Александр Родимцев - Добровольцы-интернационалисты

Вскоре появилась молодая пара. Высокий парень пригладил черные волосы, поправил небрежно закрепленную на боку кобуру с пистолетом. С ним — девушка в черном платье с белой повязкой на рукаве, с черно-красным галстуком. Они огляделись и направились к нашему столику. Попросили разрешения, сели. Познакомились:

— Франческа, — назвалась девушка.

— Павлито, — ответил я.

— Мигель, — приподнялся парень.

— Фридо, — улыбнулся Митя.

Кивая на меня, Франческа заметила Мите:

— Очевидно, камарада прибыл сюда недавно, я его до этого не видела?

Митя утвердительно кивнул. Мы разговорились.

Полушутя, наши новые друзья рассказывали, как они познакомились, как дружили. Франческа изъяснялась по-русски, а когда ей не хватало слов, обращалась к родному языку. Тогда я просил Митю перевести.

Известие о начале контрреволюционного мятежа генералов во главе с Франко застало Мигеля и Франческу на пляже. Они не обратили внимания на странное сообщение радиостанции, которая передавала сводку погоды. Диктор настойчиво повторял: «Над всей Испанией безоблачное небо» — это был условный сигнал к действиям фашистов.

Примчавшийся на пляж друг Мигеля отозвал его в сторону и по секрету, не желая расстраивать девушку, сообщил о мятеже. Ничего не сказав Франческе, парни убежали. Она обиделась и легла загорать. Неладное заметила только тогда, когда пожилая женщина с гурьбой ребятишек стала шумно собираться домой.

— Разве будет дождик? — спросила Франческа.

Та ответила:

— Хуже!.. Война…

Франческа решила стать пулеметчицей. В большом мрачноватом здании были шум, гам, неразбериха. Немедленной отправки на фронт требовали все. И группа пожилых рабочих-анархистов, и журналист какой-то провинциальной газеты, и стареющий тореадор. Все они энергично размахивали руками, совали в нос друг другу какие-то документы и умоляли выдать им оружие.

Дождавшись очереди, Франческа подошла к дежурному и как можно смелее изложила свою просьбу зачислить ее в пулеметный расчет.

Дежурный смерил взглядом хрупкую девушку с ног до головы и предложил пойти в прачечную воинской части. Она готова была разреветься от такого предложения. Ей казалось, что ее унизили, оскорбили. Ради республики она не боялась черной работы, но стирать белье, когда нужны бойцы в окопах!.. Кто-то пытался шутить:

— Небось — графиня, где уж ей стирать солдатские подштанники!

Она резко одернула обидчика:

— Эй ты, долговязая жердь, прикуси язык! — И твердо повторила дежурному: — Или ты запишешь меня в пулеметчики, или я найду место, где к моей просьбе отнесутся более внимательно.

Франческу зачислили на курсы пулеметчиков. Две недели занятия должны были проходить в Мадриде, а затем вся группа собиралась в Альбасете. Но настроение омрачалось: она ничего не знала о Мигеле. Ее возлюбленный занимался партийными делами, выполнял много поручений, участвовал в создании отрядов милиции, собирался на фронт. И только за день до отъезда они встретились, и оказалось, оба направлены в Альбасете.

Беззаботно и весело было на вечерних улицах этого городка. Работали рестораны, кафе, театры. Возле киосков и табачных лавочек, у кино толпился народ. Будто и никакой войны нет, будто фашистские летчики не бомбят республиканские города. Только кобуры да винтовки добровольцев напоминали, что где-то идут сражения.

Утром я отправился с переводчицей в арсенал на работу. В огромном сарае цепочкой вытянулись узкие столы из шершавых досок, у стен — верстаки. Всюду толпились молодые люди, одетые кто во что горазд. Трудно разобрать: то ли это слесари-сборщики, то ли солдаты. Одни щеголяли в новеньких синих комбинезонах, другие пришли в обыкновенных пиджаках и, боясь их запачкать, надели длинные замасленные фартуки. Третьи разжились полувоенными элегантными костюмами цвета хаки… Добровольцы из разных стран…

Работа шла полным ходом. Кто расколачивал и вскрывал длинные ящики с новеньким вооружением, кто укладывал на стеллажи детали и счищал густую заводскую смазку. Большая группа работала на сборке. На столах валялись пулеметы различных систем и марок мира: «сент-этьен», «гочкис», «шош», «льюс», «викерс», «максим» и другие. Республиканское правительство успело закупить оружие в разных странах, пока не начал свою подлую деятельность лондонский «Комитет невмешательства», который играл на руку фашистам.

Мы шли с переводчицей Хулией по арсеналу, всматриваясь в лица добровольцев. Что чувствуют эти люди, разные по национальности, по характерам, по политическим убеждениям и взглядам? Что привело их в Испанию? Почему они оставили за тысячи километров свои семьи, променяли домашний уют на тревожные фронтовые дороги?

Наверное, причина та же, что и у меня, у всех приехавших в Испанию советских добровольцев — Родиона Яковлевича Малиновского, Кирилла Афанасьевича Мерецкова, Николая Гурьева, Дмитрия Цюрупы, Ивана Татаринова, Дмитрия Погодина, Павла Батова, Николая Воронова, генерала М. С. Шумилова и многих других, — ненависть к фашизму. Эта ненависть и объединила многих людей мира.

У одного стола, собравшись в кучу, бойцы горячо спорили, жестикулировали, что-то доказывали друг другу. Там я увидел Франческу и Мигеля и направился к ним. Хулия шепнула мне:

— Павлито, поздоровайся по-испански: «Салюд, камарада!»

Я несколько раз повторил про себя эту фразу и все же вместо «салюд» громко и неловко произнес — «салут». Но Франческа, звонко засмеявшись, подбодрила:

— Ничего, Павлито, скоро ты научишься говорить по-испански.

Многие вообще не обратили на это внимания: они знали испанский не лучше, чем я. И их занимал вопрос, как собрать замок пулемета «максим». Каждый предлагал свой вариант, но не получалось.

Я взял детали и, не торопясь, показывая всем каждую, медленно собрал замок. Для доказательства спустил курок, он щелкнул: все правильно. Я снял плащ, который мешал работать, засучил рукава и начал собирать весь пулемет. Естественно, что сделал это быстро.

Добровольцы, окружавшие меня, хлопали по плечу, улыбались, жестикулируя, что-то говорили мне, тянули за рукав к другим разобранным пулеметам. Переводчица Хулия объяснила, что камарада Павлито — военный специалист-пулеметчик, профессор своего дела. Для того и приехал, чтобы научить защитников республики хорошо владеть пулеметом.

— А с вашей стороны нужны внимание и дисциплина, — словно строгая учительница, сказала им Хулия. — Вы готовитесь к жестокой, бескомпромиссной войне, к борьбе не на жизнь, а на смерть… Для того чтобы выиграть ее, на фронте должна быть железная дисциплина для всех — для командиров и для рядовых.

Все закивали.

Я предложил, чтобы кто-нибудь попробовал разобрать и собрать замок пулемета. Многие замялись, неуверенно отодвинулись. И смелости набрался мой знакомый Мигель. Подталкиваемый Франческой, он неуверенно взял замок и, тяжело вздохнув, принялся осторожно разбирать.