Глеб Бобров - Луганское направление

Украинские медиа на фронте тоже читают. Интернет на позициях редко, но все же есть. По прочтении комментируют: «Читал хохму в интернете, как сепаратисты хотели захватить Станицу, но доблестные воины ВСУ отразили атаку, и с многочисленными ранеными наши покинули территорию. На самом деле, это была наша разведка — 26 человек. Мы по любому не смогли бы взять Станицу. Потом на этой волне в инете пошла следующая информация: мол, через 3 дня в Станицу вошли сепаратистские танки. Наверно, на Украине народ и это съест, потому что они не представляют себе, что здесь всего один мост, который они взорвали, и по нему танки не проедут. Он и до войны был в аварийном состоянии. Больше мостов нет, понтонов тоже нет. Откуда взялись в Станице 3 сепаратистских танка, для меня осталось большой загадкой», — смеется Виктор.

Вот такой у нас получился разговор с разведчиками 1-й отдельной казачьей сотни Станично-Луганского района. На сегодня можно констатировать массовые нарушения минских договоренностей — серьезную концентрацию бронетехники, личного состава, а также возросшую интенсивность перестрелок и огневой разведки. Высокая вероятность возобновления боевых действий сохраняется. Нам же, жителям Луганской Народной Республики, остается всерьез уповать лишь на мужество наших защитников, их стойкость, верность воинскому долгу и готовность сражаться за каждую пядь земли Луганщины.

Открытое, доброжелательное лицо контрастирует с жуткими следами снятых с рук и тела кусков кожи, с бурыми пятнами набухающих сукровицей бинтами, которыми словно мумия из фильмов ужасов, он плотно запеленат от пояса и ниже — до самых кончиков пальцев ног. На кровати палаты для «тяжелых» ожогового отделения Луганской Республиканской клинической больницы уникальный пациент: ополченец, чудом выживший после разрыва зажигательного минометного боеприпаса украинских карателей. Боец территориального батальона «СССР Брянка» Виктор Равлик с позывным «Татарин», выкарабкавшийся из могилы наперекор всему — тяжелейшим ожогам, гангрене и страшной боли. Теперь он поставил себе новую цель — за месяц опять научиться ходить и вернуться в строй.

Его судьба просто подкупает своей обыденностью. Ведь таких судеб на Украине буквально — миллионы. Уроженец приморского Николаева, сорокапятилетний Виктор все эти годы прожил в небольшой деревне Михайлюки Новоайдарского района Луганщины. Крупный рогатый скот, свиньи. Когда-то закончил Старобельский сельскохозяйственный техникум. Работал зоотехником в колхозе. Крепкое подворье. Женат. Две взрослые дочери. Абсолютно мирный, хозяйственный трудяга. Даже в армии в свое время не служил — зрение минус 15.

Но когда его страна начала сходить с ума, Виктор понял, что оставаться в стороне не имеет права. С началом Майдана и ростом движения сопротивления в Луганске, новоайдарский зоотехник стал регулярно приезжать на митинги под стены государственной администрации.

— Я такой человек по натуре, не люблю беспорядки, бардак. Для меня превыше всего справедливость. Они устроили Майдан. И к нам пришли, не мы — к ним. А ведь мы многого не просили, но с нами даже не стали разговаривать — сразу пригнали бронетехнику и стали расстреливать. Вот поэтому я взял в руки оружие, встал и пошел даже со своим зрением. Слепой не слепой…. Да, вижу я плоховато, однако метров с двухсот уже не промажу.

На другой день после взятия штурмом СБУ Равлик с сельчанами приехал уже основательно. Создали пост возле Горгаза, рядом с Церковью. Следили за порядком, смотрели, чтобы в палаточный городок не пронесли оружие. Все тогда всерьёз опасались штурма, готовились к нему. Но у войны своя логика. Вместо полицейской спецоперации киевский режим кинул на подавление восставших республик Донбасса танки.

— 24 мая мы попали к Алексею Мозговому, рассказывает Виктор. Тогда никакой бригады и «Призрака» еще не существовало, был просто его отряд. У него мы получили БМД — Боевую машину десанта. Эту машину отбили у Нацгвардии, отремонтировали её. Экипаж на ней весь из наших ребят — все из одной деревни. Три тимуровца: «Якут», «Валико», и я — «Татарин».

Сам Равлик служил рядовым, автоматчиком. Вместе с друзьями и отрядом Мозгового участвовал в боях под донецким Северском. А по возвращении приняли осознанное решение уйти. Вот как он сам об этом рассказывает:

— Когда мы оттуда вернулись, у нас вышли разногласия с Мозговым. Техника неисправна, а ребят гонят в бой. Это чистое самоубийство. Мы подошли к нему, говорим, мы, конечно, фанаты, но не самоубийцы, с головой дружим, так воевать нельзя, так мол и так — хотим уйти. А он говорит: «Я не против, идите. Война ещё большая, ребята — всем хватит»…

Так и ушли сельчане — втроем, как и пришли. А уже 3 июля 2014 михайлюковцы вошли в другой отряд — батальон территориальной обороны «СССР Брянка» и с тех самых пор воюют в его составе.

— Нас называли по-разному, то «территориальный батальон», то «народная дружина Луганщины». Там я был рядовой, потом дорос до старшины, — рассказывает Виктор. — Вначале мы держали оборону блокпоста в сторону донецкого Ямполя. Обстреливали нас до десяти раз в сутки. В основном, били из тяжелых минометов. Бывало, накрывали с «Градов». Другие ребята участвовали и в ближних боях, мне тогда не довелось. Тяжелые летние бои в 2014 году были у нас в Вергулевке, Комиссаровке. Я особо не засветился в этих летних боях — четыре месяца служил на базе, хозяйствовал. Потом, в ноябре, перешел в Комиссаровку. Последнее время служил в «тревожной группе»: приехали, отработали, уехали. Там тоже служил автоматчиком. И посты держали, и отбивались — всякое бывало. Подвигов я никаких не совершал, был рядовым бойцом — делал свою работу. Комиссаровка, Боржиковка, так мы дошли до пригородов Дебальцево.

Потери отряд практически не понес — всего несколько раненых. Как говорит ополченец — выручали грамотные действия комбата с позывным «Лютый» и начальника штаба батальона с позывным «Крым». Также залогом успешных боевых действий оказалась отлично подготовленная, слаженно работающая батальонная разведгруппа.

По окончании зимней кампании «СССР Брянку» перекинули на новый участок.

В середине мая, ситуация на фронте в целом отражала шизофрению всей этой войны. Официально действовал режим прекращения огня. Стороны добивались от Киева выполнения Минских договоренностей. Украинские силовики тем временем совершали десятки обстрелов в стуки, в том числе, и «отведенным» оружием калибром свыше 100 мм, а также, как теперь видим, запрещенными боеприпасами.