Илья Маркин - Впереди — Днепр!

— Ура-а-а! — кричал он, неся котелки с водой. — Давай, Артем, лезгинку или хотя бы цыганочку на крайность.

— Это что еще за панибратство такое? — строго прицыкнул на паренька Артем. — Придется и в самом деле не ждать утра, а сейчас же отправить тебя к Павлу Круглову.

— Попробуй только, — грозно подбоченясь, без всякой почтительности выпалил Сенька. — Ты теперь в моих руках, и я что хочу, то и делаю.

— Бачилы, — кивнул головой в сторону Сеньки Кечко, — видать парень-то с гаек свихнулся.

Сенька дерзко взглянул на него, потом вдруг сник и приглушенно сказал:

— На вот, Артем. Почта была. Два письма тебе. И я тоже получил, — пряча глаза, совсем тихо добавил он и сел на землю в стороне от всех.

Нина видела, как дрогнуло, розовея, лицо Артема и пальцы нетерпеливо заскользили по конверту.

Кечко, не меняя положения, безразлично смотрел на Сеньку, и только ниже пряди волнистого чуба на виске его учащенно билась синяя жилка.

— Ну что ж, товарищи, — торопливо прочитав письма, с прежней веселостью сказал Артем, — продолжим занятие. Время-то мчится. И так прошутили больше полчаса. Мы остановились на подготовке взрывчатки для надежного подрыва одного рельса. Теперь рассмотрим, как лучше подготовить запал и установить заряд на рельсе.

Нина внимательно слушала и почти не понимала, что говорит Артем. Впервые за все долгие месяцы она думала, что Сергея она больше никогда не увидит.

К лету вырубленный кустарник на склоне холма пошли командного пункта Поветкина буйно разросся, словно стремясь доказать всему человечеству, что все живое на земле неистребимо. Сколько ни швыряй снарядов и мин, сколько ни вали легких, средних и тяжелых бомб, сколько ни пали из пулеметов, автоматов и винтовок, жизнь все равно возьмет верх и на месте погубленного взметнет новое, еще более сильное и прекрасное!

В этом самом кустарнике и решил генерал Федотов провести, как он говорил, «командирские учения на сокращенных дистанциях» с полком Поветкина. За две ночи саперы по указанию генерала отрыли в кустарнике глубокие щели, обозначавшие места командных пунктов, связисты соединили эти щели проводами, и получилось миниатюрное подобие системы управления полка.

Поветкин множество раз бывал на различных учениях, но то, что затеял генерал, было для него новым и не совсем понятным. Только, когда по указанию генерала сам Поветкин, командиры стрелковых батальонов, гаубичного, реактивно-минометного дивизионов, трех истребительно-противотанковых артиллерийских батарей и танковой роты заняли подготовленные для них щели, он понял замысел генерала. Это был новый и единственный в условиях фронта способ проверить работу многих командиров по управлению боем в условиях, наиболее близких к реальной боевой обстановке.

— Ну, Андрей, — сказал Поветкин Лесовых, показывая на Федотова, оживленно говорившего о чем-то с прибывшими офицерами штаба дивизии, — и задаст нам жару генерал, если немцы не помешают.

— Сам-то генерал ничего, — хмуро проговорил явно озабоченный Лесовых, — а вот если его помощнички прицепятся, пощады не жди, все наизнанку вывернут.

— Нам-то с тобой, кажется, от самого достанется. Помощники, видишь, к командирам подразделений побежали.

— Ну, ты-то выдержишь, вон какие плечи могучие! А я как-нибудь за твоей спиной отыграюсь.

— Не отыграешься! И до тебя генерал доберется.

— Что ж, семь бед — один ответ. Бухну что-нибудь невпопад, склоню головушку и вымолвлю: секи, товарищ генерал, голова-то вроде умная, да не тому досталась. — шутливо говорил Лесовых, но голос выдавал его волнение. — Да-а-а! — задумчиво протянул он и уже встревоженно сказал: — Мы-то, если и запутаемся в чем, выкрутимся или, как говорят, отбрешемся, а вот комбаты наши. Молодые все, в бою-то лихие, а перед начальством теряются. Боюсь я за них. Особенно за Бондаря.

— Все готово? — подходя к Поветкину и Лесовых, спросил Федотов.

— Как приказано, все на месте, — ответил Поветкин, тревожно оглядывая темневшие вокруг щели, где виднелись командиры подразделений и офицеры штаба дивизии.

— Тогда приступим, — спрыгнул в окоп Федотов. — Действуйте вы на своем участке обороны с теми силами и средствами, которые есть у вас конкретно. Сейчас противник провел артиллерийскую и авиационную подготовку и перешел в атаку во всей полосе дивизии. Остальное доложат ваши подчиненные.

— А какие результаты артиллерийской и авиационной подготовки? — спросил Поветкин.

— Это узнайте у своих подчиненных, — сухо проговорил Федотов. — Я могу сказать только одно: ваш командный пункт цел, связь работает нормально.

«Ну, теперь начнется морока: вводные, оценка обстановки, решение», — недовольно подумал Поветкин, вспомнив надоедливые занятия в военной академии, когда преподаватель через посредников создавал обстановку, а сам безучастно стоял и наблюдал, как действовали слушатели.

Но первый же телефонный гудок перевернул все мысли Поветкина. Бондарь удивительно спокойным и отчетливым голосом докладывал, что сорок три танка противника и за ними цепь пехоты перешли в атаку, что его боевое охранение вступило в бой, а сам он приказал стрелкам и пулеметчикам пропустить танки и огнем отрезать от них пехоту.

Едва Поветкин положил трубку, как вновь запищал зуммер телефона, и начал докладывать командир первого батальона. На него танки шли двумя группами по пятнадцать-двадцать машин в каждой, а за ними выползали и бронетранспортеры с пехотой.

Записывая и нанося на схему доклады командиров батальонов, Поветкин совершенно забыл о Федотове, который невозмутимо сидел на ступеньках окопа и о чем-то думал.

Вновь позвонил Бондарь и доложил, что три фашистских танка подорвались на минах, два подбиты нашей артиллерией, а остальные, проскочив боевое охранение, приближаются к переднему краю.

— Передай истребительным батареям: огонь по танкам! — приказал Поветкин Лесовых.

Но командир третьей батареи опередил Лесовых и доложил, что он подбил два танка, а восемь обошли его огневую позицию и двинулись вдоль лощины в тыл второму батальону. Тут же позвонил Бондарь и доложил, что двенадцать или пятнадцать танков прорвались на правом фланге и идут на соединение с группой танков, которые продвигаются по лощине.

С каждой секундой обстановка нарастала и осложнялась. Первый батальон с трудом отбил атаку, а второй дрался в полуокружении. Весь огонь своей артиллерии Поветкин сосредоточил на флангах второго батальона, стремясь не дать противнику окружить его и развить наступление дальше. Минут через пять Бондарь доложил, что средняя группа танков, потеряв две машины, отступила за высоту, а правая продолжает рваться к шоссе. Вместе с ней, расширяя прорыв, наступает до двух батальонов пехоты.