Роберт Рэдклиф - Разрушители плотин (в сокращении)

Однако все не могло так длиться и дальше. Дети подросли, мир стремительно менялся, на горизонте сгущались грозовые тучи. Впервые в жизни они ощутили разницу в своем социальном положении. Питер теперь страдал от того, что у отца вечно нет денег, что мать его работает уборщицей у Дерби. В то же время его безотчетно тянуло к Тесс, в ее присутствии он становился скованным, у него кружилась голова, а по ночам его терзали чувство вины и неутоленное желание. Тесс при его прикосновениях тоже испытывала странное томление, иногда ей страшно хотелось, чтобы он ее обнял.

Когда стало известно, что скоро Тесс уедет в дорогой пансион — готовиться к вступительным экзаменам, — напряжение только возросло. А потом, в один жаркий день в июле 1936 года, все разрешилось. Тесс и Питеру было по шестнадцать, занятия в школе только что закончились, оба семейства готовились уехать на каникулы — Дерби в Шотландию, Лайтфуты в Маргейт. Устав от бесконечных сборов, Тесс с Питером ускользнули в теплицу, стоявшую в дальнем конце сада. За ней находилось одно из их тайных убежищ: огромная куча листьев и скошенной травы.

Они растянулись на мягкой ароматной подстилке. Тесс читала, Питер следил за облаками, пробегавшими по небу.

— Я собираюсь стать летчиком, — пробормотал он. — Как только начнется война.

Тесс перевернула страницу.

— Папа говорит, войны не будет. Чемберлен не допустит.

— Будет, тут и говорить не о чем. И я хочу заранее к ней подготовиться. — Питер сунул руку в карман. — Вот, это тебе. — Он достал сверточек из мягкой бумаги. — Ты ведь уезжаешь.

Тесс развернула крошечный серебряный медальон.

— Святой Христофор. Питер, какая прелесть!

— Он сохранит тебя от бед. В пути. Куда бы ты ни уехала.

Он помог ей надеть медальон, и в процессе лямка ее летнего платья соскользнула с плеча. Он потянулся поправить и внезапно оказался на ней сверху, прижимая к земле ее закинутые за голову руки. На щеках Тесс вспыхнули два ярких пятнышка.

— Поцелуй меня, Питер, — прошептала она.

Ее полные губы дышали часто-часто.

Он помедлил.

— Тесс, я люблю тебя.

А потом губы их сомкнулись, руки змеями заскользили по коже. Грудь ее под его ладонью оказалась округлой и крепкой, ее пальцы нащупали пуговицы его брюк, она выгнулась, когда он просунул ладонь ей между ног, они снова поцеловались, с еще большей жадностью. А потом он почувствовал, что ее рука тянет его еще ближе.

— Ну, давай же!

Он несколько раз отчаянно дернулся, почувствовал обволакивающее тепло, потом — взрыв.

А потом к теплице подошла миссис Дерби и испустила крик.

Все произошло столь же внезапно, сколь и предсказуемо: последствия навсегда изменили их жизнь. Сразу после происшествия не было произнесено ни слова. На следующий день семейство Дерби отбыло в Шотландию, а Лайтфуты — в Маргейт. По возвращении Питер перебрал все пришедшие в их отсутствие письма, но ничего не нашел. Через три недели мистер Дерби вернулся с сыном домой, но Тесс и миссис Дерби так и не появились — поехали к родственникам погостить, пояснил мистер Дерби.

Питер ждал, часами просиживал в прихожей в надежде хоть на какую-то весточку — письмо, открытку, может, тайный телефонный звонок. Ждал он напрасно, дни тянулись, становясь неделями.

Каникулы закончились, Питер вернулся в школу — одинокий, подавленный.

А уже в октябре однажды вечером у дома Дерби остановилось такси. Из него выгрузили несколько чемоданов, но кроме них в машине была одна только миссис Дерби. В тот же вечер под дверь Лайтфутам подсунули конверт. В нем было две записки. Одна была адресована матери Питера, в ней говорилось, что Тереза продолжит образование в частном пансионе в Чешире и, поскольку дети больше не живут дома, в услугах миссис Лайтфут Дерби больше не нуждаются. Вторая записка была от Тесс. Питеру:

Дорогой Питер!

В обозримом будущем я собираюсь учиться вдали от дома, и будет лучше, если мы никогда больше не увидимся; прошу не предпринимать никаких попыток со мной связаться. Желаю тебе всяческих успехов.

Т. Дерби

Это был ее почерк, но не ее слова — Питер почувствовал это сразу. Почему, подумал он, такое суровое наказание? Неужели их провинность уж так велика? Он стал хуже учиться, избегал друзей, отношения с родителями, которые после увольнения миссис Лайтфут вообще перестали упоминать имя Дерби, стали напряженными. Лишь одно поддерживало его: что Тесс его по-прежнему любит и когда-нибудь найдет способ вернуться. Но она не приехала на Рождество и никак не дала о себе знать — пришлось ему смириться с мыслью, что она его отвергла.

Сначала он чувствовал себя узником, потом — отверженным. Прошло два года, от нее — ни слова. В 1938 году ему исполнилось восемнадцать, он бросил школу и взялся за первую же подвернувшуюся работу — клерком в страховой компании. Работу он ненавидел, но трудился не поднимая головы, а еще читал все газеты, перекладывая свой гнев на надвигающийся катаклизм. Всего через сутки после того, как Чемберлен выступил с обращением о начале войны, Питер сложил вещи, отправился на ближайший вербовочный пункт и вступил в ряды Королевских ВВС.

И там стал воином, настоящим мужчиной — самостоятельным, надежным; три года он летал и сражался, пока не посадил «Бейкер» в океан, поставив тем самым точку в почтенном списке из пятидесяти восьми вылетов на вражескую территорию. Но тем самым с ним было покончено — больше он никому не был нужен, фактически снова отвергнут, обречен на бездействие.

Через два дня после своего спасения Питер и его экипаж вернулись в Сирстон — прощаться. Громкие пирушки по этому поводу были уже позади, расставание прошло как-то приглушенно. Бокал хереса с майором Уокером, пара хлопков по спине в столовой — на том и кончилось. Каждый получил двухнедельный отпуск. Питер с Дядькой Макдауэлом решили прямиком направиться на базу ВВС в Скэмптон в Линкольншире.

Дядька прекрасно знал, зачем они едут: поблагодарить тех двоих, кому они, собственно, были обязаны жизнью, — офицера разведслужбы капитана авиации Кредо и голубятника Мюррея. Ведь на самом деле, напомнил им за хересом майор Уокер, если бы эти двое не оказались такими сообразительными, шансы на спасение экипажа «Бейкера» практически равнялись нулю. Дядька охотно согласился — впрочем, была у него и своя причина ехать в Линкольншир. Ему нечем было больше заняться. Он был бездетным вдовцом — жена погибла год назад во время воздушного налета, после чего он сразу напросился на второй оперативный цикл.

В Скэмптон они прибыли в середине дня, доложились командиру базы, полковнику авиации Уитворту. Тот принял их тепло и сразу отправил в кабинет к Кредо. Там они представились, сказали все положенные слова и попытались скрыть потрясение, которое вызвали обгоревшее лицо и скрюченная, скрытая перчаткой рука офицера разведки.