Владимир Коваленко - Крылья Севастополя

Я не знал, что ответить. Потом сказал зло:

- Они заплатят еще дороже! - Но на душе скребли кошки.

- Не сегодня-завтра фрицев попрут из Севастополя, - говорил Миня, - они кинутся наутек в Констанцу, а в нашей эскадре по существу летать некому.

- Мордин поможет.

- Мордин-то поможет, да не нам от того честь.

В словах Уткина мне послышался упрек, будто я виноват, что валяюсь в этом проклятом госпитале, и я сказал сдержанно:

- Честью потом сочтемся, дай только отсюда выкарабкаться! Может, еще на Севастополь успеем!

- Дай-то бог, - примирительно сказал Миня.

Мы надолго замолчали.

К освобождению Севастополя я не успел. Утром 5 мая земля содрогнулась от разрывов тысяч снарядов и бомб. Два часа длился огневой налет. А потом началось наступление наших войск в районе Мекензиевых гор, на правом крыле фронта. Двое суток не утихали бои.

Но главные сражения разыгрались на другом участке. В девять утра 7 мая огненный смерч взметнулся над Сапун-горой. Яркая синь крымского неба померкла в тучах дыма и огня: началась артиллерийская и авиационная подготовка к главному штурму. Плотность огня небывалая - 300 орудий и минометов на километр фронта, кроме того, самолеты непрерывными эшелонами шли на вражеские [217] позиции. В 10.30 у подножия Сапун-горы раздалось многотысячное «ура!» - начался штурм. «Даешь Севастополь!» - этот клич катился из одного конца в другой, и его не могли заглушить ни пушки, ни пулеметы.

Весь день 7 мая шло ожесточенное сражение за Сапун-гору. Только к вечеру, когда уже наступали сумерки, на гребень горы почти одновременно ворвались бойцы 32-й гвардейской, 77-й и 417-й стрелковых дивизий.

Путь на Севастополь был открыт. 9 мая над городом заполыхали победные знамена. Комсорг роты разведчиков Илья Поликахин водрузил знамя на одном из самых высоких зданий города на Историческом бульваре. Над Панорамой обороны развевалось красное полотнище, укрепленное лейтенантом Николаем Гужвой, над Графской пристанью поднял военно-морской флаг матрос Пивоваров.

Поздно вечером 9 мая город был полностью освобожден. Тысячи гитлеровцев сдались в плен. Но основные силы врага бежали на мыс Херсонес.

10 мая 1944 года Москва салютовала войскам, освободившим Севастополь. «Правда» писала: «Здравствуй, родной Севастополь, любимый город советского народа, город-герой и город-богатырь! Радостно приветствует тебя вся Советская страна!»

И миллионы советских людей повторяли: «Здравствуй, родной Севастополь!».

В 1941- 1942 годах гитлеровской армии понадобилось 250 суток, чтобы овладеть Севастополем. Советские же войска в боевом содружестве с Черноморским флотом взломали оборону врага в 35 дней. Гитлеровцы дрались с упорством обреченных, надеясь спасти остатки разбитой армии, но путь к спасению был только один -море. А оно, тихое, спокойное, было в эти дни грозным. Каждый караван, каждое вражеское судно, выходящее из Севастополя, встречали наши подводные лодки, торпедные катера, самолеты. Никогда еще так активно не работала на морских коммуникациях авиация - она стала основной ударной силой флота. Бомбардировщики, торпедоносцы, штурмовики и топмачтовики при поддержке истребителей и при помощи воздушных разведчиков перехватывали корабли на переходе и отправляли их на дно.

В эти дни особенно эффективным способом борьбы с кораблями показало себя топмачтовое бомбометание. Сущность его в том, что самолет идет в атаку на судно как торпедоносец - на бреющем полете (15-30 метров). Не доходя до объекта 200-300 метров, летчик сбрасывает [218] бомбы, которые, ударяясь плашмя о воду, рикошетом отскакивают, летят над водой, пробивают борт и разрываются внутри судна. Летчик едва успевает взять ручку на себя, чтобы проскочить над кораблем. Такое бомбометание позволяет топить транспорт почти наверняка, поскольку удар производится с близкого расстояния. Но и самолеты при топмачтовом бомбометании подвергаются огромному риску, поскольку по ним с близкого расстояния бьют все зенитные средства. Чтобы отвлечь огонь от топмачтовиков, выделяется несколько самолетов для бомбометания с пикирования и подавления зениток.

Первыми освоили топмачтовое бомбометание летчики 13-го гвардейского Краснознаменного (бывшего 119-го АП, перевооруженного с МБР-2 на А-20G) полка под командованием подполковника Н. А. Мусатова. Особенно активно внедряли новый метод майоры И. И. Ильин и В. А. Дегтярев. Они не только мастерски наносили удары, но и учили этому сложному искусству других. Вот два примера. 23 апреля майор Ильин повел свою эскадрилью на удар по транспорту. Первым лег на боевой курс. Ме-109 пытался преградить ему путь, пошел в лобовую атаку, но Ильин не дрогнул, не сошел с боевого курса, выдержал его до момента сбрасывания бомб и метким ударом потопил транспорт. И хотя самолет Ильина был поврежден, он под прикрытием ведомых довел его до своего аэродрома.

Через несколько дней на вражеский конвой повел группу майор Дегтярев. И снова путь им преградили истребители. При заходе на цель самолет командира был поврежден. Отвернуть? Но выход из атаки ведущего мог сорвать задание. И тогда Дегтярев передал по радио ведомым: «Делай, как я!». Он развернул самолет на боевой курс и двумя бомбами точно поразил цель. Транспорт затонул.

Комбинированные удары авиации и флота по судам противника в мае наносились ежедневно. Особенно результативными были удары 10 мая, когда немцы все свои суда бросили на спасение войск, прижатых к берегу Херсонеса. Массированные удары наносились непрерывно, в них участвовали полным составом 11-я штурмовая, 13-я пикировочная, 2-я минно-торпедная и 4-я истребительная авиадивизии. И самое активное содействие им оказывали воздушные разведчики 30-го РАП. В итоге за один день было потоплено 25 судов, в том числе два крупнейших на Черном море вражеских транспорта - «Тея» и «Тотила».

Всего за время Крымской операции авиация Черноморского флота произвела 4500 самолето-вылетов. В результате [219] было уничтожено и выведено из строя 120 транспортов и других кораблей врага. По данным штаба 17-й немецкой армии, только при эвакуации морем из Крыма погибло около 42 тысяч солдат и офицеров. А всего в Крымской операции фашисты потеряли более 170 тысяч человек. Двухсоттысячная армия гитлеровцев перестала существовать.

* * *

Севастополь освобожден. Пошли разговоры, что нашему госпиталю придется перебраться поближе к фронту - в Одессу. Ждали приказа. А у меня вдруг резко подскочила температура, столбик градусника подбирался к цифре 40. Врачи всполошились. Сняли гипс и увидели, что ткань вокруг разрезов затвердела и потемнела. Началось омертвение.

Меня немедленно положили на операционный стол, сделали обезболивание (слава богу, появился новокаин!), удалили все пораженные участки мышц, забинтовали ногу, но гипс уже не накладывали.