Богдан Сушинский - Флотская богиня

Окруженцы вырывались из низины, где пряталась окраина села, и бежали, теряя своих однополчан, по серой полосе, между заревом и тучей, как по единственной, судьбой предоставленной, тропе жизни. Апокалиптичность их исхода разрушало разве что появление тачанки и нескольких бричек, возницы которых гнали лошадей вовсю, пытаясь как можно скорее укрыться за отдаленными от хутора руинами лабаза, а значит, и за спинами десантников.

Стремясь упредить их, подразделение немцев решилось просочиться между хутором и узкой полоской плавней, черневших севернее руин, однако Евдокимка заметила это и предупредила Климентия, уже освоившегося за прикладом немецкого пулемета. Снизу по врагу ударили капитан Корягин и еще трое бойцов, составлявших последний резерв командира. Сама же она пыталась отстреливать тех фрицев, которым все-таки удавалось достичь прореженной и почти выжженной полоски камыша.

— Я лейтенант Зенин! — у руин появился вдруг во главе группы автоматчиков рослый офицер в плащ-накидке. — Командир разведроты и группы прорыва. Кто у вас старший?

— Почему от дела отвлекаешь, лейтенант? — возник в проеме двери каменной пристройки Корягин.

— Штабисты уже в районе лабаза, — взмахнул трофейным автоматом Зенин в сторону развалин на невысоком плато у озерного залива. — Там подвалы, а главное — рядом проходит ведущий к озеру овраг.

— Генералы живы?

— Один слегка ранен, однако почти весь штаб удалось вывести. И раненых тоже, на повозках. Но долго мы там не продержимся. Наш арьергард пока что сдерживает немцев у села, но скоро вынужден будет отойти к хутору, на ваши позиции. И тогда немцы накроят минометами.

— И накроют, сугубо по военной науке, — невозмутимо заверил его Корягин. — Сколько у тебя людей?

— Около пятидесяти.

— Так это же целое войско! Тремя десятками бойцов усиль отряд, которым, до подхода вашего арьергарда будет командовать старшина Климентий. Задача ясна, старшина?

— Так точно.

— Группа сержанта Ворожкина поступает в твое распоряжение. Разворачиваешь бойцов так, чтобы перекрыть пространство от хутора до вон той северной оконечности плавней. Вы, лейтенант, перекрываете отрезок от этой усадьбы до лабаза. Всех отступающих из села вливаете в свои ряды, независимо от звания и амбиций. Затем постепенно отходите к той перемычке, где держала оборону группа Ворожкина. Ефрейтор Гайдук прикроет вас со своего гнезда на вербе.

— Товарищ капитан, радист тральщика на связи. Сообщает, что его корабль, как и рыбацкая флотилия, уже вошел в лиман и готов к эвакуации бойцов.

— Спроси, что с гидропланами.

— Да вон они, на подлете, — прокричала Евдокимка с чердака. — По-моему, один из них уже заходит на посадку.

— В таком случае приступаем к заключительной фазе операции, — тоном командующего, которому предстоит бросить в бой целые полки, проговорил Корягин. — Радист и ефрейтор Гайдук — за мной! Лейтенант, перебрасывай штабистов в район вон того дерева, — указал он на вершину высокой, облюбованной Евдокимкой вербы. — Оттуда тропа ведет прямо к рыбачьему домику и к причалу.

Лейтенант сразу же помчался в указанную сторону, причем в таком темпе, словно впереди алела финишная планка олимпийского забега.

Первые раскаты грома и удары молний каким-то странным образом соединились с вытьем и взрывами мин где-то между хутором и селом. Ясно было, что немецкая батарея, расположенная северо-западнее села, пыталась закрыть брешь прорыва русских, однако прибегла к этому слишком поздно. К тому же фронтовые пушкари-дальнобойщики оставили, наконец, в покое восточные окраины деревни и перенесли огонь на западные. Теперь они явно пытались подавить тыловую батарею врага, о которой красноармейская разведка уже знала, и прикрыть эвакуацию окруженцев.

— Только бы свои же «гробометатели» по хутору не ударили, пока наши парни все еще там, — на ходу оглянулся Корягин, после очередного разрыва «своего» орудийного снаряда.

— Так предупредите их по рации, — посоветовала Степная Воительница.

— Ну, с фронтовиками-то у нас связи нет, — ответил вместо капитана радист. — А добираться до них с помощью окольных радиостанций бессмысленно: ситуация меняется по минутам.

— Слышал, ефрейтор? Грамотно изъясняется, — признал Корягин. — Сугубо по военной науке. Учись, Гайдук.

— Только и делаю, что учусь, товарищ капитан.

Точку в этой фразе поставила пуля, скосившая ветку кустарника в сантиметре от груди комбата. Поражая офицера своей реакцией, Евдокимка тут же опустилась на правое колено и выстрелила по едва очерченной фигуре, темневшей у пригорка.

— Все-таки тебя следовало бы направить в школу снайперов, — с облегчением резюмировал капитан.

Сунуться в плавни немцы не решились, а тех, кто прорвался к их узкой северной полосе, успели прижать к болотистой земле пулеметчики десанта.

Взобравшись на свое, уже «насиженное» место у развилки стволов, Евдокимка хорошо видела часть этих обреченных, и старалась отстреливать всякого, кто пошевелится. Однако продолжалось это недолго: между плавнями и деревней неожиданно зависла низкая черная туча, чье чрево, казалось, вот-вот низвергнет на землю сумеречную осеннюю хлябь.

А еще через несколько минут пошел дождь. Оставаться наверху больше не имело смысла, и Степная Воительница вновь начала спускаться с дерева, к которому уже приближалась большая группа военных в плащ-палатках.

— Кто такие? — властно поинтересовался один из них, как только нырнул под развесистую крону вербы.

— Командир десантной группы морской пехоты капитан Кор-рягин, — привычно пророкотал свою фамилию комбат. — Прибыл для…

— Знаю, знаю… — прервал его генерал. — Очень вовремя твои люди очистили хутор и подступы к плавням. Молодцы.

— Служу трудовому народу!

— Разведка доносила, что у тебя снайпер-кукушка здесь завелся, весь хутор простреливал.

— А вот он, — неловко поддержал комбат соскользнувшую с нижней ветки Евдокимку, при этом руки его жестко скользнули по ее груди. — Ефрейтор Гайдук.

— Молодец, ефрейтор, — рослый кряжистый генерал так приложился своей рукой к плечу Евдокимки, что чуть не заставил ее присесть. — Э, да ты совсем юный. Восемнадцать-то хоть есть или приврал?

Евдокимка слегка замялась.

— Приврал, понятное дело, — заложил его комбат. — Но воюет неплохо. Сначала был санитаром, теперь вот…

— Тем более — представить к награде, капитан.

— Так точно, представим…

— Уходить есть на чем?

— Есть, товарищ генерал. Суда и гидропланы ждут вас. К счастью, из-за грозы немецкая авиация в воздух не поднималась.

— Даже гидропланы, говоришь? — оживился генерал, только теперь сняв руку с плеча Евдокимки. — Тогда веди, капитан, веди; не хватало еще, чтобы немцы зажали нас в этих болотах. И парней своих уводи, мой арьергард прикроет.