Сергей Смирнов - Девушки в погонах

Лия, ты спрашиваешь, получила ли я орден? Очень давно, еще 1 января 1943 г., а медаль — 5 декабря 1942 г. День получения ордена совпал с получением партбилета. Жаль, что в Москве ты не смогла получить орден. Ну ничего, это все уладится, только была бы ты здорова.

…Я в разведке, снайпер. Помнишь, как мы хотели быть в разведке, и вот только сегодня я увидела приказ, что меня переводят в разведку. Невольно вспомнила Седлецкого. Он говорил: «Нужно будет — пошлют». Мечта осуществилась…

24-VII-43 г.

Милая Лиечка! Дождь хлещет вовсю. Я сижу в шалаше вся мокрая и в десятый раз перечитываю письма от тебя, Оли, Симы. Конфеты все, конечно, раздала, как и должно быть, а бумагу и платки оставила себе. Разведчики, снайперы, санитарки и саперы благодарят тебя за конфеты, так как они принимали активное участие в их уничтожении. Я думала, что приедешь. Неужели этой встречи не будет? Нет, она должна быть, потому что так хотим мы, Лиюшка! Ты спрашиваешь, сколько у меня на счету фрицев? А мне стыдно сказать, что счет еще не открыт. Но в этом я не виновата, потому что день, когда меня ранило (5 марта), был последним днем настоящего наступления. С того момента полк все время находится вдали от фронта, о чем я тебе не раз писала. Сейчас подошли к фронту. Но до передовой еще километров 30. Жду, так жду, Лия, когда получим приказ выйти на исходный рубеж. Ты, как рапорт, получишь от меня письмо. Судьбу наших девушек ты уже знаешь, тяжело сознавать, что нет их среди нас. Я обещаю, родная, что прежде, чем умру, я отомщу за все и за всех, за тебя, Клаву, за родную землю, за всю Украину.

Жди, буду писать по возможности.

17-VIII-43 г.

Лиечка, родная! Опять я в госпитале, большая потеря крови, так ужасно не повезло. Ранили 11 августа. Когда будет постоянный адрес, все напишу. Думаю скоро вылечиться и продолжать начатое дело.

Пиши на часть, девушки перешлют.

Привет всем. Целую. Твоя Лидка.

23-VIII-43 г.

Милая, родная Лиечка! Пишу из госпиталя, дела обстоят следующим образом: рана на бедре большая — 15×4. Осколки в руке и ноге. Будут вынимать. Врачи собираются два месяца лечить, но я не согласна, хочу быстрее в свою часть.

О боях. Наша часть наступала на спас-деменском направлении, прорывали оборону на участке протяжением 30 километров по фронту. Здесь немцы были больше двух лет, оборона очень крепкая…

Лиечка, немцы все же бегут. Им «давала жизни» наша артиллерия — за каждым кустом стояло советское орудие. С той и с другой стороны участвовало свыше 200 самолетов. Одну за другой мы прорвали три линии обороны, а затем пошли занимать населенные пункты и станции. Мне не повезло, как и многим другим, — в первый же день боя меня ранило. Успела уничтожить 7 фрицев. Это за Клаву и твои рубцы, родная. Перевязала несколько десятков бойцов, а потом меня ранило…

Я лежу с Ниной Пихтиной из 3-го полка. Она ранена в обе руки, и мне приходится ее кормить с ложки. Относятся в госпитале к нам очень хорошо, но хочется к тебе, хотя бы на денек.

Пока, дорогая Лиюшка, привет всем. Целую крепко. Твоя Лидия.

29-X-43 г.

…Сегодня получила твое письмо. Очень рада, что ты все-таки не забыла меня, как некоторые другие. Дела мои таковы: две раны совершенно зарубцевались, нога еще болит, сделали операцию — вытащили осколок. Но рана на подошве очень мешает ходить, а иначе я бы давно отсюда смылась. Лия, я очень благодарна тебе за заботу обо мне. Ты посылку укладывала сама и знаешь, что на фронте необходимо…

…Из части ни от кого, кроме Кондрата, не получаю писем, не знаю, чем объяснить, что девчата не пишут?

Часто думаю о тебе и Журавлеве и прихожу к убеждению, что он действительно тебя любил. Но гордость его иногда одерживала верх над чувством. Надо сказать, что он исключительно сильной воли человек и вполне заслуживает того, чтобы его и мертвого предпочли живым. Поздравляю, родная, с 26-й годовщиной Октябрьской революции, желаю счастья в твоей жизни.

Целую крепко.

31-X-43 г.

Родная моя Лиечка! Очень большая сегодня у меня радость — сразу получила три письма, ведь такое счастье не всегда бывает. Ты спрашиваешь о моем здоровье. Чертовское положение: две раны совершенно зарубцевались, а одна на ноге, на самой подошве, не только заживать не хочет, но в ней даже приключилась флегмона. И вот я, как дура, лежу в госпитале, и не знаю, когда же я буду здорова. Как надоело, родная, даже передать не могу.

Падает снег, и так хочется взять тебя за руку и бежать по лесу ночью, смеяться и петь — помнишь? Хорошее было время! Но повторится ли оно когда-нибудь еще?

В санбате остались все мои вещи, и по выписке я буду выглядеть не очень прекрасно. Впрочем, это не так важно. Целую крепко. Твоя Лидка.

20-XI-43 г.

Милая, родная Лиечка! Давно не получала от тебя весточки — соскучилась. Хотя письменно, но хочу поговорить с тобой. Как живешь, родная? Как здоровье? Мое самочувствие отличное, только хромаю. Собираюсь в часть. По всем данным, наши стоят под Оршей. Кондрат очень ждет, да и понятно, что ему тяжело одному, не с кем поговорить, поделиться.

15-XII-43 г.

Моя родная Лиечка! Родная, писала я тебе, что встретила здесь старого друга Николая. Он — капитан, работает в Москве. И знаешь, если верить его словам, он очень расположен ко мне, короче говоря, хочет, чтобы вышла за него замуж. Но я ничего к нему не чувствую. И потом не время — я же не Раиса. Как обидно, что таких людишек, как Раиса, у нас еще много. Они думают, что мы не люди, что мы не хотим жить, любить и потому подставляем свою голову туда, где ее могут размозжить каждую минуту. Я часто думаю, что жизнь хороша и прекрасна, когда за нее борешься, когда она дается с трудом, а не тогда, когда ее преподносят тебе, как торт на блюде. И за такую счастливую, хорошую жизнь будем бороться. Не грусти, у нас так еще много впереди хорошего. Пусть мы будем не так красивы, как другие, изувечены — что поделаешь! Самое страшное и позорное — беспомощность, а мы не беспомощны.

Рядом со мной лежит девушка Маша, у нее ампутированы обе ноги, но как много у нее выдержки, как она любит жизнь!

Я тебя, родная, понимаю. Сожалений не выношу, как и ты. Скоро Новый год. Как хотелось бы провести его вместе с тобой! Крепко целую. Твоя Лидка.

20-XII-43 г.

Лия, родная! Какое горе, боже мой! Погиб Кондрат, мой родной, единственный, любимый брат! Как он дорог мне!

Лиечка, я сойду с ума. Сколько хорошего сделал он для меня! Ты же знаешь, какой он замечательный. Где, где, скажи, я еще найду такого брата?! Вспомни, как голодали, как он делился с нами последним хлебом! Разве все это можно забыть? Мстить, только мстить!

Прости, родная, напишу после.

Целую тебя, моя родная сестричка.

Твоя Лида.

8-I-44 г.

…Мои дела отвратительные. Это не нога, а какое-то недоразумение! Как будто не понимает, что не время лежать и лечиться. После войны, слово даю, уделила бы ей столько внимания, сколько нужно, но сейчас — лежать — это уж слишком! Итак, 11 января сделают последнюю операцию — или вылечат, или зарежут. Но я надеюсь на первое, потому что умирать нет ни времени, ни желания.