Тейн Фрис - Рыжеволосая девушка

Двое суток…

Затем пришла Аугуста — вместе с дежурным; когда они вели меня на допрос, он шел все время слева от меня; его лица я не видела, слышала лишь стук его сапог по кафельному полу тюремного коридора. Меня привели к офицеру «службы безопасности». И опять у меня создалось впечатление, будто он все это время находился здесь, что он сидит здесь днем и ночью, чтобы допрашивать и терзать людей.

Он сделал знак Аугусте. Она подтолкнула меня вперед, на то самое место, где прямо в глаза падал резкий свет лампы. Я нагнула голову от яркого света. Сзади меня грозно вздымался, шелестя материей, бюст Аугусты.

Я взглянула в сторону бюро. Как и в прошлый раз, там было выставлено мое жалкое имущество.

Затем я поглядела на офицера. На его лице было удивление, как будто его застигли врасплох; на какой-то миг это сделало его похожим на человека со всеми его слабостями. Он взглядом смерил меня с головы до ног и сказал:

— So sehen Sie also aus… — и затем добавил еще более язвительно, как будто он уже справился с чувством, которое считал непростительным: —…Hanna S.! [122] Вот как вы, значит, выглядите… Ханна С. (нем.) .

Я уставилась на него. Он засмеялся. Деланным, показным смехом, торжествующим смехом охотника, который поймал наконец дичь.

Он взял с бюро удостоверение личности и ткнул мне в лицо.

— Falsch, natürlich. Verbrechen gegen die Besatzungsbehörden! [123] Фальшивое, конечно. Преступление против оккупационных властей (нем.) .

Затем он бросил документ на стол. Взял пачку нелегальных «Де Ваархейд» и поднес ее мне.

— Illegale Zeitungen. Verbreitung von Feindespropaganda… Feindeshilfe, kurzum [124] Нелегальные газеты. Распространение вражеской пропаганды… Короче, помощь врагу (нем.) . .

Он убрал листки газет и поглядел на револьвер. И снова засмеялся, стараясь, чтобы это вышло у него тонко, хитро, по-мефистофельски.

— Und zum Schluss: bewaffneter Terrorismus. Da braucht man nichts hinzuzufügen. Was? [125] И в заключение: вооруженный террор. К этому нечего добавить. А? (нем.) .

Я молчала. Он опять рассмеялся:

— Natürlich schweigen Sie. Wollen Sie diese Fakten etwa verneinen? [126] Разумеется, вы молчите… Вы и эти факты намерены отрицать? (нем.) .

Он показал на револьвер, на газеты и удостоверение личности.

Я молчала. Офицер пожал плечами. Затем открыл в своем бюро ящик. Вытащил оттуда напечатанный листок. Я сразу узнала его: полицейские ведомости, где были помещены моя фотография и воззвание ко всем — как можно скорее передать меня, предпочтительно живой, в руки оккупационных властей. Он перевернул листок, так что я могла увидеть, что там было, и острым кончиком карандаша показал на мою фотографию.

— Das sind Sie… Oder nicht? [127] Это вы… или нет? (нем.) .

Я молчала.

— Wir wissen alles, — сказал он затем почти беспечно. — Sie können ruhig alles gestehen… [128] Мы знаем все… Вы можете спокойно во всем признаться… (нем.) .

Он опять язвительно улыбнулся с видом превосходства:

— Hier irren wir uns nie. Hier entwischt uns keiner [129] Мы здесь никогда не ошибаемся. Здесь от нас никто не скроется (нем.) . .

Я ничего не сказала. Он поднял голову. И сделал знак дежурному.

— Frau Wemeldinge hierher… [130] Фрау Вемельдинге сюда… (нем.) . —распорядился он.

Дежурный вышел. Я слышала, как он разговаривал в соседнем помещении. И вернулся с кем-то еще. Я невольно взглянула, кого он привел. И увидела крикливо одетую и сильно накрашенную женщину. Она сразу показалась мне знакомой, хотя я не могла определить, при каких обстоятельствах я ее видела. Я напрягла память. Бедную мою, измученную память, в которой было так много белых пятен!

— Sehen Sie die Dame an! — сказал офицер, картавя. — Damit sie sich Ihre Fratze besehen kann!.. [131] Посмотрите на эту даму… Чтобы она могла видеть вашу физиономию (нем.) .

Затем он спросил совсем другим тоном, льстиво, с раболепной прусской учтивостью, снова повернувшись в сторону женщины:

— Na, Frau Wemeldinge… was ist Ihr Eindruck? [132] Ну, фрау Вемельдинге, каково ваше впечатление? (нем.) .

— Это она! — сказала женщина. Обвиняющим жестом она протянула в мою сторону белую, слегка дрожащую руку. — Я сразу узнала ее! Это она и еще две девки… они просто-напросто остановили меня, перегородив дорогу велосипедами… Прямо позор, говорю я, что убийцу не поймали… Они притворялись, что ничего не понимают…

— Bitte, — сказал офицер. — Dies Mädel war also betätigt beim Attentat auf den Scharführer Obbe Schaaf? [133] Пожалуйста… Значит, эта девушка была замешана в покушении на шарфюрера Оббе Схаафа? (нем.) .

Он произнес имя «Схааф», как будто это было немецкое слово «Schaf» [134] Овца (нем.) . .

— Была ли она при этом? — завопила женщина. — Боже ты милостивый!.. Да ведь она самая отчаянная и отпетая из всей шайки.

Я уставилась на женщину: любовница Оббе Схаафа. Я видела ее единственный раз в жизни, она меня тоже; тогда на ней был пестрый халат огненного цвета, а на мне — плащ. Но волосы мои были тогда выкрашены в черный цвет. Я пожала плечами и отвернулась от нее, а она все продолжала кричать:

— Не отворачивайся от меня, убийца! Я хорошо помню, что ты говорила! Во всяком случае, ты была соучастницей!..

Офицер поднял руку и предупредил поток проклятий, готовых сорваться с губ женщины.

— Sie haben das Mädel von der Photographie erkannt, nicht wahr? [135] Вы узнали девушку по фотографии, не правда ли? (нем.) . — сказал он, показывая ей полицейскую газету.

— Сразу же!.. — крикнула она. — Да она еще говорила мне тогда, что позвонит для меня в полицию!

Я тихонько засмеялась, повертываясь к ней спиной. Она вовсе не у знала меня. Я очень хорошо помнила, что насчет телефонного звонка говорила Ан, а не я. Офицер разом обернулся в мою сторону.

— Warum lachen Sie? [136] Почему вы смеетесь? (нем.) .

Я не отвечала.

Он опять повернулся к фрау Вемельдинге, поблагодарил ее, сделал кому-то знак, чтобы ее вывели. Затем он встал. И прошел мимо меня по направлению к своей комнатке. Открыл дверь. И я услышала позади себя его голос.

— Bitte, bitte sehr… liebe, verehrte Frau Cheval… [137] Пожалуйста, пожалуйста…. дорогая, уважаемая фрау Шеваль… (нем.) .

У меня все внутри напряглось, когда я услышала это имя. Я поглядела вперед, между ножками бюро, где лежал потертый коврик; офицер, видимо, имел обыкновение ставить на него ноги. Я услышала мелкие шажки. На меня повеяло слабым ароматом французских духов, он окутал меня, защипало слизистую оболочку; я чуть не чихнула. Крепко зажмурила глаза, чтобы сдержаться. Снова открыв глаза, я увидела; рядом со мной стоит мадам Шеваль, но уже в другом меховом пальто и в другой меховой шапочке; вуалетку она откинула. Лицо у нее было круглое, точно кукольное, без всякого выражения, глаза навыкате, тоненькие губы. Позади нее стоял офицер. Он, кажется, лично подвел ее ко мне. У нее за плечом он сделал несколько странных глубоких поклонов, а она улыбнулась ему своим пурпурным кукольным ртом и стояла, опустив глаза, пока он не уселся за бюро.