Яков Липкович - Баллада о тыловиках

Повесть [1] Журнальный вариант

Рисунок Евгения Аносова

Раю он увидел еще с машины. Она перебегала разбухшую от грязи дорогу, выбирая места посуше. Она была так погружена в это занятие, что даже не заметила Бориса, на ходу спрыгнувшего с «газика» и бросившегося ей наперерез. И только когда он ее окликнул, она подняла глаза и радостно воскликнула:

— Борька!

Теперь она уже не разбирала, где грязь, где сухо.

Первый вопрос, конечно, об Юрке:

— Ну что там?

— Полный порядок. Передает привет!

— Я ужасно беспокоилась…

— Ну и зря!

— Знаешь, у нас только и говорят, как вам там достается.

— Ничего особенного, — пожал плечами Борис.

— За медикаментами?

— Разумеется. За чем же еще?

— Боречка, пошли быстрей! — заторопила она его. — А то можешь не успеть!

— Почему?

— Мы перебираемся на новое место!

— Куда?

— Куда-нибудь в тыл подальше. Боимся, что фрицы прорвутся!

На улице и во дворах стояли и грузились машины. Связисты сматывали провода. Из одного дома в другой перебегали озабоченные ординарцы…

Рая быстро шагала впереди, ведя Бориса за собой какими-то задворками. Наконец они вышли к длинному каменному сараю, около которого возвышалась гора пустых ящиков из-под медикаментов и стояли порожние бутыли.

Пробежав глазами список, начальница медсанбатовской аптеки, суровая, замкнутая Лиза Мнухина, сказала санитару:

— Выдайте старшему лейтенанту одни перевязочные материалы!

Что ж, она права. Аспирин им сейчас без надобности. Так же как десятки других мирных лекарств. За неделю боев под Лауценом к ним в медсанвзвод не поступило ни одного больного. Зато число раненых растет с каждым днем.

Однако сегодня рано утром, когда Борис уезжал из бригады, положение там было еще терпимым. Несмотря на свежие подкрепления, немцам не удалось сколько-нибудь продвинуться. Правда, в двух местах они слегка потеснили мотострелковый батальон Чепарина. Но, судя по всему, ненадолго. Заглянувший на минутку в медсанвзвод Юрка сообщил, что Чепарин дал слово Бате к вечеру вернуть утраченное…

Сказал Юрка и еще что-то важное. Но что — Борис не мог вспомнить, хоть убей! Очевидно, в то время он или отвлекся, или был невнимателен. Он не совсем уверен, что речь шла о Рае. Скорее всего нет. Последнее время Юрка почему-то избегал говорить о ней. Даже привет, который он просил передать, вряд ли можно было считать настоящим. Ведь первым напомнил о Рае Борис. Прощаясь, он не выдержал и спросил: «Привет передавать?» И Юрка, смеясь, ответил: «Разумеется!» И было в этом ответе и в этом смехе что-то такое легковесное и бездумное, что Борис растерялся. Неужели Юрка охладел к ней? После того, что у них было?

Только бы она не догадалась…

А Рая сразу принялась за дело. Принесла откуда-то пустой мешок. Борис держал его, а она с санитаром кидала туда бинты и вату. Иногда он встречал ее взгляд, тут же теплевший от дружеского расположения к нему…

Потом за ней прибежала санитарка:

— Товарищ старший лейтенант! Раненых привезли! Две машины!..

Перевязочные пакеты, которые Рая держала в руках, посыпались обратно в ящик. Не взглянув на Бориса, она устремилась к выходу. И он понял, что в эту минуту она ни о чем, кроме Юрки, не думает: а вдруг он там, среди раненых? Неужели так, со страхом и надеждой, она встречает каждую машину?

Выходя из аптеки, Борис нос к носу столкнулся со Славкой Ковалевым, который был адъютантом комбрига до Юрки, а сейчас командовал разведротой корпуса.

— Слышал? — взволнованно спросил тот. — Час назад немецкие танки вышли к Куммерсдорфу и перерезали дорогу на Лауцен!

— На Лауцен? Я же только оттуда!

— По-видимому, окружены наша бригада и сто тридцать вторая!

Значит, они все там, в окружении. И Юрка, и весь медсанвзвод, и добрый десяток его друзей! они там, а он тут, в безопасности! Может быть, многих из них уже нет в живых…

Что же делать? Как доставить туда перевязочные материалы? Когда он уезжал, бинтов и ваты оставалось всего на полдня.

— Да, положение, — выслушав Бориса, согласился Ковалев. — А ты попробуй сходить в штаб корпуса. Может быть, там что-нибудь придумают?

— Попробую…

Закинув за спину мешок с бинтами и ватой, Борис быстрым шагом двинулся к центру городка.

За какие-нибудь полчаса, пока он получал перевязочные материалы, улицы неузнаваемо изменились. По ним потянулись колонны грузовиков и обозы, спасающие от возможного прорыва немцев военное имущество.

Борис шагал, не обращая внимания на машины, которые то и дело заезжали на тротуар, превращая его в густое и вязкое месиво… Ясно одно: он должен во что бы то ни стало добраться до бригады! Где бы она ни находилась!

Борис потянулся за планшеткой с картой, но нащупал лишь пустоту. И тогда он вспомнил, что не взял ее с собой. Обычно он никогда не расставался с планшеткой, но сегодня, рассчитывая скоро вернуться, оставил ее в штабной «санитарке». Таким образом, ко всем его тревогам прибавилась еще одна: в планшетке находились фотокарточки Раи, которые она подарила ему еще в училище. Он уже тогда был влюблен в нее по уши. Она, конечно, видела это и, чтобы не отставать от подруг, вовсю крутивших с ребятами из фельдшерского батальона, тоже принимала его ухаживания. Впрочем, ей, как и ему, казалось, что она его любит. Но только после того, как они попали на фронт и попросили, чтобы их направили в одну часть, они поняли, что не надо было этого делать. Ровно через месяц Рая переехала в блиндаж к комбригу, высокому, стройному, седоватому полковнику, в которого нельзя было не влюбиться. Ходили слухи, что они расписались в Киеве. А потом в ее жизнь и в жизнь полковника вихрем ворвался молодой и прекрасный как бог Юрка.

Но эти фотокарточки принадлежали ему, Борису, и никому больше. И все же он не хотел бы, чтобы их кто-нибудь увидел. Даже Юрка, хотя тот и так все знал от Раи.

Боже, какая ерунда лезет в голову! Если и суждено кому-нибудь заглянуть в планшетку, то фрицам. А им плевать на все фотокарточки мира!

— Товарищ старший лейтенант!.. Товарищ старший лейтенант! — вдруг услыхал он позади.

Борис обернулся. К нему бежал, лавируя между машинами, солдат в новенькой офицерской шинели с подоткнутыми полами. Борис узнал его. Это был ординарец начальника обозно-вещевого снабжения бригады капитана Осадчего со странным именем — Коронат.

— Товарищ старший лейтенант! Шагайте до ратуши!

— А что там?

— Помпотех собирает всех наших!

— А он разве здесь?

— Здесь!

— А зачем собирает, не знаешь?