Олег Сидельников - Одиссея Хамида Сарымсакова

В Евпатории экипажи по вечерам купались в море. Ходили на пляж по строго обозначенным коридорам. Да и на пляжике крутились на «пятачке». Все остальное заминировано и пока мины не обезврежены. Но все равно купаться было приятно.

Вдруг новый приказ: перелет Крым — Одесса — аэродром А. И не успели экипажи опомниться — приказ самого комдива: четверо суток на окончательную отработку. Запрещены все отлучки с территории аэродрома.

И наконец грозный и рождающий ликование в душах приказ...

В летной книжке X. Сарымсакова записано коротко: «20/VIII... Б. удар с пикирования по эсминцам в порту Констанца».

Позволю себе процитировать труды специалистов, с фотографической достоверностью описавших это грандиозное воздушное сражение. А потом уже постараюсь «обратиться» в Хамида Сарымсакова и рассказать о его впечатлениях.

«20 августа 1944 г. ... Самыми памятными событиями в деятельности авиации в августе 1944 г. были удары по Констанце и Сулине... В них участвовало 317 самолетов...» [17] А. П. Дорохов. Горой черноморского нова. Воениздат МО СССР, Москва, 1972 г., стр. 128 — 129.

«Главный удар по военно-морской базе нанесли два полка пикирующих бомбардировщиков по 29 самолетов в каждом... Истребительное сопровождение включало пять групп непосредственного прикрытия, группу расчистки воздушного пространства и две группы воздушного боя... Впереди ударных групп на самолете Пе-2 летел командир соединения Герой Советского Союза полковник И. Е. Корзунов...

... Первая ударная группа (40-й авиаполк, ведущий подполковник С. С. Кирьянов) нанесла удар с севера, вторая ударная группа (29-й авиаполк, ведущий подполковник А. П. Цецорин) действовала с южного направления.

Во время захода пикировщиков на удар два прорвавшихся Me-109 пытались их атаковать, но были отбиты истребителями Авдеева. Один «мессершмитт» получил повреждения, другой с резким снижением ушел в западном направлении...

В результате действий авиации были потоплены две подводные лодки, эсминец, танкер, 5 торпедных катеров, несколько барж и более 20 других плавединиц, а также взорван склад горючего, разрушены портовые сооружения. Повреждения получили 3 подводные лодки, канонерская лодка, минный заградитель, два эсминца и другие корабли.

Наши потери составили два самолета: бомбардировщик Пе-2 и истребитель Як-9...» [18] «Авиация ВМФ в Великой Отечественной войне». Авторский коллектив. Москва, Воеииздат МО СССР, 1983 г., стр. 1 50 — 133.

«В 9 час. 41 мин. 20 августа со своих аэродромов произвели вылет главные силы 13-й пикировочной авиадивизии во главе с командиром дивизии Героем Советского Союза И. Е. Корзуновым...

Второй колонной шел 29-й авиаполк (ведущий подполковник А. П. Цецорин). Каждую колонну полка замыкали ударные группы истребителей прикрытия...

Удар пикирующих бомбардировщиков производился шестерками с высоты 3000 метров при скорости 320 км/час». [19] П. Н. Иванов. Крылья над морем. Воениздат МО СССР, Москва, 1973 г., стр. 210—211.

Об этом налете сообщило и Совинформбюро.

Маширов вел себя в высшей степени достойно. Страшная, многослойная зенитная оборона никак не смутила его. Он был воплощение невозмутимости, воинского долга. Хамид украдкой поглядывал на его лицо — суровое, сосредоточенное. «Выдержка у товарища! — удовлетворенно подумал штурман. — Вокруг такое творится, а он вроде и не замечает ничего. Опять мне толковый командир попался. Опять повезло».

Нет, не так уж хладнокровно воспринял Петр Маширов свое боевое крещение. Внутренне он волновался и очень сильно. Он только внешне не выдавал своего волнения. Да и мудрено было не испытывать страха. Все небо в разрывах зенитных снарядов... Вот по курсу вспухает огненно-черный ком... второй... третий!.. Руки так и просятся повернуть штурвал в сторону, изменить курс... А нельзя! Полк возглавляет подполковник Цецорин, надо следовать за ним. Приказ — бомбоудар с пикирования. Высота 3000 метров.

Держаться... Во что бы то ни стало держаться заданной высоты!..

Пот заливает лицо, по спине — шустрые ледяные струйки...

— Подходим к Констанце, командир! — раздается в шлемофоне голос штурмана. — Будем пикировать сразу после шестерки Цецорина...

— Два «мессера» справа, со стороны моря! — передает по СПУ стрелок Миша Шаталин.

— Если справа, то почему же со стороны моря?.. — удивляется Маширов и тут же осекается. Как же это он так опростоволосился? Ведь нашему полку приказано атаковать порт Констанца с юга. Все-таки сильно волнуюсь. Забыл даже, что полк пролетел мористее Констанцы и развернулся на сто восемьдесят!.. — Как там «мессера», что молчишь, Шаталин?!

— Ложная тревога, командир. Их наши ястребки погнали. Один дымит.

— Порядок.

С высоты три тысячи метров констанцский порт выглядит игрушечным. И кораблики в нем тоже игрушечные, совсем с виду не страшные. Но эти «игрушечки» исполосовали небо разноцветными трассами, белыми, черными шапками разрывов зенитных снарядов. Порт и город изрыгают море огня.

— Командир, — успокаивающе говорит Хамид, хотя и сам весь в испарине. — Ихние зенитчики зря гитлеровские пайки лопают. Шуму много, а...

— Не отвлекаться, штурман! — приказывает командир.

— Есть — не отвлекаться! — отзывается Хамид и мысленно добавляет: «А ты все-таки не железный, командир. Волнуешься».

Над портом завеса дыма, гари, языки пламени. Тут уже поработал 40-й полк. Надо только добавить. 40-й пришел с севера, у него короче путь. В кабине явственно ощущается запах гари, взрывчатки зенитных снарядов, рвущихся вокруг пикировщиков. Кораблики расползаются в разные стороны в тесном порту, иные сталкиваются...

Головная шестерка командира полка Цецорина начинает пикировать...

— Приготовиться! — говорит Хамид, приникая к прицелу «ОПБ-1МА» — этакой метровой трубе, вмонтированной в днище пилотско-штурманской кабины.

— Решетки, командир!..

Пе-2 устремился в почти отвесное пике. Стрелка альтиметра стремительно убегает влево... 2500... 2000... 1500 метров...

— Сброс, командир!.. Жми... Жми на кнопку сброса!

Маширов, спохватившись, нажимает на кнопку... Самолет с воем выходит из пике.

— Разворот сто восемьдесят! — подсказывает штурман. Он понимает, что опытный летчик выполняет свой первыйбоевой вылет. Нервы напряжены до предела. Иной раз происходит какое-то внутреннее замыкание, человек не сразу уразумевает команду. Поэтому Сарымсаков и подал команду «сброс» на секунду раньше. Первый боевой!.. Вот пройдет время, накопится опыт, тогда все станет на место. Главное, что командир с характером.

Новые клубы дыма заволокли порт... Какой-то корабль горит... Кто его?.. Черт его знает... Еще один... Ага! Начали рваться бензохранилища! Порядок!

— На обратный курс, командир... Все нормально... Правее. Станем замыкающими в правом пеленге, а там переключимся на внешнюю связь.