Сергей Смирнов - Девушки в погонах

— Эту штуку надо убрать, — спокойно сказала Ядвига. — Отойдите в укрытие, а я проверю, какой системы снаряд.

Подождав, когда все уйдут в безопасное место, Ядвига медленно подошла к снаряду. Внешне он казался безобидным куском металла. Почему он не взорвался? Может быть, заусеница помешала сработать взрывателю? Тогда достаточно легкого прикосновения, и мигом взлетишь на воздух… А может быть, качество взрывчатки плохое?

Ядвига чувствовала, что глаза бойцов с любопытством и тревогой следят за каждым ее движением. Она присела на корточки и, не притрагиваясь к снаряду, стала внимательно его рассматривать. Так… Взрыватель донный. Значит, разрядить снаряд трудно… Урбанович вернулась к бойцам и приказала принести взрывчатку.

— Взорвем. Разряжать нельзя, — объяснила она.

Когда снаряд был взорван, все облегченно вздохнули.

— Ну, вот и состоялось наше первое боевое крещение, — сказала Урбанович.

Враг обстреливал и бомбил город целыми сутками. Казалось, тут не было такого клочка земли, куда не упал бы снаряд или бомба. Урбанович со своим взводом без устали разыскивала неразорвавшиеся бомбы и снаряды, разряжала или подрывала их на особых площадках.

Ядвига по каким-то неуловимым признакам могла разгадать тайны неподвижного, но страшного своей затаенной силой куска металла. Она и сама не могла объяснить, как ей удается это.

Жестокие дни блокады для бойцов МПВО были тяжелы, как и для всех ленинградцев. Взвод колпинских подрывников заметно поредел. Некоторые погибли, а многие ушли на фронт. Пожилой боец Сидоров перед уходом на фронт, прощаясь с Ядвигой, сказал:

— Разрешите, товарищ командир, на прощанье назвать вас доченькой! Многому вы меня научили… И храбрости, и смекалке. Здорово это мне пригодится там, на передовой…

Иногда вечерами, когда Ядвига оставалась наедине с собой, ее одолевало материнское горе. Обливаясь слезами, она думала о сынишке, которого из-под Минска в тот страшный день увезли куда-то с детским садом. Где он теперь, ее Валюша? И что стало с дочуркой? Ведь Псков тоже во власти врага.

Но это обычно продолжалось недолго. У этой молодой женщины был большой характер бойца и гражданина. Напряжением воли она заставляла себя подавлять слезы, чтобы не влиять удручающе на бойцов. Да, для них она всегда была лишь смелым, решительным и требовательным командиром.

А судьба была к ней немилостива. Вскоре пришла весть, что ее муж погиб в боях под Москвой.

Личный состав взвода подрывников обновился полностью. Теперь Ядвига командовала одними девушками. Они долго не могли привыкнуть к военным порядкам. Боялись подходить к неразорвавшимся снарядам.

Меньше всего, казалось, профессия подрывника подходила Люсе Жилиной. Она не скрывала своего страха даже во время ставшего уже для всех привычным артобстрела. Стоило где-либо прогреметь разрыву, как Жилина бледнела, растерянно смотрела на подруг и спрашивала:

— Опять началось?!

— Нет, еще только начинается, — шутя отвечала Урбанович.

— Ой, пойдемте в убежище, мне страшно!

И она старалась убежать в подвал.

Командиру Жилина нравилась своей правдивостью и простотой. Люся искренне признавалась подругам:

— Трусиха я, девчата, ужасная. Бомб, снарядов — всего боюсь. Они так громко рвутся, что душа в пятки уходит.

— Ничего, привыкнешь. Командир тебя приучит, — отвечали девушки.

И Урбанович научила Люсю владеть собой.

Надо было подорвать неразорвавшийся снаряд. Ядвига взяла с собой Жилину и заставила ее смотреть, как она подкладывает взрывчатку, как зажигает бикфордов шнур. Когда огонь быстро побежал по шнуру, Люся вздрогнула и собралась было бежать, но Урбанович остановила ее:

— Подожди, Жилина, еще успеем.

— Страшно, Ядвига Петровна…

— Ничего, ничего. А теперь пойдем.

И, держа девушку за руку, она не спеша пошла в укрытие. Снаряд как будто ждал, пока они спрячутся. Только после того, как обе оказались вне опасности, раздался оглушительный взрыв.

— Все в порядке. Теперь пойдем посмотрим на нашу работу.

В следующий раз Урбанович поручила Жилиной самой поджечь шнур. У девушки руки дрожали и лицо побелело. Когда шнур зашипел, Люся снова хотела бежать, но Урбанович взяла ее за руку и заставила спокойно пройти в укрытие.

Урбанович водила с собой Жилину и на разрядку снарядов. Это опасное дело Ядвига выполняла уверенно и четко. Она откручивала головку, вынимала запал, показывая девушке, как все это надо делать. Спокойствие командира передавалось и Жилиной.

Жилина менялась на глазах у всех. У нее не было того показного пренебрежения к опасности, которое часто видишь у людей, старающихся бравадой прикрыть свой страх. Урбанович выработала у Люси спокойную, умную смелость, основанную на отличном знании дела. Девушка все больше привыкала к опасной профессии подрывника и скоро завоевала всеобщее уважение.

Когда Ядвига Петровна получила приказ о переводе на работу в штаб МПВО города Ленинграда, командовать подрывниками стала Людмила Жилина.

Перед отъездом в Ленинград Урбанович прошла по улицам Колпина. Для нее многие дома здесь имели особые приметы. Вон дом без крыши, с обвалившейся стеной. Здесь Ядвига разряжала 250-килограммовую фугаску. У сквера обезвредила несколько снарядов. А вон там…

Навстречу ей шел отряд девушек в серых комбинезонах. За плечами у них были автоматы. А где-то совсем недалеко за городом стучали пулеметы, авторитетно и басовито говорили пушки.

Шла война, шла жестокая битва с лютым врагом, в которой и она, Ядвига Урбанович, честно выполняла свой долг — долг патриота.

«Город спал спокойно…» — под таким заголовком газета «Советская Россия» в 1962 году поместила заметку о взрыве, произведенном на площади Мира в Ленинграде. Днем раньше сообщения об этом событии были напечатаны в ленинградских газетах. В одной из заметок я увидел знакомую фамилию. Пошел в «Ленвзрывпром». Да, это была та самая Ядвига Петровна Урбанович — бывший командир подрывников.

— Я была помощником начальника взрыва по технике безопасности, — рассказала Ядвига Петровна. — Как видите, профессия моя осталась прежней. Правда, теперь она, как говорится, переведена на мирные рельсы.

— А что за взрыв произведен на площади Мира?

— Это взрыв-созидатель. Место подорванного старого здания предназначалось под вестибюль станции метро. Подрывники блеснули высоким мастерством. Ведь вокруг площади — витрины магазинов, окна жилых домов. Однако ничто не пострадало. В шурфы, искусно пробитые в разных местах старого здания, было заложено около тысячи килограммов взрывчатки. Взрыв произвели в два часа ночи. Лишь несколько кирпичей упало на мостовую. Здание почти бесшумно осело, превратившись в груду кирпича и камня.