Тейн Фрис - Рыжеволосая девушка

Она ни о чем не спрашивала. Я не знала, что ей сказать. Что Хюго схватили — я не смела. Не могла же я ей сказать, что Хюго умер. Я боялась накликать беду. И я только плакала. А она, эта чудесная женщина, держалась так, будто все понимает.

Только дверной колокольчик, звонивший все нетерпеливее, заставил матушку де Мол отойти от меня. Когда старушка ушла, я выскользнула из домика через боковую дверь. Сев на велосипед, я поехала как можно быстрее, боясь, что старушка позовет меня обратно или что я встречу на улице ее мужа. Снова очутилась я на Провинциальном шоссе, совершенно одна, только несколько серых немецких автомашин догнали меня и промчались мимо. Мне показалось даже, будто я вовсе не побывала в комнатке матушки де Мол.

Синее небо словно померкло, и даже солнце представлялось мне остекленевшим, каким-то мертвым и хрупким, совсем другим, чем утром в Заандамском парке, где мы с Хюго сидели после того, как прочли роковое сообщение в газете.

В этот момент во мне вспыхнула маленькая, робкая искорка надежды. Я даже почувствовала, как возвращаются ко мне силы, и поехала быстрее. Ветер пробирал меня до костей, скованность и нечувствительность исчезли.

Ну, конечно, думала я. В то время как я ехала на велосипеде обратно, к той площади, где мы напали на Друута, Хюго уже успел добраться до условленного места. Там он ждал меня и не дождался. Значит, он попросту поехал домой, вернулся к Ферлимменам. Теперь он сидит там и ждет меня, беспокоясь обо мне, как я беспокоилась о нем.

Луга, каналы, сады и деревни остались позади. Совсем близко придвинулись темные, округлые верхушки дюн. Маленькие тенистые тропинки укрыли меня. Повеяло запахами нагретого вереска, колосняка, березовой коры… И вот уже первый сыпучий песок.

Когда я, обогнув угол огорода, увидела двор, я чуть не заплакала.

Маленький Хейс возился в глубине двора, возле деревянного ящика с песком, а когда я въехала во двор, Карлин Ферлиммен вышла из дому с корзиной белья.

Я почти свалилась с велосипеда. Она стояла и смотрела, как я выпрямилась и пошла к ней. По выражению ее лица я догадалась, что вид у меня ужасный. Я попыталась улыбнуться. Карлин не двинулась с места, пока я не подошла к ней вплотную. Ноги мои с каждым шагом становились все тяжелее, и я шла все медленнее и медленнее.

Наконец до меня, словно издалека, донесся ее голос:

— …Разве Хюго не с тобой?

Я остановилась: она о чем-то меня спрашивает… О Хюго… Значит, Хюго не вернулся…

Я протянула вперед руку, не то к Карлин, не то к подоконнику, лишь бы на что-нибудь опереться. Но я встретила пустоту… И упала, почувствовав, что осталась одна на свете, совершенно одна.

Вероятно, Ян и Карлин внесли меня в дом. Когда я пришла в себя, то увидела, что лежу на диване в комнате, где мы обычно все вместе проводили вечера после ужина.

Карлин сидела возле меня и, прикладывая к моему лбу холодные компрессы, спрашивала: — Ну, лучше теперь?

Я машинально кивнула головой. Мне было ничуть не лучше, а даже хуже. Как и в комнатке матушки де Мол, я не могла вымолвить ни слова. Не могла высказать, какой ужас разрывал мое сердце на части.

Весь этот долгий солнечный день я лежала, безучастно следя взглядом за солнечными бликами, которые все время двигались, играя на потолочных балках.

Позднее, уже к вечеру, я услышала, что кто-то пришел. Я приподнялась под пледом, которым меня укрыли, хотя я не чувствовала ни тепла, ни холода, и в этот момент Карлин просунула голову в дверь.

— Флоор, — сказала она.

Дверь распахнулась. Я увидела Флоора. Он стоял в светлом прямоугольнике дверного проема, и его силуэт, освещенный лучами вечернего солнца, выделялся четко, словно выгравированный. И хотя я видела только контуры его фигуры, однако каким-то шестым чувством я безошибочно угадала, поняла по тому, как осторожно перешагнул Флоор через порог, что все кончено.

— Флоор! — воскликнула я, отбрасывая плед в сторону. Я вскочила с дивана; ноги у меня подкашивались, в голове была тяжесть и пустота одновременно, перед глазами плясали черные искры.

— Эй-эй-эй… — озабоченно сказал Флоор. Его огромные руки схватили меня, как ребенка, усадили на диван и неловко укутали в плед. — Эй-эй-эй!

— Флоор, — заявила я, — я вынесу правду. Перестань твердить свое «эй». Я хочу знать правду. Только правду!

Флоор пододвинул стул и сел напротив меня. Его белый вихор нелепо торчал вперед, свисая над медно-красным от солнца лбом. Так же нелепо и беспомощно лежали на коленях его руки. Я ожидала, что он поднесет руку к щеке и потрет скулу. Но его руки лежали все так же неподвижно. Видно, он никак не мог придумать, с чего начать.

— Ты что-нибудь знаешь? — спросил он наконец и уставился мне в лицо, будто это я должна была рассказать, что случилось.

— Ничего я не знаю, — ответила я. Мне хотелось как следует тряхнуть его, вытряхнуть из него эту медлительность и ненужную осторожность. — Ровно ничего!

— Друут попал в Хюго, — выговорил наконец Флоор; я видела, что сообщить эту простую новость стоило ему большого труда.

Я несколько раз проглотила слюну, прежде чем смогла выговорить:

— Умер?..

Флоор, стараясь не глядеть на меня, пожал плечами:

— Еще неизвестно, — пробормотал он. — Ты знаешь, тот полицейский, который сообщил нам сведения относительно Друута… Сегодня днем он приходил к одному из наших ребят, чтобы рассказать…

— Скажи, ради бога, Флоор, как могло это случиться?

Словно освободившись наконец от ужасного напряжения, Флоор потер скулу.

— Друут подох, это ты уже знаешь, — сказал он. — Вы всадили в него порядочное количество пуль.

— Это Хюго, — сказала я. — А я промазала, Флоор. Это сделал Хюго.

Одна белесая бровь Флоора удивленно поднялась вверх.

— Вот как… — проговорил он после небольшой паузы. — Этого я не знал, Ханна. Я думал… Но это значения не имеет, Друута больше нет в живых.

— Но прежде чем ему подохнуть, он успел еще выстрелить, — подсказала я. — Это было последнее, что я видела, Флоор.

— Правильно; и он попал в Хюго, — ответил Флоор. — Тремя пулями в живот.

Я опустила веки; снова замелькали перед глазами искры, в ушах шумело, словно где-то струилась вода. Я стиснула зубы и этим спасла себя от обморока.

— Дальше! — потребовала я.

— Хюго сумел уйти всего лишь на несколько сот метров, — ответил Флоор. — Завернул на Ботенмакерсстраат.

— …Как мы с ним условились, — прошептала я.

— Там он, видимо, упал с велосипеда; истекая кровью, он с трудом добрался до одного дома… И зря… Но иначе поступить он не мог. Рассчитывал на помощь жителей. И попал неудачно…

— Что значит «неудачно»? — спросила я. — Предатели?

Флоор пожал плечами — Две глупые старые дамочки, которые ничего не поняли, когда он, раненый, вошел к ним в комнату и упал плашмя прямо на стол… Да еще вынул из кармана револьвер и положил его рядом с собой… Эти старые пугала так перетрусили при виде крови и оружия, что немедленно помчались в полицию…