Сергей Трахименок - По следам Таманцева

— Пришёл, — говорит Трошин и идёт дальше, где спит ещё один боец.

Командир о чём-то перешёптывается с мужчиной в бесформенном брезентовом плаще. Это и есть тот, кого группа ждала последние сутки, — агент из местных жителей.

Коловратов не слышит, о чём говорит с ним командир, но догадывается, какое он примет решение. На базе они неоднократно отрабатывали комбинацию, которую сегодня надо будет провести в реальности. Правда, к тренировкам большинство бойцов относилось с прохладцей. В группе почти все в действующей армии чуть ли не с первых дней войны, и играть в войнушку понарошку считается «западло» и даже аргументы Граббе, что это может когда-нибудь спасти им жизнь, не принимаются во внимание.

Тактика нападения проста, как берёзовые чурки, которыми когда-то молодой Коловратов топил печку в доме своей матери в Сталинске. Несколько бойцов группы затевают кутерьму возле какого-нибудь охраняемого объекта, отвлекая силы гарнизона, а основная часть решает главную задачу. Так, скорее всего, будет и на этот раз.

Продвигаясь по маленькому аккуратненькому городку, они достигли комендатуры. Командир глянул на часы. До условленного времени надо было немного подождать. Коловратов мельком увидел лицо местного. Он был бледнее смерти. Его можно понять — человек сейчас между двух огней. Не успел вовремя уйти — тебя и твоих родственников ликвидируют немцы. Пройдёт неудачно операция — попадёшь под подозрение у своих.

— Твою мать, как тяжело переносится эта неопределённость, — думает Коловратов. К тому же невыносимо хочется курить. Прав Граббе, нужно бросать это занятие совсем, а не только на время операций.

Где-то на окраине раздаётся взрыв гранаты, ему вторят автоматные очереди.

— Уже веселее…

Сейчас сработает знаменитый немецкий порядок… Часть комендантского взвода помчится на место взрывов, посты удвоятся, но это и нужно нападающим. По уставу немецкой армии у часового те же обязанности, что и у нашего: он должен не только охранять, но и оборонять пост. И если они не будут убиты в первые секунды, то потом им не дадут поднять головы, часть группы будет вести непрерывный огонь, пока другая не проникнет в комендатуру.

Группу не интересуют «языки», это не операция армейской разведки. Задача у нее иная: документы. Под них каждый боец имеет свободный вещмешок.

Вот немцы усилили стрельбу и тем самым обнаружили посты. Вот тревожная группа на мотоциклах рванула на окраину города, где завязался бой. Значит, теперь пора и нам.

— Начали, — шёпотом произносит командир, и огонь восьми автоматов разрывает ночную тишину. Пятеро бойцов должны прикрыть трёх штурмовиков, которых ждёт комендатура. Коловратов один из трёх. Он впадает в то почти нереальное состояние, которое всегда возникает у него в бою. Граната в окна. Очередь впереди себя, и он уже в коридоре, но коридор почему — то пуст. Мелькает мысль: а не ловушка ли это? Но все становится на свои места, когда Коловратов видит дежурного офицера, который почему-то без оружия. Коловратов нажимает на спусковой крючок, поворачивается направо и выбивает ногой дверь, краем глаза видя, что его напарник то же самое делает с левой дверью. Его охватывает состояние какой-то жуткой радости, а мозг автоматически фиксирует происходящее вокруг.

На стуле в комнате — девочка-подросток с чёрным от многодневных побоев лицом. Рядом две мужские фигуры. Одна в штатском, другая — в военной форме. Военный хватается за кобуру, но его пистолет лежит на столе. Две короткие очереди. Затем Коловратов, оглядываясь на дверь, сгребает бумаги со стола, достаёт документы из открытого сейфа.

За всем этим следят испуганные детские глаза. Надо же, она ещё может пугаться!

— Сё — знаю, сё знаю, — вдруг произносят распухшие губы девочки…

— Свои, — раздаётся голос Трошина, который появляется в проёме двери, затягивая горловину вещмешка.

— Всё знает, — Коловратов кивает на девочку.

— Она говорит, что она связная, — произносит Трошин, — пошли.

— Сё — знаю, — слышит за спиной Коловратов и бьётся головой в дверной косяк. Когда-то его за этот рост, грозную внешность и виртуозное умение стрелять взял к себе в группу Граббе.

Коловратов возвращается в комнату, берёт одной рукой девчонку и, держа автомат в другой, движется к выходу. Его обеспечивает огнём группа поддержки. То, на что решился Коловратов, конечно же, нарушение всех гласных и негласных правил рейда за линией фронта. Однако никто не говорит ему об этом, не требует оставить девчонку. Штурмовая троица отходит первой. Остальные, меняясь и отстреливаясь, следуют за ней.

Уже на выходе из города в некотором отдалении заметили группу людей. Это могли быть только немцы, но они сознательно «не видят» продвигающиеся к окраине тени: лето сорок четвертого — всем выжить хочется.

Вскоре к штурмовикам присоединяется первая часть группы.

— Потери? — спрашивает Граббе.

— Макаров, — отвечает кто-то.

— Отпусти её, — говорит Граббе Коловратову, — пусть уходит.

Но ему, да и всем понятно, что девочка в таком состоянии никуда не сможет уйти.

— Оставим партизанам, — хрипло возражает Коловратов.

— Хорошо, — соглашается Граббе, — вперёд…

Группа идёт вместе с девочкой, но все прекрасно понимают, что если ситуация изменится, её придётся оставить.

Однако всё складывается как нельзя лучше. В нужную точку они выходят на рассвете. Там их уже ждут партизаны. Далее передвигаются ещё быстрее. Партизаны соорудили носилки, в которые уложили девочку. Уже на подходе к основной базе Граббе дал сигнал о высылке самолёта.

С ним отправили всё, что взяли в комендатуре, и раненую девочку. Коловратов только и смог узнать, что её зовут Настя.

Отлежавшись на базе трое суток, они пошли в новый рейд. Но то ли удача от них отвернулась, то ли немцы после нескольких нападений разгадали тактику таких операций. Рядом с комендатурой их ждала засада. А затем их ещё долго и организованно преследовали. Потеряв половину группы, они вернулись на партизанскую базу. Был легко ранен и Коловратов. Но что ему, Коловратову, такое ранение, на нём этих шрамов, как на бродячей собаке блох. Одним меньше, одним больше.

Год назад мне позвонил пограничник, который когда-то служил на границе по Амуру, но с распадом Советского Союза вернулся в Беларусь. Он попросил встречи, намекнув, что обладает уникальной информацией по спецоперациям «Смерша» на территории Белоруссии.

В то время я пытался найти материалы и свидетелей деятельности партизанской группы Шаповала. На информацию о ней я натолкнулся почти случайно. В книге «Всенародное партизанское движение в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны» нашёл несколько строк о том, что эта группа, в состав которой входили выходцы из России, оказавшиеся волей судьбы на белорусской земле, в апреле сорок четвертого пустила под откос вражеский эшелон с тремя вагонами с живой силой и 14 вагонами техники. На счету бойцов Шаповала было много других боевых рейдов и диверсий. Но написать очерк об этих людях, как планировалось вначале, не получилось: Шаповал после войны из Беларуси уехал, но в место призыва не вернулся…