Яков Порохин - Крепость не сдается

В ответ на массовые аресты, увольнения рабочих и выселения их с квартир Екимов и Голубцов организовали забастовку. Она мощной волной прошла по всем копям Челябинского района. Белогвардейцам было предъявлено требование — немедленно освободить арестованных. На третий день забастовки арестованные, в том числе и члены стачечного комитета, были освобождены [9] Партийный архив Свердловского обкома КПСС, ф. 41, оп. 1, д. 758, л. 6. .

Большую подрывную работу в тылу белогвардейцев проводили и коммунисты-татары Дахретдин Хуснутдинов, Ахматша Файзуллин, Юнус Габдрашитов, Файзутдинов, Минатудзинов, Мухамедзянов, Шаймардан и Хусаин Сундуковы. Они распространяли листовки, выводили из строя горношахтное оборудование, добытый уголь мешали с породой.

Для более оперативного руководства партийными ячейками по решению городского комитета РКП(б) было создано два райкома партии. Один — на станции Челябинск и на заводе «Столль и К°», другой — на угольных копях.

…Заседание проходило на конспиративной квартире К. М. Рогалева. В состав районного подпольного комитета копей вошли: «В. Я. Екимов — председатель комитета, С. В. Голубцов — секретарь, Е. В. Полещук — заведующий отделом связи, Ф. Е. Царегородцев — заведующий отделом снабжения, М. Ф. Вдовин — заведующий отделом Красного Креста» [10] Партийный архив Челябинского обкома КПСС, ф. 77, оп. 1, д. 12, л. 1. , казначеем был избран С. П. Демин.

М. Ф. Вдовин.

Организовали подрывную группу в составе И. Масленникова, Л. Горшкова, И. Петрякова, К. Рогалева, Д. Хуснутдинова. На этом же заседании избрали особую группу с целью: объединять рабочих-подпольщиков Челябинских копей в «десятки» по месту их работы. В эту группу вошли: И. Масленников, П. Бухалов, Л. Горшков, Д. Хуснутдинов, И. Петряков, К. Рогалев, А. Отрыганьев, П. Сазонов, И. Лазовский и другие. Они должны были поддерживать полнейшую связь с подпольным районным комитетом.

После совещания Екимов подозвал к себе Леонида Горшкова, охранявшего вместе с Ильей Петряковым заседание комитета, и напомнил ему:

— Не забыл о поручении? Завтра ночью надо побывать на Кыштымских копях. За листовками зайдешь сейчас же к Степану Викторовичу.

Леонид был рад, что первое поручение подпольного комитета партии доверялось выполнить именно ему, руководителю ячейки социалистического Союза рабочей молодежи.

— Побывай у Михаила Вдовина и Петра Бухалова. Расспроси, как провели операцию со взрывом железнодорожного моста между разъездами Козырево и Ванюши. Предупреди, чтобы с этого дня самостоятельно не действовали. Из-за взрыва пошли сплошные аресты. Передай, что Наумова и Трусова в Челябинске расстреляли. Скажи Вдовину, пусть завтра приходит к Федору Царегородцеву. Есть дело. Будет возможность, навести Феликса Яшкевича, Федора Щекатурова. Спроси, как они чувствуют себя после ареста и белогвардейских плетей. Скажи, что деньгами на время болезни и лекарством обеспечим.

На следующий день пара рысаков лихо промчалась из Челябинска по проселочной дороге к заимке казака Федула Царионова. Нарядно одетую девушку встретил сам Екимов. Встречные прохожие не могли даже и заподозрить, что приехавшей была Софья Авсеевна Кривая. Внимательно наблюдая за идущим впереди Екимовым, она дошла до дома Царегородцева. Здесь уже были в сборе все члены подпольного районного комитета партии.

День начинался. Редкой вереницей шли к шахте забойщики и саночники. Зато к проселочным дорогам из поселка тянулись одна за другой подводы, нагруженные домашним скарбом.

Леонид знал: едут выселенные из копей семьи красногвардейцев. Одна из телег поравнялась с ним. Тихий стон молодой женщины перекрыли торопливые слова пожилого мужчины, сидевшего на облучке:

— Потерпи, Аннушка, потерпи. Уехать побыстрей надо.

Леонид остановился. Он узнал Анну Ряшину — жену красногвардейца Никиты Ряшина. В поселке рассказывали, что по указке квартирного старосты Дружкина казаки ворвались в дом Ряшиных, избили Анну на глазах у малолетних сынишек, выбросили вещи на улицу.

Всю эту смену Леонид работал молча, вспоминал утреннюю встречу. В душе крепла ненависть к белоказакам.

…Августовский вечер тих и свеж. В полутьме улицы поселка кажутся вымершими. Люди не выходят из бараков. Изредка раздается торопливый цокот лошадей — это спешит казачий разъезд. Идти до Кыштымских копей в эти часы опасно. Леонид, конечно, опять пойдет перелесками около дороги. Ашанинские копи, там расположился белогвардейский штаб, придется миновать левее, держась ближе к озеру Солодяк.

Леонид спрятал под рубашкой пачку листовок. Заткнул за пояс брюк наган, сунул за голенище сапога нож и вышел из барака.

Позади остался Пентеговский разрез. Юноша шагал к небольшому болоту, поросшему мелким кустарником. Здесь меньше всего можно ждать патрулей. Чмокала в стареньких сапогах болотная вода, с кустов, мокрых после дневного дождя, сыпались капли воды, и одежда вскоре промокла. Но за листовки он был спокоен. Дарья Кузьминична Голубцова обернула их куском клеенки, перевязала пачку тонкой бечевкой.

Вот и опушка леса у Злоказовского поселка. Леонид долго всматривался вдаль, в сторону поселка, прислушивался. Вокруг тихо. Но это была предательская тишина. Отсыревшая после дождя земля скрадывала звуки, и казачьего атамана Федорова с двумя солдатами Леонид заметил уже выйдя из леска. Атаман, вероятно, возвращался в Тугайкуль со Злоказовских копей. Камнем упал в мокрую траву Леонид, ящерицей прополз до кустов и замер, зажав в руке наган. В какой-то миг снова с благодарностью вспомнил Дарью Кузьминичну.

Переждав, когда Федоров с солдатами скроются за поворотом, Леонид поднялся. Дальше путь был менее опасен. До самых Кыштымских копей селений не было.

Тихо идет по лесу Леонид, вслушиваясь, когда заплещется озеро, от которого до поселка Кыштымских копей не более километра. Идет настороженно, и все же обрывки воспоминаний вспыхивают и гаснут в голове. До сих пор неизвестно, что стало с Евдокимом Лукьяновичем. Одни говорят, что его расстреляли возле станции Аргаяш, другие — задушили в штабном вагоне при допросе.

Леонид вспоминает прощальное пожатие Андреева. «Где он сейчас?» — мелькает мысль.

Потянуло свежестью. Значит, озеро рядом. Запахло смородиной и черемухой. Выбирая ногой нетопкие места, Леонид подошел к воде, зачерпнул в пригоршни, жадно стал пить солоноватую влагу, поплескал на голову. Неожиданно уловил нерусскую речь. Он отскочил от воды и лег за кустами тальника. Солдаты прошли совсем рядом и остановились в двух-трех шагах, положили винтовки на землю. Один из них вошел по колено в озеро, в тишине послышался плеск. Подошел к воде и второй солдат. Теперь он был от Леонида рукой подать.