Валентин Бадрак - Офицерский гамбит

Артеменко сказал это не случайно. Неделю тому назад в Москве Круг вкратце пересказал ему касающиеся его некоторые подробности крупного совещания в ведомстве. Речь шла о существенном уточнении конечных целей их миссии, и новым ориентиром было выдвинуто не изменение власти в Украине, в чем уже никто не сомневался, но организация контроля над сферой безопасности новой власти. Виктор Евгеньевич в точности воспроизвел фразу генерала Лимаревского, старательно копируя даже его физиогномику: «После смены власти в этой стране ни одна клетка – от министра обороны и до торговца оружием – не должна быть занята без согласования с Москвой». И потому Артеменко решил блефануть – никто ведь не знал, чем все это закончится. А вдруг этот вот Кулинич возглавит после президентских выборов компанию по экспорту оружия, которую он завтра начнет активно топить. И тогда он, Артеменко, сможет решать здесь, в Украине, куда более сложные задачи, чем ныне…

…Кулинич выслушал ключевую фразу с невозмутимо каменным лицом. «Ничего, это он запомнит и усвоит. Запоминается, как говорил Штирлиц, последнее», – подумал Артеменко. Возвышение может быть завтра, а сегодня этот маленький человек, разыгрывающий роль важной политической персоны, спешил продолжить свои крысиные бега. Ему ведь следует позаботиться о выходе на новый уровень. «Несчастный человек, он думает, что его усилия придадут ему значимости, веса. Ну, вырастет в какого-нибудь обличителя украинской национальной мысли, типа нашего Затулина украинского пошиба, отработает несколько лет и будет списан, как уставший вол, как старое, глупое животное», – Артеменко проводил взглядом выходящего из домика Кулинича и решительно уселся за стол. В конце концов, сытный обед он себе сегодня заработал.

И только дорогой домой Артеменко задумался, отчего личность Кулинича вызывала у него крайне неприятные впечатления. В Украине Артеменко видел многих, кто искренне считал, что Украина должна быть частью России, потому что украинцы и россияне – часть одного русского народа. Таких людей он уважал и не имел оснований презирать за их позицию. Знал он очень много таких же людей и в России, и они также не вызывали в нем неприязни. Это их убеждения, и они имеют на них право, думал он. Да ведь и сам он, Артеменко, еще недавно считал, что присоединение Украины к России является великим благом для этой земли и для этого народа. Но безыдейная, гнилостная и продажная сущность Кулинича являла собой смердящее брожение. Отношение к нему перерастало в откровенное презрение по иной причине: ратуя за воссоединение, толкая Украину в объятия России, он по своей природной мелочности рассматривал все имеющиеся возможности личного возвышения, получения любого регентского поста любой ценой. Он жаждал стать преданным наместником, сатрапом, бойким и суровым здесь, в Киеве, но покорным и услужливым там, в Москве. И даже то, что Кулиничу не нужны были деньги, еще больше раздражало Алексея Сергеевича. Ему нужны власть, влияние, возвышение, и то, что это было компенсацией ущербности его недоразвитой личности и достигалось за счет принесения в жертву всего украинского, казалось разведчику кощунственным, гадким. Артеменко успокаивал себя лишь тем, что его донесение сегодня вечером будет бесспорно результативным. Хотя еще неизвестно, как именно воспользуется Кулинич полученной информацией.

– О-го-го! Ну, ваш Кулинич порадовал руководство, – без обиняков, с веселой улыбкой на светящемся и все полнеющем лице заявил полковник Круг.

Эта непринужденная радость, нездоровый блеск в глазах куратора и очевидная ширь его лица почему-то вызвали в душе у Артеменко волну негодования.

– Ну, Виктор Евгеньевич, положим, не мой, а наш Кулинич, – мягко поправил он начальника, – ваша роль и роль конторы куда больше моей.

– Ладно, не скромничайте. Знаю-знаю, что с определенным контингентом не очень-то приятно работать, – добродушная гримаса Круга дополнилась полной и безоговорочной эмпатией, пониманием и вовлеченностью в производственные нюансы деятельности своего подопечного, как он порой обозначал работу со сложными доверенными людьми или ненадежной агентурой. – Этот Кулинич – один из многих украинцев, что живут под впечатлением своей локальности, периферийности. Именно на это мы можем опереться в своей работе. Это порождает у них воинственность и вместе с тем готовность идти на рискованный компромисс ради собственного выдвижения. Помните присказку про гетманов?

– Какую именно? – Алексей Сергеевич с некоторым изумлением посмотрел на куратора, чувствуя, как внутри у него вспыхнуло пламя неприязни и злости, как если бы Круг намеревался сейчас оскорбить его родственников.

– О том, что если есть три украинца, то среди них два гетмана. Так вот, Кулинич метит в гетманы, и неважно, каким способом он свое выдвижение купить хочет. На эту тему есть другой знаковый анекдот: во время войны один украинец – непременно партизан, два – партизанский отряд, а три – партизанский отряд и предатель… – Глаза Виктора Евгеньевича в этот момент светились лукавой иронией и превосходством, как будто поддразнивали Артеменко.

«Вам бы, Виктор Евгеньевич, в Большом театре играть», – с тоской подумал Артеменко и молча проглотил подпущенную начальником пилюлю. Он был прекрасно осведомлен о том, какую волну начал продвигать депутат Кулинич. Конечно, он также хорошо знал, что Кулинич не мог и не имел полномочий действовать в одиночку. За ним стояли вполне конкретные политики пушечного калибра, которые, наверное, и дали добро действовать. Но, может, Кулинич, начиная сотрясать пространство звуковыми колебаниями, не ознакомил однопартийцев с деталями кампании. И если так, думал Артеменко, то тогда он действует довольно смело и весьма рискованно. Словно читая его мысли в этот момент, Виктор Евгеньевич с уже более серьезным лицом заметил:

– Любопытно. Этот ваш депутат фактически связал одной нитью грузинского лидера Саакашвили и своего президента Ющенко. Ведь упорная позиция Кулинича заключается в том, что Саакашвили начал боевые действия, но Ющенко знал об этом и молчал. Это вы ему подсказали?

– Да нет, это он сам выдумал. Причем выдумал глупо, потому что реальных аргументов и доказательств этого нет.

– Ну и что, – парировал Круг, – креатив заявления у нас порой и состоит в том, чтобы впарить идею, подкрепляемую совсем другими, уже правдоподобными подробностями. Потому что порой посылки, которые нам кажутся важными, не срабатывают. Ну, например, украинское общество никак не отреагировало на заявление Кулинича о том, что оружие Грузии администрация Ющенко поставляла в ущерб собственной экономике. Зато, когда заговорили о том, что Ющенко подорвал обороноспособность страны – такая же глупость, как и то, что он знал о начале войны, – тотчас получили нужную реакцию. Кстати, как вы думаете, Кулинич вне опасности?