Сергей Зонин - Верность океану

Во второй половине 1942 года, в битве за Кавказ, Владимирский в первую очередь был занят обеспечением нужд Черноморской группы войск, которой командовал генерал Петров. Но его корабли выходили и на вражеские коммуникации и совершали набеги на порты Крыма. Этого требовали и директивы Закавказского фронта и наркома ВМФ, полученные штабом флота в конце сентября. Владимирский понимал риск подобных операций - прикрытия с воздуха корабли у берегов противника по-прежнему не имели. В темное же время суток возрастала опасность атак немецких и итальянских торпедных катеров. [60]

Генерал армии П. И. Батов в своих мемуарах вспоминал что в войну существовало емкое и точное определение - «командир переднего края». Вот и Владимирский безусловно был таким. После войны он подсчитал и записал в дневник, что лично участвовал в двадцати боевых и четырех обеспечивающих операциях. Будь такая возможность, он, надо полагать, участвовал бы в каждой операции кораблей эскадры. Неудивительно, что в начале октября 1942 года он решил сам пойти в набег для артиллерийского обстрела порта Ялты и поиска конвоев противника у берегов Крыма. Командующий эскадрой принял такое решение еще и потому, что помнил, как в начале августа был торпедирован крейсер «Молотов».

Владимирский возражал против выхода в Феодосийский залив крейсера «Молотов» и лидера «Харьков». Есть об этом и записи в его дневнике. Причина состояла в том, что две предыдущие ночи - 31 июля и 1 августа 1942 года - по порту Феодосии и Двуякорной бухте наносили поочередно удары тральщики и торпедные катера во взаимодействии с авиацией. На ночь 3 августа штаб флота все спланировал по тому же сценарию: наши бомбардировщики опять должны появиться над Феодосией за полчаса до подхода кораблей… Шаблон! Немцы с появлением наших самолетов будут настороже, подтянут торпедные катера, подготовятся к бою. Планируя операцию, Владимирский всегда исходил из того, что ему противостоит опытный противник.

Проанализировав со специалистами своего штаба штурманом В. Н. Дукальским и артиллеристом А. И. Катковым обстановку, которая может сложиться в ночь на 3 августа у Феодосии, Владимирский через час после получения приказа на операцию отправил Военному совету радиограмму с просьбой отменить выход. Кратко изложил и обоснования. Ответ получил вскоре - отдельно от Октябрьского и Кулакова. Сказано было одно: операцию проводить.

Отряд под флагом командира бригады крейсеров [61] Н. Е. Басистого вышел в море еще засветло, был обнаружен самолетом-разведчиком. Об этом штаб флота знал - самолет противника вели наши радиолокаторы ПВО с побережья Кавказа. Но операцию не отменили.

3 августа «Молотов» и «Харьков» возвратились в Поти. Двадцать три атаки отразили корабли: двенадцать - авиации и одиннадцать - торпедных катеров, потопили торпедный катер, сбили три самолета. Корму «Молотова» поразила торпеда, сброшенная с самолета. Крейсер надолго встал в ремонт. Обиднее всего было узнать, что данные разведотдела флота о сосредоточении в Феодосии и Двуякорной бухте транспортов, барж и катеров оказались ошибочными. Напрасно рисковали лучшими кораблями эскадры…

Переход к Ялте «Бойкого» и «Сообразительного» командующий эскадрой приказал спланировать по маршруту, которым недавно еще ходили в Севастополь: от Поти вдоль берегов Анатолии до Синопа и оттуда - к Ялте. Готовясь к выходу, Владимирский одобрил предложение изобретательного командира «Бойкого» Годлевского и приказал применить для дезориентации береговых батарей врага патроны Гольмса и дым шашки. В довоенные дни патроны Гольмса сбрасывали в воду при учебных торпедных стрельбах. В воде они давали яркие красные вспышки, обозначая точку торпедного залпа.

Воздушный разведчик врага обнаружил отряд Владимирского у Синопа 2 октября после полудня. Адмирал сразу же приказал лечь на курс к Анапе. С наступлением темноты самолет ушел и корабли повернули к Ялте. За 40 минут до полуночи эсминцы открыли огонь по ялтинскому порту. С мостика «Бойкого» Владимирскому были хорошо видны всполохи нескольких взрывов, пламя вспыхнувших пожаров. Но вот в опасной близости от эсминцев поднялись фонтаны всплесков: это били береговые батареи с мысов Никитский и Айтадор. И тут выручили патроны Гольмса, закрепленные на поплавках, и дымшашки, сброшенные с шедшего концевым «Бойкого». Наверное, на береговых батареях приняли [62] красные вспышки на воде, пробивавшиеся сквозь дым, за пламя залпов или начавшиеся на кораблях пожары. Всплески от падения вражеских снарядов поднимались где-то за кормой. Эсминцы закончили стрельбу и отошли к югу. Уже после войны стало известно, что в ту ночь в ялтинском порту была уничтожена итальянская подводная лодка.

К берегам Крыма корабли эскадры осенью 1942 года выходили еще не раз. Продуманно применяя все возможные способы, чтобы подойти к берегам противника скрытно и неожиданно, «Харьков» и «Бойкий», «Незаможник» и «Шквал» обстреливали из своих орудий порты Ялты и Феодосии. Владимирский был удовлетворен тем, что уроки шли впрок: командиры дивизионов и кораблей действовали тактически грамотно, умело взаимодействовали с авиацией флота, выделявшей самолеты-осветители целей и самолеты-корректировщики. Радовало и успешное уклонение от участившихся атак торпедных катеров.

В ноябре 1942 года штаб флота получил директиву наркома ВМФ с указанием провести набеги надводными кораблями на коммуникации противника в западной части Черного моря.

29 ноября из Батуми и Туапсе корабли эскадры двумя группами вышли на запад. Вице-адмирал Владимирский держал свой флаг на крейсере «Ворошилов», в охранении крейсера шли лидер «Харьков» и эсминец «Сообразительный». Во вторую группу входили эсминцы «Беспощадный», на котором находился командир дивизиона П. А. Мельников, и «Бойкий». План действий эскадры предусматривал набег на наиболее оживленные, по данным разведотдела флота, участки коммуникаций противника вдоль побережья Румынии, а также обстрел портов. Авиация флота получила задание вести разведку в западной части моря и передавать Владимирскому места обнаруженных конвоев. На острове Фидониси (ныне Змеиный) предстояло орудийным огнем уничтожить радиостанцию и пост наблюдения. Обнаружить конвои врага нашим летчикам не удалось. Но и отряды [63] Владимирского пересекли все Черное море незамеченными.

Очевидно, гитлеровская авиация, в том числе пикирующие бомбардировщики, были в те дни брошены к Сталинграду. Но оставалась минная опасность. Поэтому с подходом к острову Фидониси, лежащему в двух десятках миль от устья Дуная, командующий эскадрой приказал поставить параваны. Около восьми утра 30 ноября «Ворошилов» и «Сообразительный» открыли артиллерийский огонь по Фидониси. Лидер «Харьков» тоже открыл огонь из орудий и, пройдя вдоль восточного берега острова, разрушил причалы и радиостанцию. Прошло чуть более четверти часа после первого залпа крейсера, когда Владимирский услышал взволнованный голос сигнальщика, читавшего семафор с «Сообразительного». Командир эсминца С. С. Ворков сообщал, что параван корабля затралил мину!