СЕРГЕЙ ЛОЙКО - АЭРОПОРТ

«Тяжело в ученье, легко в бою», — говаривал русский генералиссимус Александр Суворов. В данном конкретном случае эта неоспоримая мудрость не была и не могла быть применима. Ни в первой, ни во второй части постулата.

Удивительные и позорные, с какой стороны ни посмотри, крымские события наглядно продемонстрировали полную неготовность украинской армии к защите родины, которой она присягала. В феврале и марте Путин, если бы захотел, мог бы дойти до Киева и завоевать большую часть территории «братского» соседа без единого выстрела.

Украинской армии, в самом примитивном смысле этого слова, не существовало как таковой. По всей стране в старых разваливающихся на глазах еще советских казармах, как бомжи, прозябали какие‑то выродившиеся офицеры, без знаний, умений и малейших навыков. У них не было даже нормальной формы, не говоря уже о зарплате и выправке.

Самые старшие офицеры годами продавали то, что плохо лежало, плохо стояло, плохо висело, плохо ездило, плохо летало и плохо стреляло, то есть все. В одной из самых убогих постсоветских армий все лежало плохо. Ничего более не стояло, не ездило и не летало. Менее старшие офицеры воровали и пропивали все, что оставалось после самых старших, а также свою зарплату, когда и если они ее получали по большим праздникам.

Средние и младшие офицеры пытались как‑то служить. Но было непонятно, кому и зачем. Ругались, пили и все равно делали вид, что служат.

Солдаты же вообще считались просто каким‑то плебсом, отбросами в драных обносках, отдаленно напоминающих военную форму. С самого начала своей незалежности, безропотно отдав ракеты с ядерными боеголовками России под липовые гарантии мирового сообщества, Украина относилась к своей армии, как к взрослому дитяти. Его неудобно было сдать ни в детский дом, ни в психушку и нужно было если уж не вооружать, не одевать и ничему не учить, то хоть как‑то кормить. Армия никому не была нужна — ни правительству, ни народу, ни военным, как они уже сами стеснялись себя называть.

Перед тем как дать приказ о военном вторжении, Путин наверняка был прекрасно информирован о том, в каком состоянии находилась вся эта неприбранная, драная и нищая масса «человеков без ружья». На что и делался расчет.

Алексей, однако, допускал, что в случае сопротивления Путин был готов даже к массовому кровопролитию в Крыму. Судя по тому, что все эти годы происходило в самой России, ее несменяемого лидера не остановило бы ничто, тем более кровь своих и чужих людей.

В Крыму обошлось. Украинцы сдались без боя. Офицеры и солдаты массово переходили на сторону врага, следуя примеру самых старших военачальников, включая командующего военно-морскими силами.

Ни один офицер в Крыму не осмелился соблюсти устав и отдать приказ открыть огонь по захватчикам, не говоря уже о том, чтобы пустить себе пулю в лоб, как в «Белой гвардии» Михаила Булгакова. Для этого требовалась офицерская честь, понятие, увы, давно забытое в этой полностью деградировавшей среде.

В военной части в Бельбеке такого приказа тоже никто не отдал, но дезертирства и открытого предательства тоже не было. Солдаты и офицеры сидели, осажденные в своей части, и ждали приказа из Киева. Отдать его было некому, и тогда командир отдал одну из самых удивительных в истории мировых войн команд. Он вывел личный состав за ворота, вручил им не оружие, а флаг Украины и знамя полка, и повел к аэродрому, лично возглавив эту удивительную колонну военнопленных с их собственными флагами, гордо реющими на сухом крымском ветру.

Сначала путь им преградили «зеленые человечки» на «Тиграх» с пулеметами, готовые стрелять. Командир «зеленых» связался по рации со своим старшим начальником, чтобы поведать об уникальном развитии событий, требующем приказа свыше. Разговор был примерно такой:

— Эти лохи хохлы без оружия выстроились в колонну. Человек шестьдесят, не меньше. Никто не вооружен, сам проверял. Они со своими знаменами, как на параде.

— Ты уверен, что без оружия?

— Лично проверил.

— Пропусти их, пусть маршируют. Мы их здесь встретим. Может, они своим кукурузникам хотят шасси под качать.

Оба весело рассмеялись шутке, и командир «зеленых» приказал своим расступиться и пропустить «парад лузеров».

Колонна шла вверх по пустой дороге, сопровождаемая десятками журналистов. Флаги развевались. Картинка была замечательная. Беспредельный героизм налицо. Все ждали развязки. Типа «кровавого воскресенья».

Когда странное шествие метров за сто до ворот аэропорта было окончательно остановлено вооруженными до зубов «зелеными», из‑за спин российских военных вышел какой‑то не очень военный в камуфляже, — такой обычно носят охранники вещевых рынков. На голове у него был непременный атрибут антуража — черная шерстяная балаклава.

«Маска» обменялась короткими фразами с командиром пришедшего войска и вновь скрылась за спинами «зеленых». Командир части сообщил, что его люди хотят пройти на территорию аэродрома для «ежедневного обслуживания самолетов согласно регламенту». Только и всего.

Между тем Алексей внимательно осмотрелся. Он насчитал по периметру больше десяти снайперов с СВДэшками, десятка два автоматчиков, шесть ручных пулеметов, не считая еще одной пары крупнокалиберных на двух «Тиграх» перед воротами. За воротами виднелись башенки пяти или шести БТРов. Все стрелки выглядели готовыми к бою в любой момент.

В ожидании ответа командир крикнул своим «вольно, разойтись». И те разошлись, усевшись группками на обочине и у ворот футбольного поля неподалеку, в то время как сам командир давал одно за другим интервью обступившим его журналистам, с камерами и без.

Они сидели на футбольном поле, словно военнопленные из фильма Алексея Германа, усталые, обреченные, преданные и брошенные. Украинские солдаты, так и не получившие приказа стрелять по бряцающим всеми видами оружия неопознанным «зеленым человечкам», которые распоряжались их аэропортом и теперь уже их собственными жизнями.

Русские победители смотрели с безразличным презрением на побежденных «хохлов» сквозь прицелы своих автоматов, пулеметов, гранатометов и снайперских винтовок.

Было тихо, печально и как‑то надрывно, пока один украинский солдатик не притащил откуда‑то драный желтый футбольный мяч.

Лица «пленников» засветились. Они вскочили и стали, перетасовывая мяч, делиться на команды.

Веселый чубатый паренек, который принес мяч, подбежал как можно ближе к русскому пулеметчику и крикнул: «Ребята, давайте сыграем, Россия против Украины!».

— Назад! — прорычал в ответ пулеметчик в маске под массивной каской, голосом и прикидом напоминавший Дарта Вейдера в русском переводе.