Иван Бережной - Два рейда

Мне захотелось успокоить доктора.

— Не пропадет твой сынок. Найдутся добрые люди, приютят…

— На это только и надеюсь, — согласился Мирослав.

К счастью, надежды оправдались. Много лет спустя, после окончания войны, Зима разыскал своего сына. Его от фашистской расправы спасла и усыновила одна польская семья…

Как я уже говорил, много времени наши врачи отдавали лечению местных жителей. В Польше особой популярностью пользовался Зима. Быть может, потому, что он знал польский язык. Возле дома, в котором он располагался, всегда выстраивалась очередь стариков и женщин с детишками. И никогда им не отказывали в помощи.

Большой боевой путь прошел Мирослав Зима вместе с советскими партизанами. Забегая вперед, скажу, что опыт, приобретенный Зимой во время войны, пригодился ему в мирное время, когда он стал работать главным врачом санатория в Карловых Варах в Чехословакии…

Наряду с разведчиками, подрывниками, артиллеристами, пулеметчиками, медиками и воинами других специальностей в партизанских отрядах большим уважением и почетом пользовались радисты. Вся моя боевая деятельность в тылу врага связана с этими скромными, порой незаметными тружениками войны. Так было, когда с группой десантников я выполнял задание штаба фронта, так было, когда командовал главразведкой в партизанском соединении, так было и тогда, когда я начальником штаба полка с помощью радистов держал связь с Большой землей, штабом дивизии и другими полками.

Радистов редко увидишь в открытом бою, хотя они являются непременными участниками этого боя. Без радистов не проходят диверсии и разведки, бои и рейды…

В условиях партизанской борьбы радио являлось главным, а чаще — единственным средством связи. Иногда от радиосвязи зависело не только выполнение задания, но и жизнь партизанских отрядов, разведывательных и подрывных групп. Не говоря уже о том, что разведывательные сведения своевременно может доставить только радио. Поэтому партизаны пуще глаза берегли радиостанции, а радистов окружали заботой.

Наше соединение никогда не теряло связи с Большой землей и соседними отрядами и соединениями. Для этого мы имели достаточное количество средств и специалистов. При штабе дивизии действовал узел связи, в который входили радисты и шифровальщики. Кроме того, в каждом полку и во многих специальных подразделениях имелись свои радисты и портативные радиостанции.

В тыл врага присылались лучшие специалисты. Здесь им не могли оказать помощи ни инструкторы, ни радиотехники, ни шифровальщики. Все эти специальности совмещал каждый радист. Среди них были такие, которые до вылета в тыл врага не нюхали пороха, но смелые и надежные люди, главным образом, посланцы Ленинского комсомола. В их числе — Аня Маленькая (Лаврухина-Туркина), Божченко, Коля Смирнов, Валя Рыкова, Клава Лычана, Вася Слюсаренко, Толя Судаков… Многих партизаны знали лишь по присвоенным радистам кличкам: Шура, Дуся, Катя, Люся, Мария.

Припоминаю, как в конце апреля 1943 года к нам прилетели новые радисты Толя Судаков и Клава Лычана. Посмотрев на них, Сидор Артемовйч Ковпак сказал:

— Шо у меня, детсад? Присылают детей!

А они и на самом деле походили на детей. Особенно Клава — маленькая, худенькая, с усыпанным веснушками острым носиком — выглядела девчонкой.

— Не смотрите, что я маленькая. Мне уже исполнилось двадцать лет, — чуть не плача, оправдывалась Клава.

Трудно было поверить, что ей двадцать.

Утром предстоял первый сеанс связи с Москвой. Ковпак пришел, чтобы лично проследить за работой своих радистов, посмотреть, чего они стоят. Наблюдал, как маленькая, шустрая радистка в брюках и гимнастерке, словно мальчуган, вскарабкалась на дерево, пристроила антенну, слезла оттуда и натянула противовес, а потом раскрыла радиостанцию, надела наушники, настроила на нужную волну, положила ключ телеграфа на колени и с серьезным видом начала выстукивать на ключе. Некоторое время передавала «вызов», затем переключила рацию на «прием» и застыла в ожидании. Вдруг лицо ее просветлело. Она быстро посмотрела на командира, подмигнула и с радостью доложила:

— Нас слышат «на пять».

Девушка сияла оттого, что выдержала первый трудный экзамен в тылу врага. Сеанс прошел удачно. Сидор Артемович подобрел. Он смотрел на Клаву и испытывал отцовскую гордость за эту девчушку, о существовании которой до вчерашнего дня даже не подозревал. Но сказал совсем не то, о чем думал:

— На первый раз неплохо. Но хвастать тебе, дивчина, еще рано. Посмотрим, как будешь работать, когда над головой пули засвистят…

— Я буду стараться, товарищ командир, — заверила радистка.

С этой памятной встречи прошло более года. Клава Лычана сдержала свое слово. Она стала закаленным партизаном. Участвовала в Карпатском рейде. А с реорганизацией соединения в 1-ю Украинскую партизанскую дивизию вместе с Васей Слюсаренко была направлена к нам в первый полк. И не было случая, чтобы она спасовала. Приходилось ей и участвовать в боях. Особенно ей запомнилось, как на обоз раненых напали власовцы. В бой вступили не только ездовые, писари, радисты, но и раненые.

Бой был тяжелым. Но им удалось сдержать противника до подхода партизанских рот.

И теперь на аэродроме Вася Слюсаренко и Клава Лычана поддерживали надежную связь со штабом партизанского движения Украины, находившимся в Киеве, со штабом дивизии и полками.

В большинстве же своем радистами у нас были люди, подвывавшие в боях. Таких, как Вася Мошкия, Дмитрий Мовчан, Нина Янчин, Мария Погребенко, знали все партизаны. Некоторые из них имели ранения. Выздоровели, прошли подготовку на курсах и прибыли в тыл врага.

Радистка Мария Погребенко (Козьмина), которую партизаны знали как «Люсю», накануне войны окончила учительские курсы и работала учительницей на Донбассе. В армию попала по путевке ЦК ЛКСМУ. Окончила курсы. На курсах училась вместе с девушкой из Краснодона, впоследствии ставшей известной всему миру Любой Шевцовой… На первое задание в тыл врага вылетела с отрядом. После выполнения задания вернулась на Большую землю. В конце 1943 года прибыла в соединение Ковпака и была направлена во второй полк. Ни в бою, ни в походах, ни во время отдыха Мария не расставалась с «Белкой». Радиостанцию берегла, справедливо считая ее своим боевым оружием. Связь полка была в надежных руках.

Подруга Марии — Нина Янчин — к нам пришла, имея опыт боевой и подпольной работы в тылу врага. Горе в семью Янчин, как и во многие тысячи советских семей, нагрянуло вместе с приходом гитлеровцев. Отец и старший брат Нины ушли на фронт. Мать осталась с маленькими детьми в поселке Майском на Могилевщине. Нина была старшей среди детей. Ей только исполнилось семнадцать лет. Война прервала учебу в Кричевском педагогическом училище.