Иван Бережной - Два рейда

За разведкой по лесной дороге на несколько километров растянулась партизанская колонна. Соединение впервые выступило в рейд без прославленных вожаков С. А. Ковпака и С. В. Руднева.

…Мы делали свои первые переходы. Партизаны радовались: «Наконец-то, дождались!» Их просто не узнать. Приободрились. Куда только подевались расслабленность, беспечность, которые чувствовались в Собычине. Люди понимали— впереди трудности. Но лучше трудности и опасности, чем неизвестность ожидания. Бойцы делились новыми впечатлениями. Всюду веселье. И только одно угнетало — бычий обоз.

Командир второго батальона Петр Леонтьевич Кульбака посмотрел на обоз, сокрушенно покачал головой:

Мабуть, мы перши среди партизан, кому пришлось воевать на волах.

— Да, этим быцикам кнут не поможет, нужен скипидарчик, — поддержал комбата лейтенант Гапоненко.

— Интересно, долго мы с ними будем мучиться?

— Теперь уже недолго: в Берлине заменим на машины.

— О, тогда надо поторапливаться, иначе мы опоздаем на парад Победы. Слышите, с юга Красная Армия нас догоняет, рвется к Сарнам! — сказал старшина разведки сибиряк Вася Зяблицкий.

Действительно, теперь уже слышалась артиллерийская стрельба не только с востока, но и с юга. Видимо, наши войска прорвали оборону противника и успешно продвигаются на запад. Мы рисковали оказаться в тылу своих войск. Надо было спешить.

До реки Горыни встречи с войсками противника не предвиделось. Здесь партизанский край. Да и авиация гитлеровцев за последнее время повыдохлась. Прошли те времена, когда воздушные пираты гонялись даже за отдельными нашими солдатами и мирными жителями…

Стремясь выиграть время, соединение на марш выступало чуть свет, а на отдых останавливалось поздним вечером. Все же пройти больше тридцати километров в сутки не удавалось.

— Надо быстрее избавляться от быков, — все время напоминал начальник штаба Войцехович. Во время марша он не покидал седла, все время проезжал вдоль колонны, следил за порядком, собирал сведения об обстановке, поступавшие от разведчиков, и готов был принять решение об изменении маршрута или введении в бой подразделений.

Накануне выступления в рейд Вершигора потребовал от командиров рот и батальонов: с выходом на реку Горынь волов заменить лошадьми. Однако раздобыть лошадей оказалось делом нелегким. Все деревни Полесья были сожжены. Лишь на Горыни сохранились местечки и фольварки, но в них закрепились вражеские гарнизоны. Вот там-то мы и должны были обновить свой обоз.

Первыми за Горынь, как и положено, проникли разведчики. Разгромили фашистскую охрану фольварка, захватили два десятка лошадей. Но этого мало.

Через несколько переходов главные силы партизанского соединения подошли к Горыни восточнее Столина. Здесь противник еще не успел создать сплошного фронта, и мы могли бы незаметно проскользнуть между его опорными пунктами. Обычно мы так и делали. Но на этот раз Вершигора не захотел воспользоваться такой возможностью.

— По правилам партизанской тактики мы должны незаметно проскользнуть между опорными пунктами врага, — сказал Петр Петрович окружившим его командирам подразделений, — ужом выползти из партизанского края…

— Что же нам мешает поступить так и на этот раз? — спросил Кульбака.

— Придется отступить от этого правила. Во-первых, нам позарез нужны лошади. Во-вторых, в соединении много новичков. Прежде чем идти на серьезные дела, надо проверить их боеспособность на малом…

— Вы имеете в виду пятый батальон? — спросил начальник штаба.

— Вот именно…

Пятый батальон состоял из партизан Олевского отряда, который присоединился к нам в Собычине. Не хотелось разъединять людей, привыкших друг к другу. Их выделили в отдельный батальон. Командиром назначили опытного партизана, замечательного минера, поэта Платона Никитовича Воронько, комиссаром — только что возвратившегося из госпиталя Андрея Калиновича Цымбала, который раньше командовал второй ротой, а начальником штаба — капитана Шумейко Николая Гавриловича.

Времени для изучения людей у них было очень мало. Поэтому на вопрос Вершигоры о боеспособности батальона Воронько пожал плечами:

— Хлопцы вроде ничего, держатся бодро, но в глазах особой лихости не заметно.

— Как смотришь насчет Столина? — спросил подполковник Вершигора.

— Можно попробовать, — согласился комбат.

От Столина только что возвратились разведчики во главе с Кашицким.

— Гарнизон около трехсот человек, сильно укреплен, — доложил Кашицкий. — Улицы опутаны колючей проволокой. Подходы открытые, заминированные. Лед на Горыни слабый, но пехоту выдержит. Если его усилить досками — можно и орудия переправить.

Командование решило: бесшумно переправить батальон по льду и внезапно ударить по Столину. Артиллерия будет поддерживать с восточного берега. После того, как пехота ворвется в местечко, по льду, застеленному досками и хворостом, переправятся орудия. Успех боя во многом будет зависеть от внезапности нападения и решительности наступающих.

Ночью роты пятого батальона развернулись в цепь и спустились на реку. Лед потрескивал, но не проламывался… Противник молчал. Закрадывалось даже сомнение: не ушел ли из местечка? Скоро мы убедились, что гитлеровцы и не помышляли об уходе. Наоборот, как выяснилось, они ждали нашего наступления и усилили оборону за счет гарнизона Давид-городка.

Вот и западный берег. Впереди замаячили строения. В тот момент, когда батальон изготовился для решительного броска, вокруг Столина взвились десятки ракет. Стало видно, как днем. По партизанской цепи ударили автоматы и пулеметы. Партизаны поднялись в атаку и, подавляя огневые точки врага, продвинулись вперед, ворвались в Столин. И тут наступление застопорилось. Вместо того чтобы сделать смелый рывок, роты залегли и вступили в огневой бой с противником.

Перестрелка длилась минут двадцать- Воронько, Цымбал и Шумейко перебегали вдоль цепи, пытаясь поднять батальон в атаку. Но роты действовали несогласованно, вяло. Мало обстрелянные бойцы шли густой цепью, несли потери, и атаки захлебывались.

Артиллерия усилила обстрел фашистов. Этим воспользовался Воронько, снова поднял батальон и повел вперед. Сопротивление противника несколько ослабло: умолкли два опасных пулемета. Партизанские роты пробились к центру местечка…

Был момент, когда казалось, что с врагом скоро будет покончено. Но здесь партизаны напоролись на проволочное заграждение и минное поле. Произошла заминка. Надо было быстрее преодолеть препятствия и выйти из-под обстрела, но бойцы залегли. Тем временем гитлеровцы подвели резервы и отчаянной контратакой отбросили партизан из Столина. То, чего удалось добиться такими большими усилиями, было потеряно в один миг.