Николай Гунбин - В грозовом небе

Однажды самолет Душкина не возвратился на аэродром после боевого полета на Кенигсберг: отказали оба двигателя, и пришлось выпрыгнуть с парашютами. И снова - в строю, и снова - в бой.

Иван Душкин 146 раз поднимал в воздух самолет, чтобы нанести врагу очередной удар, мастерски выполнял боевые задания. И вот в августе 1943 года Ивана Душкина не стало. За мужество, проявленное в борьбе с гитлеровскими оккупантами, он посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

* * *

Целый месяц ведем боевые действия на Ленинградском фронте. Желание у всех одно - быстрее освободить город Ленина от осады. За это время 10-й гвардейский полк АДД совершил уже более пятисот боевых вылетов, на фашистских захватчиков сброшено под Ленинградом полмиллиона килограммов смертоносного груза. [145]

В сентябре Указом Президиума Верховного Совета СССР группа летчиков и штурманов была удостоена звания Героя Советского Союза. В их числе - командиры звеньев Ф. Паращенко, И. Гросул, И. Доценко, штурманы В. Сенатор, Л. Глущенко, Г. Безобразов. Я награжден высшей правительственной наградой - орденом Ленина. Указ Президиума Верховного Совета СССР зачитывает перед строем полка командир дивизии полковник И. Бровко. На эту должность он был выдвинут в мае 1943 года. Командиром полка вместо него стал бывший командир 1-й эскадрильи Н. Кичин.

Заместитель командира дивизии по политической части Н. Тарасенко от имени командования и политотдела горячо поздравляет награжденных.

- Я надеюсь, - говорит он, - что летчики, штурманы, воздушные стрелки гвардейского полка будут с еще большим упорством громить с воздуха гитлеровские войска, бить их до полного изгнания с нашей территории, до окончательной победы над фашизмом.

Парашютисты

Летом 1943 года отдельным экипажам полка пришлось выполнять несколько необычные для дальних бомбардировщиков боевые задания, в частности выброску парашютистов в тыл врага. К таким полетам привлекались опытные экипажи - летчика Паращенко со штурманом Сенатором, Борисова с Сенько, Сидоришина с Козьяковым и другие.

Выброска парашютистов производилась как в интересах партизанского движения, так и для выполнения других, специальных операций против фашистских оккупантов на захваченной ими территории Украины и Белоруссии. Среди парашютистов были и девушки. [146]

В июне 1943 года экипаж В. Борисова должен был в район западнее Киева сбросить с парашютами двух отважных разведчиц. Поскольку при высадке десанта надо было исключительно точно определить место его приземления - а полет проходил ночью, - высота полета назначалась минимальная.

Парашютистки должны были приземлиться на опушке леса, невдалеке от населенного пункта, чтобы до рассвета успеть переодеться в другую одежду и под видом местных жителей выполнить важную операцию.

Вместе с разведчиками надо было сбросить также и необходимое им оборудование, но сбросить так, чтобы они могли легко его найти даже в темноте. Все это еще раз подтверждало, какие высокие требования предъявлялись к этому полету, к экипажу и особенно штурману самолета. От умения штурмана и летчика зависел не только успех намеченной операции, но и судьба разведчика.

Помню, перед полетом мы зашли в аэродромную землянку, рядом с КП полка. Смотрим, там совершенно спокойно сидят две симпатичные смуглые девушки. Собрались как будто бы не на опасное задание, а на молодежный вечер. Захотелось пошутить с ними, поговорить о том, о сем. Но улыбчивые девчата вежливо дали понять, что для шуток не время. Обидно. Но что поделаешь?

И вот команда на вылет… Больше нам с ними, да и экипажу Владимира Борисова тоже, встретиться не пришлось. Однако через две недели после этого в штаб полка пришло донесение о том, что отважные парашютистки приземлились в точно заданном районе и успешно выполнили ответственное задание.

Фронт сокращается

В ноябре 1943 года с одного из украинских аэродромов, куда мы перебрались в сентябре, полку было приказано срочно перебазироваться на уже знакомый нам по прошлогодним дальним полетам оперативный аэродром в районе Андреаполя. Как стало известно позже, с него нам предстояло нанести ряд бомбардировочных ударов по боевым кораблям и другим важным военным объектам неприятеля, расположенным в районе столицы Финляндии - Хельсинки.

Финляндия с первых дней войны была союзником гитлеровской Германии. На ее территории находились действовавшие [147] против нас на протяжении двух тысяч километров гитлеровские войска. И хотя в последние месяцы активные боевые действия там не велись, Красная Армия вынуждена была держать на этом фронте большое количество войск и техники, в том числе и авиации. Все это тормозило наше общее продвижение на запад для окончательного разгрома врага. Несмотря на то, что после мощных операций, осуществленных советскими войсками в 1943 году, таких, как Сталинградская и Курская битвы, союзники Германии стали менее активны, Финляндия все еще не выходила из войны. Нужно было «помочь» ей в этом, заставить отказаться от союзничества с Гитлером.

Перелет на оперативный аэродром производим звеньями. Строй традиционный - «клин». Конец осени, и погода соответствующая - низкая облачность, снегопады. Ведомыми в нашем звене - летчики Гульченко и Ларин. Во главе звеньев - опытные командиры и штурманы, и молодые экипажи крепко держатся своих наставников. Идем под облаками. Высота - метров пятьдесят. Входить в облачность опасно: самолет сразу же начинает обрастать льдом и падать.

Километрах в ста от места назначения нижний край облачности прижимает нас почти к самой земле. В некоторых местах облака буквально сливаются с местностью. Несмотря на наш опыт полетов в таких метеорологических условиях и стремление поскорее прийти к аэродрому посадки, полет приходится прервать. Выбираем подходящий запасный аэродром, там ночуем. На утро погода улучшилась. Мы благополучно прибыли на место и приступили к «репетиции» предстоящих боевых вылетов.

Но на другой же день после прибытия я оказался в полевом лазарете. Диагноз - грипп. Простудился на запасном аэродроме, где нам отвели для ночлега холодное помещение - летний солдатский клуб; лишь в центре его стояла бочка-буржуйка. Кто лег поближе к ней, тому было еще сносно. Мне же досталось место у стены. И вот - лазарет.

Через три дня температура приходит в норму, я здоров. Все бы хорошо, если бы не одна беда. В лазарете на моих глазах умер штурман звена нашего полка, старший лейтенант Николай Кузьмин. И обидно, что произошло это не в небе, а от обычной, земной болезни. Жаль товарища, провоевавшего вместе с нами первые, самые трудные два с половиной года.