затрудняли своевременный подвоз боеприпасов, снаряжения и продовольствия.