Иван Бережной - Два рейда

…Противник подтягивал все новые части. За нами увязались некоторые подразделения немцев, выделенные для преследования отрядов генерала Наумова. Не проходило дня без боя.

На следующую дневку мы расположились в лесных деревушках Хмелек и Лукова Билгорайского повята. Только успели выставить заставы, как на оборону второго полка немцы повели наступление из Билгорая. Бой не прекращался весь день. Гитлеровцы на этот раз действовали очень напористо. Пользуясь численным превосходством, они трижды приближались вплотную к деревне. Казалось, еще одно усилие, и им удастся сломить сопротивление партизан.

Но в самые критические моменты, когда враг уже готов был торжествовать победу, командир второго полка Кульбака вводил в бой свой резерв, поднимал подразделения в контратаку и всякий раз отбрасывал противника. Особенно успешно действовали роты батальона Шолина.

Встретив упорное сопротивление партизан, гитлеровцы несколько поостыли. В их действиях почувствовалась нервозность, атаки стали менее напористыми и легко отражались партизанами. К вечеру гитлеровцы и вовсе прекратили наступление.

По сведениям жителей Хмелека, мобилизованных для вывозки трупов, на поле боя подобрали около пятисот гитлеровцев.

В руки партизан попал дневник немецкого фельдфебеля Вальтера Краузе, участвовавшего в бою за Хмелек. Вот некоторые из записей.

«27 февраля 1944 года. Вчера наступали на Кособуды. Получили по носу. Офицер говорит: в селе укрепилась банда… Рассчитывали на легкую победу. Встретили упорное сопротивление хорошо вооруженной части. Бандиты носят погоны. Франк говорит, что это — русский десант. И результат: потеряли бронетранспортер, убито 23, ранено 13. Говорят, француз и бельгийцы из экипажа бронетранспортера сдались в плен. Ночью с самолетов русские выбросили десант. Мы готовились утром повторить наступление. Но в Кособудах никого не оказалось. Исчезли, как духи… День прошел спокойно. Я жив. С нами бог.

2 марта. Несколько дней не дотрагивался до дневника. Все время в движении. Потеряли следы красного десанта. (Командиры утверждают, что это банда, но мы не дураки, понимаем, что имеем дело с десантом.) У них одна дорога, а у нас десять… На рассвете 1 марта нас подняли по тревоге, посадили в машины и повезли. Куда — не говорят. Через несколько часов остановились. Оказывается, разведка нащупала русских. Они заняли Домбровицу Дужу и Ожанны. Приказано уничтожить. Одно дело приказ, другое — его выполнение. Если бы все приказы выполнялись — давно бы ни одного русского не осталось в живых. А мы никак не справимся с одним десантом… Задумано было грандиозное наступление. Кроме дивизии «Галичина» и нашего батальона, в бою участвовали: школа танкового полка, татарский и азербайджанский легионы (тоже нашли вояк! Так и смотрят, как бы к партизанам перебежать), 26-й эсэсовский полк и подразделения других частей. Поддерживали танки. Мы, наученные опытом, не лезли на рожон. Потери незначительные. (Жаль Франка, погиб, бедняга.) Зато курсанты школы наступали рьяно и почти полностью погибли. Казаки изрубили их шашками.

Поляки поддерживают русских. Нас боятся и ненавидят. Распускают слухи, якобы вчера ночью русские выбросили крупный десант: пехоту, артиллерию, танки и кавалерию. Не верю! Людей, груз, орудия — верю. Возможно, и танки. А кавалерию — это уж слишком…»

На этом записи обрываются. В дневнике довольно точно отражены события последних дней. Дневник примечателен и тем, что в нем нет того высокомерия, той уверенности, которыми были заполнены дневники немецких офицеров год — два тому назад. Тогда записывались успехи и надежды на скорую победу. Теперь же о победе — ни слова… От дневника веет унынием и тоской.

Слухам о высадке крупного советского десанта, распространяемым поляками, поддавалось даже гитлеровское командование. В оперативной сводке специального отдела при штабе германских вооруженных сил, ведающего изучением партизанского движения на Востоке, от 1 марта 1944 года, в частности, говорилось:

«Сильные, хорошо вооруженные крупные соединения советских партизан, подкрепленные, по-видимому, армейскими подразделениями, имеющими на вооружении артиллерию, танки и самолеты, проникли на территорию польского генерал-губернаторства. Проводя многочисленные акты саботажа, особенно на основных путях подвоза, отряды сумели пробиться до Сана, близ Перемышля и Летайска, где и закрепились в лесистой местности вокруг Билгорая. Отсюда они угрожают железным дорогам Перемышль—Люблин, Люблин—Львов, а также ряду важных военных и промышленных предприятий» [18] Архив украинского штаба партизанского движения. Ф. 63, оп. 63 — I, ед. хр. 3, л. 103. .

А немецкий военный обозреватель генерал Дитмар добавлял: «В тылу германской армии образовался численно сильный враг. Деятельность вражеских отрядов создала серьезные препятствия германскому командованию в снабжении фронта и передовых линий, став в конце концов бичом этих районов».

Гитлеровцы понимали, какую угрозу их тылам представляет наше соединение. Поэтому не оставляли нас в покое. Бои становились все труднее. К тому же погода была неустойчивая: то снег, то дождь. Дороги совсем испортились. Обоз с ранеными продолжал расти. Все это сковывало нашу подвижность.

Дивизия, избрав районом своих действий Люблинское и Жешувское воеводства, с густой сетью железных дорог, продолжала маневрировать на территории Билгорайского, Томашувско-го, Сенявского и Цешанувского повятов. Десятки групп подрывников ежедневно уходили на задания. Взвод разведчиков Барсукова пустил под откос эшелон с грузом, устроил засаду и уничтожил автомашину и находившихся в ней офицеров.

Второй полк под командованием Кульбаки совершил нападение на гарнизон противника в Краснобруде. Гарнизон был разгромлен. Убито 40 и пленено 47 гитлеровцев. Остальные разбежались и были выловлены партизанами Блыскавицы…

— И малые удары заставляют немецкую военную машину работать с перебоями, — говорил Петр Петрович. — Кроме больших потерь, малые, но частые удары держат врага в постоянном страхе, заставляют его нервничать, опасаться каждого куста. Одним словом, подрывают его боевой дух.

Действительно, так и было. Стоило партизанским минерам активизировать действия на железных и шоссейных дорогах, как враг ослаблял удары по главным силам дивизии. Но затем, опомнившись, он с еще большим остервенением бросал свой войска против партизан.

До сих пор мы избегали боев одновременно со всей карательной группировкой немцев, сосредоточенной против нас, громили ее по частям. Последнее время чувствовалось — назревает серьезный бой.

— Фашисты слишком обнаглели. Видно, решающего боя не миновать, — сказал Вершигора.