Богдан Сушинский - Воскресший гарнизон

Черчилль задумчиво кивнул, закурил новую сигару и вопросительно взглянул на портьеру, за которой должен был находиться его личный секретарь.

— Теперь уже не столь важно знать, для чего этот лагерь был создан германцами, сэр, — словно по магическому велению, материализовался из-за этой портьеры Крите. Каждое слово он произносил с таким глубокомыслием, словно читал пастырское послание Папы Римского. — Куда важнее знать, как его станут использовать русские, которые поляков туда вряд ли допустят. Поэтому уже сейчас нужно готовить человека, который бы со временем внедрился в русский гарнизон этого лагеря или же в группу, которая будет заниматься обследованием «Регенвурмлагеря».

Черчилль и генерал многозначительно переглянулись.

— То есть мы должны готовить агента, способного внедриться в командный состав Армии Людовой, — попытался развить его мысль О’Коннел.

— Среди командиров Армии Людовой наших людей должно быть не меньше, чем находится их сейчас в Армии Крайовой, этот вопрос обсуждению не подлежит, — согласился с ним Крите. — Однако влиять на судьбу этой базы мы сможем только тогда, когда наши люди окажутся на соответствующих постах в будущем правительстве Польши и в руководстве того административного района, на территории которого окажется «Регенвурмлагерь» после войны.

— Ну, это общие предпосылки, которые, конечно же, следует учитывать при формировании... — начал было генерал, однако личный секретарь премьера резко прервал его:

— Сейчас эта база нам не страшна. Пусть ее штурмом занимаются русские. Но после того, как она кажется в их тылу, останется только один способ обезвредить ее — сделать так, чтобы русские и поляки попросту законсервировали ее, на десятилетия перекрыв туда доступ всем — саперам, военным исследователям, специалистам по фортификациям, туристам, вообще всем.

— Любопытно, любопытно, — проворчал премьер.

— То есть военные и гражданские власти России и Польши, — вдохновила Критса скупая похвала патрона, — должны будут сделать все возможное, чтобы их народы на многие десятилетия попросту забыли о существовании этого уникального подземного города войск СС, их «Лагеря дождевого червя». Они должны сделать все возможное, чтобы тайну архитектуры и технического оснащения «Регенвурмлагеря» хранить с такой тщательностью, какая военному командованию Германии, ее абверу, гестапо и СД даже не снилась [23] Парадоксально, но факт: службы безопасности и правительства Польши и Советского Союза настолько рьяно охраняли тайны «Регенвурмлагеря», что до сих этот подземный город СС остается закрытым и за все послевоенные годы не было создано ни одной правительственной или международной комиссии, которая бы занялась изучением этих подземелий. При том, что, исходя из частных свидетельств некоторых советских военнослужащих, во время своих самовольных проникновений в отдельные части этой базы через много лет после войны, они обнаружили, что силовой электрокабель, выходивший из глубин «Регенвурмлагеря», оставался под мощным напряжением. Точно таким же закрытым и до сих пор неизученным остается и многоэтажный бункер фюрера «Вервольф», расположенный под Винницей в Украине. .

Премьер и генерал улыбнулись, однако улыбки эти оказались какими-то непроизвольными и слишком уж несмелыми.

— О чем это вы, мистер Крите? — первым погасил улыбку генерал.

— О том, что при определенных условиях НКВД и польская разведка должны будут создать вокруг «Регенвурмлагер» такой ореол таинственности, в сравнении с которым тайны египетских пирамид и шумерской цивилизации покажутся детскими забавами.

Теперь уже генерал демонстративно рассмеялся, однако, услышав этот наигранный смешок, Черчилль лишь смущенно поморщился.

— Не торопитесь, О’Коннел, не торопитесь. Над этим пророчеством следовало бы задуматься. Согласен, Крите, в идеале так оно и должно было бы случиться, — прокряхтел он, откинувшись на спинку кресла и сладострастно выпуская клубы дыма. — Заметьте, Крите, я сказал: «В идеале...».

— Однако практически добиться этого будет невозможно, — возразил О’Коннел.

— Если полагаться на традиционные методы традиционной разведки, — по-монашески склонив голову, заметил личный секретарь премьера.

— И какие же методы вы склонны считать нетрадиционными? И какую конкретно разведку?

— Скорее, нам следует выяснить, о каком типе самой разведки идет речь... — Только теперь Крите вышел из проема, образованного створками портьеры, и остановился так, чтобы стоять лицом к своему патрону. По всему чувствовалось: то, что он желает сейчас сказать, чрезвычайно важно. Во всяком случае, для него самого. — Потому что только тогда нам станут понятны и объяснимы ее методы.

— Мы должны будем обратиться к разведке Ватикана?

— К «Содалициум Пианум»? [24] В годы войны во главе «Содалициум Пианум» стоял яростный приверженец дуче Муссолини, фашист по убеждениям, прелат Бенини. Эта специальная церковная сыскная служба была создана папой Пием X для выяснения настроений среди церковников-модернистов и для их «нейтрализации». На самом же деле руководители этой службы рассматривали ее как полноценную государственную контрразведку, агенты которой использовали слежку, доносы, провокации, а также обмен информацией со многими разведками мира. Успешность папской контрразведки во многом объясняется тем, что костяком ее разбросанной по всему миру агентуры являются иезуиты, подчиненные жесткой дисциплине своего монашеского Ордена. — удивленно уставился генерал на секретаря Черчилля. — С какой стати?!

— Но понятно, что сама «Содалициум Пианум» послужит нам лишь базой для создания тайной влиятельной организации, способной держать под контролем коммунистический режим не только в Польше, но и в Чехословакии, Югославии, Болгарии, Румынии, во главе которых после войны неминуемо окажутся коммунистические режимы, и даже в Союзе.

— Иными словами, вы предлагаете создать еще одну масонскую ложу?

— Скорее, организацию, которая бы маскировалась под масонскую ложу.

Черчилль победно взглянул на генерала: дескать, ну, как тебе моя собственная аналитическая разведка?! Однако О’Коннел никак не отреагировал на этот вызов патрона. Его не то чтобы идея Критса заинтересовала, его увлек сам способ мышления этого затаившегося у самого кресла премьера страны иезуита. Хотелось бы ему знать, кто его подослал сэру Черчиллю, кто помог укорениться в этих служебных апартаментах. Уже не поклонник ли Великого Дуче прелат Бенини?

Генерал верил, что его люди очень быстро вытряхнули бы душу этого иезуита вместе со всей возможной информацией, да только