Макар Бабиков - Отряд особого назначения

Ночью на Мотовку прибыл младший лейтенант Синцов с группой лыжников отряда. Весь следующий день готовились к маршу до автомобильной дороги.

Поздно вечером восьмого января на пяти оленьих упряжках — две упряжки дал на время командир вносовского поста — вся группа тронулась с промежуточной базы к дороге на Мишуков.

На следующее утро встретились с лейтенантом Догадкиным, который пригнал автомашины. Раненых оставили в армейском полевом госпитале, остальные доехали на Мишуков, оттуда на катере в Полярное.

В первых числах января Люден повел вторую группу разведчиков на левый берег губы Западной Лицы. На время похода своим заместителем Люден назначил Инзарцева. Высадкой с «малых охотников» и съемкой с берега на катера командовал капитан-лейтенант Смирнов. Ему теперь предстояло курировать отряд. Но, как оказалось, надолго.

На лыжах прошли вдоль берега губы, приблизились к левому флангу немецкой обороны. Залегли, зарылись в снег. Сквозь серую сумрачность ночи вглядывались во вражеский опорный пункт, пытались распознать назначение каждого сооружения. По дыму от топящихся печек определили три землянки, четыре пулеметных точки с амбразурами, накрытыми каменными колпаками.

Люден долго рассматривал землянки и блиндажи, молча, шевеля губами, размышлял, вставал, садился, даже походил немного взад-вперед. Потом сказал Инзарцеву:

— Мы установили точное место этого узла обороны. Нанесем его на карту, отметим все обозначения. Атаковать егерей не станем, скомандуйте отход на катера.

— Егеря нас не чувствуют, ведут себя спокойно. Спят в землянках безмятежно. Если с двух сторон подобраться, можно крепко их погромить, — предложил Инзарцев. — Каждый убитый тут фашист воевать больше не будет.

— Мы скрытно подошли, так же и уйдем. Будем знать об этом опорном пункте, отметим его на картах.

— Немцы утром пойдут — увидят нашу лыжню. На том и кончится наша скрытность.

— Может, разыграется пурга, заметет…

— В крепкий мороз пурги не бывает.

— Нападать рискованно, — стоял на своем Люден, — можно не добиться успеха, а себя зря раскрыть. Будут преследовать, в море накроют самолетами.

— Волков бояться — в лес не ходить…

— Нам приказано разведать. А нападать — только тогда, когда все очень удачно сложится. Нас мало, к тому же половина новичков.

— Может, обойдем их стороной, пройдем еще километра полтора, разведаем, что там, вдруг обнаружим что-то важное, — Инзарцев пытался уговорить майора.

Люден прервал его:

— Мое решение окончательное и не подлежит обсуждению. Мы в боевой операции, а не на собрании. Я не могу рисковать людьми. И потому приказываю отходить.

К восьми утра дошли до катеров и возвратились в базу.

Командующий флотом пригласил к себе члена Военного совета Николаева, начальника штаба Кучерова и начальника политуправления Торика.

Докладывали капитан II ранга Визгин и батальонный комиссар Орлов.

— В последнем лыжном походе, — начал Визгин, — нас постигла неудача.

— Не она вас постигла, а вы сами по своей охоте в нее влезли!

Тон у командующего был хоть и сдержанный, но раздражение почувствовал всякий, кто его хорошо знал. Головко нарушил свое же с годами устоявшееся правило — дать человеку высказаться, спокойно и доброжелательно выслушать, а потом уже принимать решение.

— Мы согласны с вами, товарищ командующий, что обе операции проводились без острой необходимости.

— Вы что ж, боялись, как бы вас не обвинили в пассивности, в бездействии? — спросил Николаев, умевший говорить строго и взыскательно.

— Нет, мы этого не опасались, но держать людей долго без дела смысла не видели.

— Такие неудачи, как эти две, только отбивают охоту к боевым операциям, — ответил Николаев, давая понять, что не одобряет позицию руководителей разведотдела.

Николаева поддержал начальник штаба Кучеров, сказавший резко и сурово:

— Мы вас и раньше поправляли, да вы гнули свое, не проявили твердости, когда Люден и Изачик настаивали.

Визгин пытался доказать, что операция сорвана по вине командира группы Николаева, он разрешил идти по маршруту в дневное время, хотя очень сильный мороз в какой-то степени и оправдывает такое решение. К этому добавилось самовольство радиста, скинувшего маскхалат. Вражеские наблюдатели и засекли группу.

— Я считаю, что ни с каких наблюдательных пунктов группа не была засечена, — не согласился с объяснениями Визгина командующий. — Немцы и финны не дураки: если бы они обнаружили группу с земли, они бы подпустили ее ближе, устроили бы засаду в каком-нибудь узком месте и перебили бы всех или постарались бы пленить. Разведчиков обнаружили самолеты по лыжне, они и нанесли по лыжникам удар, растрепали их. Николаев и Люден выдумывают себе оправдание.

— Нам, видимо, надо было более скрупулезно расписать маршрут по этапам, предусмотреть опасность с воздуха, предупредить людей.

В разговор снова вступил Головко:

— Все детали в базе не предусмотришь, маршрут с точностью до часов и минут на такое дальнее расстояние не вымеришь. В походе возникает масса непредвиденностей. На то и голова у командира, чтобы все решать на месте. Вы продолжаете выискивать оправдание своим оплошностям. Конечно, существуют наставления, перечень основных положений, которые надо учитывать разведчику, особенно командиру. Но к ним еще нужна голова, находчивость и сообразительность.

— К недостаточной требовательности и нехватке распорядительности у Николаева добавились неопытность и паникерство Барминского, — сказал Визгин.

— Я пока не усматриваю у Барминского паникерства, — отрезал Николаев.

— Но требовал же Барминский, — доказывал Визгин, — чтобы была оказана немедленная помощь, непозволительно грубо говорил с отделом по телефону.

— Так квалифицирует поведение политрука Люден, а проверить это сейчас трудно. Сам Барминский не отрицает, что говорил в повышенном тоне, но объясняет это тем, что в голосе Людена почувствовал безразличие к судьбе разведчиков. В политуправлении успели побеседовать с Барминским и доложили Торику.

— Я думаю, — вмешался командующий, — Барминский показал себя не с лучшей стороны. Не надо было ему уходить от группы первым, комиссару положено быть с бойцами до конца. Вы, Александр Андреевич, все же разберитесь в нем до конца. Я считаю, что его следует отстранить от должности.

— Я уже приказал комиссару отдела Орлову побеседовать с ним и доложить свои выводы и предложения.

— Позвольте! — встал и попросил слова Орлов. — Я одновременно просил бы направить в отряд комиссара, который подходит для разведки. Больше, чем на одну операцию, политработники в отряде не остаются. Их сразу куда-то перемещают. Не успеют ни людей узнать, ни боевого опыта набраться. Много операций проводили вообще без комиссара.