Иван Бережной - Два рейда

— Каждый командир принимает решение, — вставил я.

— Но масштабы? Масштабы разные. Соответственно и тяжесть ответственности неравнозначна. Принятие решения — самый ответственный момент. Представь, что у тебя два-три таких варианта, на первый взгляд, равнозначные. Каждый из них продуман, аргументирован, со своими плюсами и минусами. Твоя задача — выбрать один, самый приемлемый, наиболее полно отвечающий обстановке, осуществление которого приведет к победе. Допустишь ошибку — напрасные потери. Вот здесь-то на помощь командиру приходит начштаба. И лишь после того, как будут взвешены все «за» и «против», принимается решение. И всякий раз, отдавая приказ, не следует забывать, что выполнять его будут люди, за жизнь которых ты в ответе… Не забыл наш разговор об ответственности командира перед своей совестью за жизнь подчиненных?

— Помню.

— Так, может, ты боишься ответственности? — поддел меня Вершигора.

— А разве командовать разведкой можно безответственно? — обиделся я.

— Я этого не сказал. Хотел только напомнить, что отвечать за полк и за роту не одно и то же, — сделав паузу, Петр Петрович продолжал: — Когда-то и я, как ты сейчас, свысока посматривал на штабников. Потом понял: нельзя стать настоящим командиром, не изучив основ штабного дела. При подготовке к вылету в тыл врага много присматривался к работе офицеров разведотдела фронта. Кое-что перенял. Однако настоящую школу прошел здесь — у Ковпака, Руднева, Базымы… У них я научился оценивать обстановку, делать выводы, отбирать главное среди массы информации. И сейчас, чтобы не дать промашки, я всякий раз ставлю на свое место Ковпака и Руднева: как бы они в данный момент поступили, какое бы решение приняли? В этом деле шаблона нет и не может быть, Бои, как и люди, не похожи один на другой. Ты думаешь и планируешь так, а противник мыслит иначе… Некоторые считают: «Командиру что? Начертил на карте стрелу, указал, куда идти, и все». Нет, шалишь! Прежде чем указать путь, надо помозговать. И должен откровенно признаться — одному командиру без помощи штаба редко когда удается принять правильное решение… Да, в лету канули времена, когда было достаточно подать команду: «Шашки к бою! В атаку марш-марш!»— и вести за собой конную лаву. Без штаба не обойтись.

— Прежде чем командовать «шашки к бою», тоже надо знать обстановку, — сказал я, уязвленный таким пренебрежительным отношением к кавалерии.

— Тем более нам не обойтись без этого… Бери пример со своего друга Васи Войцеховича.

— Василий Александрович рожден для штабной работы, — сказал я.

— Вот и присматривайся, учись у него. Кстати, это его идея — назначить тебя начальником штаба…

В заключение Вершигора сказал:

— Я мог бы тебе приказать, но не хочу этого делать. Важно, чтобы ты сам понял — место твое в полку. Там ты нужнее. Решай, время не ждет.

После этого задушевного разговора я понял — тянуть и надеяться на что-то нет смысла. Все пути отрезаны. Придется уходить в полк.

Одно лишь утешало — роту принимал замечательный разведчик, боевой и опытный командир — капитан Клейн Роберт Александрович.

Роберт Александрович Клейн — немец из Поволжья, сухощавый, белобрысый, с зачесанным на правую сторону чубом. Прямой острый нос, маленькие плотно сжатые губы и твердый взгляд серых колючих глаз.

Помню, в свое время появление Роберта Клейна в роте вызвало недоумение у разведчиков.

— Немец в разведке! — удивлялся Юра Корольков.

— Он же наш, советский немец, — доказывал комсорг роты Павлик Лучинский.

— Но все-таки немец, — упорствовал Юра.

— Что, ты забыл, в нашем десантном отряде в Ельце был немец Вальтер? — сказал Вася Демин. — Всем отрядом не могли взять пленного, а он один пошел, подкрался к фашистским траншеям, подслушал пароль и приволок сразу двух «языков».

— Но его же с нами не пустили в тыл! — парировал Юра.

— И плохо сделали. В тылу без переводчика как без рук, — ответил Демин.

— Говорят, в отряде полковника Медведева среди разведчиков есть один немец — чудеса творит, — сказал Лучинский.

— Это тот, который на машине разъезжает? — спросил Журов.

— Он самый.

— И совсем он не немец, а русский. Я его видел, когда сопровождал Ковпака и Руднева весной прошлого года при поездке к Медведеву, — вступил в разговор Гапоненко.

— Нам бы такого в отряд, — сказал Юра, — а то немца прислали…

Однако разведчики скоро изменили свое мнение о новом политруке. Как-то в роту приехал начальник штаба Войцехович. Он был в приподнятом настроении и загадочно улыбался.

— Собирай, Иван Иванович, разведчиков. Дело есть.

— Новую сводку получили? — спросил я.

Мы привыкли к хорошим сводкам. Каждый день 6 фронта приходили радостные вести. На этот раз «сводка» была особенная.

— Только что получены радиограммы от товарища Строкача, — сказал Войцехович. — В одной из них сообщается, что Указом Президиума Верховного Совета СССР вашему политруку капитану Клейну Роберту Александровичу присвоено звание Героя Советского Союза. Во второй генерал Строкач шлет свои поздравления. Вот послушайте…

Весть эта была настолько неожиданной, что на некоторое время установилась мертвая тишина. И лишь после того как начальник штаба передал радиограммы Клейну и от себя поздравил с присвоением высокого звания, разведчиков прорвало.

— Качать! — крикнул Лучинский.

— Качать, качать! — поддержали остальные.

Десяток дюжих рук подхватили Роберта и, как пушинку, начали подбрасывать…

— Вот тебе и немец! — многозначительно сказал старшина Зяблицкий, толкнув кулаком Юру в бок.

— Да-а! — только и мог ответить на это Корольков.

Для меня эта весть тоже была неожиданной. Меня, как и всех разведчиков, разбирало любопытство. Несколько раз просил Роберта рассказать, за что ему присвоено высокое звание Героя.

— Не могу. Как-то неудобно о себе, — отказывался Роберт. — Скажут, политрук, а хвастает…

— Это не хвастовство. Ты должен рассказать, — настаивал я.

Но так ничего и не добился. Пришлось за помощью обратиться к Вершигоре. О подвиге Клейна Петру Петровичу в Киеве рассказал начальник Украинского партизанского штаба генерал-лейтенант Строкач. Он же и посоветовал Вершигоре взять Клейна в свое соединение.

Вот что рассказал Вершигора.

Роберт Александрович Клейн родился на Волге недалеко от Саратова. Службу в Красной Армии начал на Дальнем Востоке. По особому комсомольскому набору был направлен в бронетанковое училище. В 1937 году окончил это училище и получил звание лейтенанта. Полтора года работал командиром танкового взвода. Потом был назначен командиром бронетанковой роты в отдельном разведывательном батальоне. В мае 1941 года батальон выехал в летние лагеря. Там они должны были получить новую боевую технику. В лагерях их и застала весть о войне. Боевую технику ждали со дня на день. Но так и не дождались. Отдельный разведывательный батальон бросили в бой с одним только стрелковым оружием. Первая стычка с гитлеровцами произошла западнее Белой Церкви. А потом тяжелые бои за Белую Церковь, Киев…