Сергей Смирнов - Девушки в погонах

В одну камеру подруг посадили недавно. Очевидно, их участь уже была решена.

— Тебя сегодня били? — спросила Женя, когда после очередного допроса Тамару втолкнули в камеру.

— Нет, Женечка. Вот уже третий день колонела как подменили: все уговаривает согласиться работать у них радисткой. Хотят с группой выбросить в тыл к нашим.

— Ну а ты?

— Что я? Лучше смерть, чем такое!

— Лучше смерть… — задумчиво проговорила Женя. — А их выбросят…

— Кого «их»? — не поняла Тамара.

— Разведчиков. Фашистов. Вот кого!

— Ну и что? Их все равно наши переловят.

— Конечно, их поймают. Но сколько они могут навредить!

Помолчали. Каждая думала о своем.

— А может, Тамара, тебе стоит согласиться?

От неожиданности та опешила. С минуту смотрела на подругу удивленными, ничего не понимающими глазами.

— Да ты что, с ума сошла? Как ты можешь говорить такое?!

— Нет, я, Тамара, серьезно. Давай вместе подумаем. Вот мы сейчас здесь, в камере. А какая польза нашим? Никакой. А если бы тебе представилась хотя бы малейшая возможность помочь им? Неужели ты бы отказалась?

— Конечно нет!

— Вот видишь. А у тебя есть такая возможность.

— У меня? Да ты о чем, Женя?

— Да все о том же. Ты должна согласиться. Тебя выбросят с группой в тыл к нашим, и ты… Понятно? Лишь бы не догадались раньше времени.

— А как же ты, Женя? Ведь они замучают тебя здесь. Я не могу так. Нет!

И Тамара, уткнувшись головой в плечо подруги, заплакала.

— Успокойся, доченька, — ласково сказала Женя. Так иногда она называла свою младшую подругу. — Надо, понимаешь, очень надо, чтобы ты вернулась к нашим и рассказала обо всем. Я не прошу тебя, а приказываю.

Наутро Тамару увели на допрос. Вернулась она нескоро.

— Ну как? — В голосе Жени нетерпение, тревога.

— Сказала, что подумаю и завтра скажу.

— А он?

— Обрадовался. Ласковый такой. Говорит, денег даст много, замуж выдаст за гвардейского офицера.

— А ты не перестаралась?

— Думаю, что нет.

Тамара устало опустилась на край «кровати».

А на следующий день Тамара подписала «ангажемент» — обязательство работать на разведку его величества короля Румынии Михая. Подписала лишь при одном условии: ее подруге должна быть гарантирована жизнь и безопасность. Бэдэрэу с готовностью согласился, сказав, что Женя останется заложницей, на всякий случай. И уже за несколько дней до вылета на задание Тамара подписала еще один документ. В нем говорилось, что, если она не выполнит задания или попытается бежать к русским, ее подруга «умрет в страшных мучениях».

Несколько недель занятий в школе, где готовили диверсантов, позади. Тамару познакомили с группой, с которой она вылетит на задание. Возглавлял ее Василе Штефанеску, сын кулака из-под Черновиц. У диверсантов были автоматические пистолеты, гранаты, мины и другое необходимое в таких случаях снаряжение. Тамаре «забыли» дать пистолет, и, когда она с обидой сказала об этом начальнику, тот постарался ее успокоить:

— Зачем тебе оружие? Ведь ты же радистка, и тебя вся группа будет охранять.

Наступил день вылета. Тамара прощалась с Женей. И даже сейчас, расставаясь навсегда, нужно было сдерживать себя: за ними наблюдали. Говорили ничего не значащие слова, бессмысленно улыбались. Но в глазах друг друга девушки прочли то, чего нельзя было сказать словами.

Взревели моторы, и «юнкерс», специально выделенный немецким командованием, ушел в темноту ночи.

С пристегнутым парашютом и рацией, закрепленной на груди, Тамара сидела на металлической скамейке. Напротив, рядом, — ее враги. Они испытующе поглядывают на Тамару.

Первым прыгал Штефанеску, за ним — Тамара и сразу же ее «помощник» — Стан.

Когда парашют раскрылся и утихла болтанка, Тамара оглянулась кругом. Немного ниже белел в темноте купол. «Штефанеску», — подумала девушка. Отыскала она и своего «помощника», он спускался почти рядом.

Решение пришло неожиданно. Рывком подтянув стропы парашюта, Тамара начала быстро скользить вниз. Порывистый ветер относил ее в сторону. Теперь она уже не видела парашютов Стана и Штефанеску, они растаяли во мраке.

Быстро приближалась земля, только за каких-нибудь сто метров до нее Тамара отпустила стропы. Купол парашюта расправился, и падение сразу же замедлилось. Коснувшись земли, Тамара отстегнула парашют и бросилась бежать на лай собак, который она услыхала еще в воздухе.

И вот спустя семнадцать лет после описанных событий я хожу и езжу по тем местам, где прошли свой нелегкий путь две девушки-разведчицы.

Сначала иду в Александрову, где живет Тамара Аксенова, а потом буду добираться в Ивановку-Русскую и попытаюсь там разыскать родных и близких Жени Зенченко.

У меня есть несколько фотографий Жени. Те самые, что были в ее личном деле. На одной из них Женя снята в саду, у яблоньки, еще не одевшей весенний наряд. Когда я пытаюсь представить себе Женю в самую трудную для нее минуту, я вижу ее такой, как у этой молоденькой яблони.

Но сначала о Тамаре. Знаю, что трудный это будет разговор. Ведь и через семнадцать и через тридцать лет тяжело вспоминать годы, которые так много унесли с собой друзей и родных и оставили на память столько горя. Трудно вспоминать последнее прощание с лучшей подругой, ее улыбки, шутливые напутствия, за которыми притаились мужество и добровольно подписанный самой себе смертный приговор. Но об этом не должен был никто догадаться. Это было семнадцать лет назад.

Тамара Аксенова-Райлян с сыном.

С волнением стучу в дверь, переступаю порог дома. Вот и Тамара. Такая же, как на давних фотографиях. Конечно, годы и пережитое оставили свои следы. Но это видишь только вначале. А потом не замечаешь ни морщин, ни тонких нитей преждевременной седины. Наверное, это потому, что глаза у Тамары молодые, задорные.

После того как с ее помощью была поймана группа диверсантов, Тамара почти до конца войны прослужила в армии, а потом поступила учиться в Кишиневский сельскохозяйственный институт. Закончила его, работала агрономом, преподавала биологию в средней школе, затем стала инспектором-организатором Тарутинского колхозно-совхозного территориального управления.

…Первые приветствия, обычные при встрече.

И сразу же неожиданное:

— А знаете, Женя жива!

Голос Тамары ликующий, звонкий. Рассказывает, как все это было.

Демобилизовавшись в конце войны, Тамара попыталась узнать о судьбе своей подруги. Написала ее родным в Ивановку-Русскую, но ответа не получила. Из части на ее запрос сообщили, что

«Зенченко Евгения Семеновна не вернулась с боевого задания в апреле 1944 года».