Вячеслав Ворон - И тут случилась война

Эта книга о войне, о детях, переживших ужасы и страдания, боль и разлуку. Дети войны – так сейчас записано в удостоверениях уже глубоких стариков. Дети войны – они называют себя сами. А задумывался ли ты, читатель, когда-нибудь, что это такое – Дети Войны? Со времени последней ужасной войны, развязанной фашистской Германией и унесшей более 20 миллионов жизней нашей многострадальной страны прошло уже 70 лет, а значит, тем, кому в начале ее было 6-10 лет, сегодня под 80 и за 80. И они смогли прожить эту войну и выйти из нее победителями. Эти жуткие четыре года, которые шла война, научили этих детей ценить каждую минуту собственной жизни. Война заставила 6-летних детей встать во главе семьи, пятнадцатилетних мальчишек и девчонок – отправиться на заводы и фабрики, а семнадцатилетних идти на фронт умирать. Это был их вынужденный выбор, ибо другого выбора их детство им не предоставило. Они так, по-детски, защищали свою Родину. Эти дети очень рано повзрослели, т. к. их детство было беспощадно украдено теми, кто, видимо, забыл, что сам был ребенком, кто забыл, что самое ценное, для каждого человека – жизнь и что никто не вправе лишать ее. Кто эти нелюди? Есть ли у них сердце, душа, страх перед Богом? Способны ли они к состраданию? Эти вопросы так и останутся риторическими, потому что нет на них однозначного ответа.

В памяти каждого человека навсегда остаются впечатления его детства. В памяти детей войны остались только война, голод, холод и жуткое желание выжить, всем врагам назло.

Что же такое – Война? Сколько боли, горечи, одиночества и смерти приносит она человеку? Неужели человек рожден для войны? Вопросы, вопросы, вопросы… Зачем человеку рождаться для разрушения? Человек рождается в любви и приходит в этот мир для познания, созидания и любви. Любви к родителям, детям, друзьям, Богу. Война противоречит нашему рождению. Она отторгает любовь. Она умерщвляет жизнь. Но жизнь всегда побеждает смерть!

Рассказы, представленные в этой книге, – реальные истории, записанные со слов моих родителей, моих близких родственников, которым довелось пережить и испытать все тяготы и лишения Великой Отечественной войны 1941–1945 гт.

Старая, раздолбанная подвода то и дело погружалась в размокшую, ухабистую дорогу, застревая в глубоких выбоинах, залитых доверху водой. Не прекращающийся неделю дождь не давал уснуть младенцу на руках совсем еще молодой женщины, бежавшей от ужаса войны вместе с мужем и еще тремя малолетними детьми. Полудохлая кобыла из последних сил вывозила телегу из ям, а глава семейства, суровый крепкий мужчина с землистым цветом лица и глубокими впадинами на щеках, время от времени прикрикивал на нее, когда та замирала на секунду перед очередным ухабом. Старшие ребятишки спали, невзирая на моросящий дождь и сырую погоду, укрывшись брезентовой тканью. И ни одна яма не могла пробудить их от усталости, накопившейся от длительного пребывания в пути. Отец семейства восседал в начале подводы, держа в обеих руках поводья и устремив тяжелый взгляд в горизонт, выискивая верный путь, ведомый только ему одному. Осень 1941 года выдалась ранней и дождливой. Война подступала все ближе и ближе к городу. И, как только танковые бригады фашистов появились на окраине Орла, глава семейства, не раздумывая, побросал необходимую утварь в телегу, запряг кобылу, усадил в неё семью и отправился в лес, дабы спасти своё, родное. Мысли о войне рождали в нем противоречивые чувства. Он, молодой, крепкий мужчина, не восстал против войны, а бежал от нее. И тут же находил себе оправдание, что бежал не из трусости и не по собственной воле, сама жизнь вынуждала это сделать ради самого сокровенного, что у него было. Ради четверых детей и жены. Не будь их, защищал бы он свою Родину вместе с такими же молодыми парнями, коих десятки, сотни тысяч ушли на фронт. И только мысли о детях, жене и их будущем оправдывали его решение. Семьей он дорожил. Жену и детей любил. И не допускал мысли, что кто-то или что-то может её разрушить. И даже война не способна это сделать. Возможно, таким отношением к семье он был обязан своим родителям, которые чтили и хранили семейные традиции своих предков. А возможно, и своему детству, в котором он повидал и детдомовских бродят, и сирот, живущих по соседству в подвалах. В те предвоенные времена много осиротевших детей бродяжничало, скитаясь по городам и весям нашей необъятной страны, в поисках лучшей доли. Как бы там ни было, но, ещё, будучи юнцом, дал он себе клятву, что когда женится и родит детей, его отпрыски ни когда не будут испытывать лишения и тяготы жизни. И, тут случилась война.

Мокрый, продрогший, но не сломленный, мужчина умело управлял подводой. Он знал, что там, в глубоком лесу, его ждёт совершенно другая жизнь, полная лишений и страданий, и единственное, что согревало его душу, это то, что семья была с ним, и она была свободна. На горизонте появилась первая гряда деревьев. Глава семейства натянул поводья, дабы придать ходу кобыле, она взвизгнула, но ход не изменила. От её взвизга пробудились дети.

– Тять, а тять, чё это, бомбят? – спросил старший ребёнок, восьми лет от роду.

– Не, Иван, не бомбят. Вишь, кобыла прихрамывает, той она фыркнула, – ответил отец.

– А,далече нам ещё?

– Нет, сына, вона, вишь, деревья спереди, туды мы.

Леса на Орловщине были густые и непроходимые и для местного знатока представляли идеальное убежище. Дождь потихоньку начал отступать. Подвода въехала в лес. Дневной свет проникал сюда крайне затруднительно, кроны деревьев были раскидистые и мощные. Дети, прижимаясь друг к другу, своими тщедушными телами, задрожали. Не то от страха, не то от холода.