Богдан Сушинский - Альпийская крепость

— Вы правы, всего в районе действий ваших армий расквартированы остатки шести подчиненных мне батальонов, — подтвердил Скорцени. — Общая численность их, увы, едва достигает четырех сотен бойцов. Однако ни фюрер, ни Гиммлер, не говоря уже о Кальтенбруннере, численности их знать не желают.

— Мне это знакомо, — проворчал фельдмаршал. — Они там… знают только то, что хотят знать.

— Тем не менее ровно через шесть суток я должен объединить их в охранный корпус СД «Альпенланд» и, постоянно пополняя людьми по пути следования, привести в «Альпийскую крепость», в район Рандштадта [90] Скорцени действительно получил приказ сформировать из остатков истребительных батальонов охранный корпус СС «Альпенланд» и прибыть с ним под Рандштадт, где, в самом сердце Австрийских Альп, в районе Пангау, должна была располагаться его штаб-квартира. Этот корпус должен был составлять основу сил, которым поручалась оборона ставки фюрера в Берхтесгадене, однако общая численность его едва достигала полнокровного батальона, то есть корпусом «Альпенланд» числился лишь на бумаге. .

— Рандштадта? Где он расположен, этот… Рандштадт? — поморщился Шернер.

— В Австрии, в глубине Альп.

— Значит, все-таки в Австрии? — подытоживал какие-то свои предположения фельдмаршал.

— В зоне «Альпийской крепости», которой будет приказано держаться до последней возможности.

— Да нет там никакой крепости, — мрачно констатировал фельдмаршал, подытоживая какие-то свои предположения. — И уже никогда не появится. Значит, все-таки ставка на австрийцев…

— Не забывайте, что я — австриец, — скользнула по губам Отто едва заметная улыбка.

— Как и Кальтенбруннер.

— Которому, очевидно, будет поручено формирование правительства.

Фельдмаршал в очередной раз пригубил рюмку с коньяком.

— Какого именно правительства? Уж не австрийского ли?

— Скорее всего, да, австрийского, — спокойно подтвердил Скорцени. — Правительство Германии будет сформировано на севере и возглавит его, по мнению Гиммлера, адмирал Дениц. Австрия только недавно потеряла свою государственность, поэтому, с точки зрения международного права, возрождение ее государственных институтов будет абсолютно оправданным.

— Государственных институтов Австрии?! — недовольно проворчал Шернер, возмущенный самой постановкой подобного вопроса. — А как же быть с аншлюсом?! Вы все хотите сделать вид, что его попросту не было?! Но ведь это же предательство идеалов фюрера, идеалов рейха, самой идеи аншлюса.

— Прежде чем употреблять понятие «предательство идеи аншлюса», — спокойно, со снисходительной улыбкой заметил обер-диверсант рейха, — попросил бы вспомнить, что перед вами сидит человек, который в марте 1938-го лично арестовывал президента Австрии Микласа и федерального канцлера Шушнига, благодаря чему и был провозглашен аншлюс.

— Да, это тоже сделали вы, Скорцени?! — удивился фон Валь-дек.

— Признаться, я не знал об этом, — сухо произнес фельдмаршал, вновь вызвав у Скорцени воинственную ухмылку.

Как, неужели до сих пор фельдмаршал Шернер не знал, что именно он, Скорцени, со своими штурмовиками из 89-го штандарта СС, захватывал в свое время венские правительственные здания, арестовывая президента и канцлера?! Странно. Зато он, офицер СД, прекрасно помнил, что в 1923 году Шернер был среди тех офицеров рейхсвера, которые подавляли в Мюнхене организованный фюрером «Пивной путч», за что после прихода Гитлера к власти вполне мог быть вздернутым на виселице. Но вот он сидит перед ним в мундире фельдмаршала. Причем в ипостаси полководца, на которого в рейхсканцелярии взирают с последней надеждой.

— Возможно, Австрия останется тем осколком некогда могучего Третьего рейха, который нам все же удастся спасти, — терпеливо объяснил Отто. — Понятно, что под вывеской «Австрийской республики» по-прежнему будут оставаться в силе идеалы национал-социализма, а значит, рейха. Кстати, когда правительство будет сформировано, не исключено, что именно вы, господин фельдмаршал, станете главнокомандующим сухопутными силами Австрии.

— Не стану, — резко отреагировал Шернер.

— Поскольку не являетесь австрийцем?

— Поскольку не хочу становиться австрийцем.

— В таком случае, — с озорными огоньками в глазах предложил барон фон Вальдек, — почему бы вам как баварцу не воссоздать Баварское королевство?

— Не кажется ли вам, барон, что мы слишком увлеклись?

— В таком случае ответьте мне, что будет с нами, с Моравией? — напряженно взглянул фон Вальдек вначале на фельдмаршала, а затем на Скорцени.

— Остатки группы армий «Центр» тоже вынуждены будут отойти в район «Альпийской крепости», а значит, в Австрию, — ответил за Шернера оберштурмбаннфюрер.

Трое суток спустя, после очередного «захоронения клада», Майнц попросил графиню задержаться, а горным егерям-альпинистам из ее группы следовать к машине, стоявшей за уступом скалы. Как только они скрылись из вида, за скалой раздалось несколько длинных автоматных очередей, затем последовали одиночные пистолетные выстрелы.

Когда все затихло, оберштурмбаннфюрер вопросительно взглянул на Альберту фон Ленц. Ей не нужно было объяснять, что только что произошло там, где ее егерей ждала машина и трое карателей-эсэсовцев во главе с неким шарфюрером. Тем более что и сама она находилась теперь под дулом автомата адъютанта Майнца, который несколькими минутами раньше самым грубым образом вырвал пистолет у нее из кобуры.

Чуть в сторонке, воинственно скрестив руки на груди, стоял, покачиваясь на носках запыленных сапог, Свирепый Серб. Его зомби уже были посажены в машины и отправлены в казарму. Ночью их должны будут перебросить в Мюнхен, а оттуда самолетом отправить куда-то на север Германии. Об этом ей поведал сам Свирепый Серб. Что будет с ними дальше, этого пока что не знал никто. Не исключено, что с ними поступят так же, как только что поступили с ее егерями-альпинистами. Похоже было, что самого гауптмана Ведовича их судьба уже не интересовала.

— Чего вы ждете от меня, господа? — с едва уловимым волнением в голосе поинтересовалась графиня, в упор глядя на обер-штурмбаннфюрера.

— Ничего, кроме согласия остаться в живых, — ответил тот.

— Разве я настаиваю на своей гибели?

Свирепый Серб оставил в покое носки своих сапог и, приблизившись к ней на пару шагов, застыл, как изваяние. Теперь он видел, что лицо альпинистки приобрело какой-то ожесточенный вид, а во взгляде появилось нечто демоническое. Когда она произносила эти слова, рука непроизвольно потянулась к кобуре, но уже к пустой.

— Приказ, который мне надлежит выполнить, — жесткий и однозначный: ваша группа во главе с вами должна быть «нейтрализована». Но те гестаповцы, которые только что расстреляли егерей, пока что не знают, что лично вас, графиня, этот приказ тоже касается.