Тейн Фрис - Рыжеволосая девушка

— За будущее! За родину! За мир!

Все товарищи поднялись со своих мест. Мы глядели друг на друга, смеясь, счастливые и вновь спаянные единством. Франс подошел ко мне и обнял меня одной рукой. Моя голова доходила ему до плеча. Он осторожно, торжественно поцеловал меня в волосы. Это был братский и трогательный жест, и мне вдруг показалось, что в эти самые мгновения я как бы стала для моих товарищей символом той борьбы, которую мы вели.

Когда в этот вечер я возвращалась домой, а было уже очень поздно, ко мне незаметно присоединился Хюго. Я не имела представления, где он живет. Полагала, что где-то в районе Фелзена. Рулант как-то рассказывал мне, что Хюго после возвращения из Лимбурга поселился сначала в родительском доме и спал там в подполе. Однако через несколько недель Белый Флоор, руководивший вместе с Хюго майской забастовкой, сумел подыскать ему другую квартиру. Сказать откровенно, меня немного пугала таинственность, окружающая Хюго, но к этой боязни примешивалось и восхищение. Я думала, каких бы дел наделала наша группа Сопротивления, если бы начальником был у нас он, а не Франс. Я была почти уверена в том, что Хюго за пять-шесть недель после своего возвращения успел сделать больше, чем все мы, вместе взятые. Район между Гарлемом и Фелзеном он знал как свои пять пальцев; «это его старая вотчина», — сказал однажды Франс. Как раз в этом районе и за это время таинственным образом исчезли два-три опасных провокатора и доносчика из немецкой разведки. До сих пор все еще разыскивали виновников этих актов возмездия. Думаю, что я была недалека от истины, предполагая, что Хюго более осведомлен в этих делах. Он не рассказывал о них, он вообще никогда ничего не рассказывал — во всяком случае, мне; возможно, Франсу было известно больше. В этот вечер Хюго впервые искал моего общества. До того он не обращал на меня особого внимания: правда, Франс держал себя так, будто имеет исключительное право распоряжаться мною. Вот почему, когда Хюго поехал рядом со мной на велосипеде, у меня появилось безошибочное предчувствие, что сейчас я услышу нечто необычное. Некоторое время мы ехали молча по дороге к Гарлему, и наконец Хюго заговорил:

— Ханна, ведь ты после перевозки оружия работала только с газетой?

— Да, — ответила я.

— И тебе очень хочется совершить что-нибудь особенное, не так ли?

— Это мое самое большое желание.

Он затормозил о землю ногой; я тоже поехала медленнее.

— Остановись на минутку, — сказал он. — Мне нужно кое-что тебе сказать.

Мы слезли с велосипедов и остановились под сенью широкого развесистого дерева у обочины дороги. Моросил дождь; вся окрестность тонула в сероватой блестящей мгле. Видно было только голову Хюго, которая черным пятном выделялась на подвижном, менее темном фоне деревьев.

— Мы с Флоором наметили одно дельце, Ханна, — сказал Хюго так тихо, что мне пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова. — Это опасно, заранее говорю тебе. Впрочем, такие дела всегда опасны. Но здесь речь идет о серьезном покушении…

У меня задрожали губы, и сердце клубком подкатилось к горлу.

— Скажи, в чем дело, Хюго, — попросила я. И вдруг услышала, как он сдержанно засмеялся.

— Ты не боишься?

— Нет, — ответила я. — Если у меня немножко стучат зубы, то лишь от нервного напряжения в предвидении того, что ты мне готовишь.

Он снова засмеялся.

— Понятно. Я верю, Ханна, что ты годишься для нашего дела. Должен честно сказать тебе, что при разработке плана действий Флоор назвал твое имя. «Вот одна из тех, кто отважится на это», — сказал Флоор. Ты нам нужна, Ханна.

— Хюго, — умоляла я, — не мучь меня. Скажи, что надо делать.

— Иди завтра утром к товарищам, в доме которых печатается «Де Ваархейд». Хреетье отведет тебя туда, где ты найдешь меня и Флоора. Вероятно, Флоор возьмет с собой еще кого-нибудь. Там тебе расскажут остальное. Только, Ханна, Франсу об этом ни слова. Это наша вылазка, понятно?

На мгновение он крепко сжал руль моего велосипеда, как бы предостерегая меня. Затем, внезапно смутившись, сказал:

— Пока…

Еще до десяти часов утра я явилась по указанному адресу в северном районе Гарлема. Краснощекая Хреетье была уже в плаще.

— Вы что, договорились с кем? — спросила она. Казалось, все ее лицо смеется. Она отвела меня по нужному адресу, всего на два-три квартала дальше, туда я тоже приносила иногда газеты.

В боковой комнатушке рядом с мастерской сапожника сидел Флоор с неизвестным мне человеком. Он приветствовал меня, как старую знакомую, по-юношески непринужденным жестом и широкой улыбкой на продолговатом лице с непокорным белым вихром на лбу. Своего собеседника он представил мне под именем Брама. Это был темноволосый молчаливый молодой человек в толстом сером свитере. Он поздоровался со мной: «Добрый день, товарищ», — и больше не открывал рта. Флоор начал расспрашивать меня, что делаем мы в Гарлеме и отмечали ли мы день Октябрьской революции. Я доложила ему обо всем, правда с некоторой осторожностью. И Флоор засмеялся, как будто знал гораздо больше; Брам изредка украдкой бросал на меня взгляд; ему явно трудно было свыкнуться с мыслью, что к делу Сопротивления привлечены также и женщины. Пришел Хюго и сразу прервал нашу беседу, усевшись между Флоором и мной; поставив локти на стол, он сказал:

— Мы все в сборе. Сообщи план военных действий.

Флоор начал излагать план действий. Он был составлен с таким размахом, что у меня дух захватило. Хюго и Флоор, очевидно, вместе вынашивали этот план; он заключался в том, чтобы вывести из строя электростанцию в Фелзене, которая снабжала энергией полпровинции, — только и всего. Я глядела на Хюго, а Флоор, тяжело опершись о стол большими сильными руками, рассказывал об угольном складе; склад помещался непосредственно у наружной стены, при нем был грузоподъемник, транспортер соединял склад с местом выгрузки угля. Флоор вынул листок бумаги и карандаш и бегло набросал план этого склада — жизненного центра всей электростанции, как он сказал. Лицо Хюго оставалось неподвижным; только в синеве его глаз светился огонек воодушевления. Как-то он сказал мне: «Мы ведь друг друга знаем». Значит, он питает ко мне гораздо большее доверие, чем показывает. Это сознание наполнило меня гордостью, и я твердо решила не обмануть его доверия. Я слушала Флоора, а голова моя была полна мыслями о Хюго, меня удивляло его умение молчать, его склонность действовать в одиночку. Брам склонился над чертежом, я тоже заглянула в бумагу, заинтересованная ролью, которую мне предстоит сыграть.

Флоор переводил взгляд с меня на Брама.

— Человек, который обслуживает подъемник, даст мне на этих днях знак, — сказал он. — Детали операции, нужный шнур, часовой механизм и взрывчатка уже подготовлены… Как только будет точно намечен день, мы примемся за дело. Ты, Ханна, последние инструкции получишь у Хюго. Вместе с Брамом отнесешь к забору взрывчатку. К тому времени мы с Хюго будем уже там. Мы перелезем через стену. Брам и Ханна будут стоять снаружи и караулить.