Юрий Лебедев - Уходящие в вечность

Чем дальше читаешь, тем больше это сходство завораживает. Сейчас, спустя 60 лет после той войны, может быть, это открытие покажется не столь уже большим откровением. Но в нашей советской и постсоветской литературе мы никогда не пытались увидеть в немецком солдате человеческое существо, столь схожее с нами. Те же чувства, те же невзгоды и ту же страдающую плоть.

Может быть, еще лет тридцать назад я бы не воспринял подобный рассказ так, как воспринимаю сегодня. Это не примирение, это, скорее, понимание. И еще это узнавание. Через героя книги я вспоминаю и себя, узнаю и свои фронтовые будни.

Отчасти, конечно, чудо, что мы оба, рядовые солдаты, выжили, уцелели в этой мясорубке.

Именно солдатское мировосприятие той войны под Ленинградом для меня особенно важно. Рядовой солдат, такой же, как и я, зачастую вынужденный служить лишь пушечным мясом, – это сходство особенно удивляет. Конечно, при всей непримиримости, во всяком случае моей, к тем оккупантам, которые обрекали Ленинград на голодную смерть.

Оказывается, у немецких солдат были жены, матери, была любовь, тоска. Там были не только нацисты. Там были жертвы. Они погибали так же, как умирали мои однополчане, так же в ужасе прижимались к земле во время артиллерийских обстрелов. Пусть к чужой земле, но ища у нее защиты.

Стахов был добровольцем, так же как и я. У нас была разная идеология. Но если бы нас обоих убило, наши кости одинаково гнили бы под Ленинградом.

Наверное, наш страх и ужас перед летящим снарядом был тоже одинаков.

Я думаю, что такие книги, как «Маленький Кваст», нужны и сегодня. В них дорого общечеловеческое начало. И тот давний вывод, который никак не может усвоить человечество: захватнические войны – бессмысленны».

В 2005 году роман «Маленький Кваст» вновь появился на прилавках книжных магазинов Германии. На этот раз с предисловием русского писателя-фронтовика. Может быть, со временем он будет полностью переведен и издан на русском языке. Этого бы очень хотелось.

Работа в петербургском центре «Примирение» была мне дорога еще и потому, что зачастую приносила приятные сюрпризы. Нередко это были истории, связанные с проявлением человечности людьми в солдатских шинелях. Может быть, войны в конце концов и прекращаются потому, что люди не расчеловечиваются даже в самых суровых условиях. Такого рода истории мне до сих приходится выслушивать и получать в виде писем от бывших солдат по обе стороны фронта, от родственников погибших, от жителей, находившихся на оккупированных территориях. Меня особенно обрадовало письмо, присланное бывшим немецким солдатом Гейнцем Йенеке. В нем он рассказал о крестинах русской девочки в подвале церкви в Урицке под Ленинградом осенью 1941 года.

Вот как это случилось. В середине сентября 1941 года наступление немецких войск на Ленинград захлебнулось. 16 сентября, как вспоминает бывший связист Йенеке, в подвале местной церкви в Урицке в юго-западном предместье Ленинграда был оборудован командный пункт одного из полков 58-й немецкой пехотной дивизии. После ожесточенных боев наконец наступило затишье. Остатки русского местного населения ютились поблизости в вырытых щелях на своих приусадебных участках. В один из дней командиру полка полковнику фон Девитцу доложили, что в одном из таких укрытий молодая русская женщина произвела на свет младенца. Полковник не лишен был юмора, отреагировав на это словами: «Всего неделю под Ленинградом – и уже первое солдатское дитя». Тем не менее он распорядился выделить отдельный угол в подвале, отгородив его плащ-палаткой для матери и ребенка.

До прихода врача кто-то, бегло взглянув на младенца, констатировал, что родился мальчик. Так как полковник был наречен при крещении Станиславом и взял на себя опекунство, то было решено этим же именем назвать и ребенка. Однако подошедший к тому времени полковой врач констатировал, что родилась девочка, которую дивизионный лютеранский священник затем окрестил именем Станислава. Все это Йенеке наблюдал издали, сидя в подвале у своей радиостанции.

Через некоторое время мать с ребенком отправили в безопасное место в Красное Село, а полковник фон Девитц вплоть до своего откомандирования уже в звании генерала в Венгрию постоянно интересовался судьбой своей крестницы. Сегодня Станиславе, если бы она благополучно пережила войну, могло бы быть уже за 70 лет. Фон Девитц дожил только до 56 лет, умерев в русском плену под Воркутой. На этом можно было бы поставить точку, если бы не волновал вопрос: а вдруг Станислава живет до сих пор? Где она, как сложилась ее судьба? Знает ли она, кто дал ей такую своеобразную путевку в жизнь?

В конце своего письма Гейнц Йенеке написал мне: «Большинство из моих боевых товарищей заплатили жизнью за войну против вашей Родины. Теперь они получили право на достойное упокоение на солдатском кладбище в деревне Сологубовка под Санкт-Петербургом. Благодарю вас и всех ваших земляков за помощь в создании этого кладбища. Могу лишь представить, насколько тяжело было это осуществить».

Мне же в свою очередь захотелось выразить признательность Гейнцу Йенеке и его сослуживцам, которые в суровых военных условиях проявили человечность. Потому я и решил рассказать эту историю.

Почему они лежат рядом, мне было понятно. На воинских кладбищах однополчане всегда покоятся бок о бок. Эти два солдата, судя по всему, были из одной воинской части. Не укладывалось в голове другое: почему они не были врагами, ведь один из них немец, а другой – русский. Они обязаны были воевать по разным сторонам фронта.

В эту поездку по Германии меня откомандировал Совет ветеранов Санкт-Петербурга. Мне поручили узнать, в каком состоянии находятся там захоронения советских солдат. Акция называлась «Цветок на русскую могилу». Проехал я всю Германию с севера на юг. Посетил и крупнейшие в Западной Германии советские воинские мемориалы в Штукенброке и Берген-Бельзене. В войну это были лагеря военнопленных. Десятки тысяч советских солдат сгинули в лагерных печах. Побывал также и на крохотных солдатских захоронениях, устроенных прямо на городских кладбищах. Советским людям, погибшим в неволе, там отведены отдельные участки, за которыми ухаживают городские власти.

В Германии огромное количество немецких и иностранных воинских кладбищ. Куда ни кинь взгляд, везде солдатские погосты, начиная от наполеоновских войн до наших дней. В центре Ганновера, к примеру, до сих пор сохраняется могила казака Еремеева. Он похоронен был у местной кирхи в 1813 году, когда Россия победоносно гнала войска Наполеона к Парижу. Немцы, показывая могилу русского казака, всегда подчеркивают, что в этот период войска Кутузова и Блюхера были союзниками.