Иван Бережной - Два рейда

— Нечего жалеть. Возможно, там ехали мирные пассажиры, — успокоил я своего помощника.

— Что ты? Да разве сейчас мирные разъезжают? Ну, леший с ним. Ушел, так чего жалеть, — согласился Юра и продолжал: — Не успел скрыться пассажирский, а навстречу ему выскочил товарный. Он, видимо, заметил стрельбу, машинист начал тормозить. Не доезжая до переезда метров триста, остановился и дал задний ход. Тут мы его и накрыли…

— Не ушел?

— Куда там! Ты бы видел, какой молодец Бокарев! Он с бронебойщиками подбил паровоз. Как только эшелон замер на месте, мы с Бокаревым подняли роту и повели в атаку. Короткий бросок. Видим, на платформах машины. Подожгли. В четырех вагонах обнаружили охрану. Перебили в одно мгновение. Подбегаем к пятому вагону, слышим, оттуда доносятся русские голоса: «Товарищи, не стреляйте! Мы русские!» Прикладами сбили запор и открыли вагон. Он был забит нашими бойцами, попавшими в плен. Шестьдесят человек напихали фрицы в один вагон. Почти все раненые, так что у нас обоз еще прибавился. Бокарев выстроил всех освобожденных и в сопровождении нескольких партизан направил к переезду.

— Не обошлось и без приключений, — выкладывал новости старший лейтенант. — Мы уже считали, что всех фрицев перебили, и вдруг из-за колеса раздалась автоматная очередь. Один наш боец упал замертво, а командир отделения Сидоренко вдруг как заорет. Фашиста тут же прикончили. Бокарев прибежал к своему любимцу, а Сидоренко мычит и показывает на рот из которого сочится кровь… Оказалось, каким-то образом ему пулей отбило кончик языка. Ранение не ахти какое, но сильно напугало сержанта. Ох смеху было! «Как это тебя, Миша, угораздило?»— спрашивали товарищи. А Декунов шутил: «Миша ходит в атаку с высунутым языком. Хорошо, что рот был открыт— Сидоренко пулю проглотил. А могло убить!»

За разговорами незаметно подъехали к селу Омеленец, в котором расположился наш полк. Но не успели миновать заставы кавалерийского дивизиона и скрыться в деревне, по нашим следам на двух машинах подъехали гитлеровцы. Они напоролись на минное поле, попали под обстрел заставы и были атакованы кавалеристами. Ни одному карателю не удалось спастись.

— Откуда взялись мины? — удивился я.

— Трофейные, — ответил (Колесников. — Кавалеристы где-то раздобыли.

Возвращению в полк радовались не только мы. Нас встретили с ликованием.

— Дорогой Вано, я очень рад, что ты нашелся! Чего только мы не передумали, — говорил возбужденный Давид, тиская меня в объятиях.

Бакрадзе и Тоут обошли всех раненых, побеседовали с ними. Расспрашивали о ночном происшествии. Старшина Боголюбов и помпохоз Федчук накормили горячим обедом.

Раненые интересовались, скоро ли будет передышка.

— Терпеть — сил нет больше, — говорили они.

— Терпеть-то можно, только вот раны плохо заживают. Дороги — жуть.

Бакрадзе и Тоут внимательно выслушивали раненых и успокаивали:

— Через два-три перехода прорвемся в Беловежскую пущу — отдохнем на славу. Тяжелораненых отправим на Большую землю в «капитальный ремонт».

Хотелось, чтобы предсказания командира полка сбылись.

Всю ночь колонна пробиралась на восток. Дорога проходила вдоль южного берега реки Белой, по высокой дамбе, среди болот. Часто останавливались, ожидая, пока передовые подразделения собьют вражеские заслоны.

Утром 20 марта кавдивизион и разведрота под командованием Ленкина и Клейна на подходах к селу Рожковке Каменецкого района Брестской области натолкнулись на засаду противника. Партизаны с ходу разгромили ее и ворвались в село. Завязались уличные бои. Клейн с разведчиками начал гранатами уничтожать фашистов, засевших в домах. Тем временем Ленкин обошел село, атаковал противника с тыла и помог разведчикам овладеть Рожковкой.

Спустя некоторое время шестой батальон Цымбала расправился с гарнизоном врага в Януше.

Рота Бокарева вела бой по уничтожению заставы противника на одном из хуторов. В разгар боя пролетел немецкий транспортный самолет. Когда же застава была уничтожена, партизаны захватили в плен нескольких гитлеровцев. Они оказались солдатами авиадесантной дивизии «Герман Геринг».

— Откуда она взялась на нашу голову? — возмущался Петр Петрович Вершигора.

— Сбросили с самолета, — сказал Бокарев.

— С одного самолета — дивизию?

— Почему с одного? Это мы один заметили…

В действительности было совсем не так, как утверждал Бокарев. От жителей Рожковки мы узнали, что в пуще полно немецких войск. Все селения там сожжены, жители расселены по степным местам. Мосты и подступы к лесу сильно охраняются. На лесных просеках — заставы, дзоты. Фашисты Беловежскую пущу включили в состав Восточной Пруссии.

В достоверности этих сведений мы убедились сразу же, как только дивизия вышла к южной опушке леса.

На колонну обрушилось звено фашистских бомбардировщиков. Несколько бомб угодило в повозки с ранеными. Разрывом бомбы в щепки разнесло одну повозку, убило лошадей, а ездового отбросило в топкое болото метров на пятнадцать, не причинив вреда. Он выбрался из трясины, забросил кнут, взял автомат и ушел в роту Бокарева.

— Сколько воюю, такого еще не приходилось видеть! — сказал Юра Колесников.

Немецкие самолеты продолжали бомбить и обстреливать колонну. Мы же не могли ничего предпринять против них.

— Быстрее втягивайтесь в лес! — поторапливал Войцехович, хотя голый лес был ненадежным укрытием.

Второй батальон ускорил движение. Но сразу же за селом Рожковкой натолкнулся на немецкую заставу. Тютерев развернул роты, сбил заставу. За этой — следующая. И чем дальше в лес, тем больше нарастало сопротивление фашистов. А тут еще на взмыленной лошади прискакал связной Филоненко.

— Командир дивизии приказал — с хода овладеть мостом через речку Белая, на шоссе выставить заслоны и пропустить колонну, — передал он распоряжение Вершигоры.

Роты второго батальона опрокинули гитлеровцев, прикрывавших подступы к мосту, и начали штурм переправы. Враг хорошо укрепился и дрался отчаянно. Несколько раз бросался в контратаки, чтобы оттеснить партизан. Но это ему не удавалось. В отражении вражеских контратак активное участие принимала наша артиллерия.

Тютерев поставил противотанковые орудия на прямую наводку и приказал уничтожить немецкие пулеметы в дзотах. Пришлось поработать и минометчикам. Особенно усердно действовал минометный расчет Леши Даниленко. Минометчикам удалось уничтожить пулемет в окопе и вынудить гитлеровцев оставить позицию у самой реки. Этим воспользовался автоматчик — москвич Димка Качаев. Он подобрался к дзоту и угодил гранатой в амбразуру. Еще один пулемет замолчал.

Не теряя времени, Тютерев и помощник командира третьей роты Бычков подняли людей в атаку. Партизаны в стремительном броске проскочили мост, перебили фашистов и закрепились на северном берегу реки Белой.