Коллектив авторов - Свет Победы

Не нам судить три поколенья кряду,
В себя вобравших немоту земли.
Они смогли прорваться сквозь блокаду,
Но сквозь себя прорваться не смогли.
Все тяжелей на них столетья бремя.
Под непомерной тяжестью своей
Они с трудом донашивают время,
Отпущенное волею вождей.

Кряхтя по-стариковски, смерть придет
И белой тростью ткнет в слепые вежды.
Безликих сонм по имени народ
Оденут в погребальные одежды.
Народ, что был всю жизнь и нищ и наг,
Но над Христом иного видел Бога…
Исакия поруган саркофаг,
И в Третий Рим не найдена дорога.
Потом – пройдет неважно сколько лет –
Их, обрамленных в рамочки столетья,
Сменивших красный цвет на желтый цвет,
История прочтет как междометье.

С глубокими глазницами дома…
Мгла-изморозь. И солнце – как лампада…
Чем в Питере студенее зима,
Тем чаще вспоминается блокада.
Ей мало горя, мало было слез –
Такая память проникает в гены.
Не знал войны я, но передалось –
Не заглушить – в домах вещают стены…
От всех смертей, от всех людских стихий
Неву, должно быть, мучают неврозы –
В тиши январских белых амнезий
Туман над полыньями и торосы…
А лед и снег добрались до перил…
Надежду слышу в скрежете трамвая…
Заснеженные брезжат фонари
Сквозь годы… К памяти взывая.

Зима была студеной, долгой,
И солнце грело пустоту.
Звенел, хрустел морозный полог,
И птицы мерзли на лету…
У тещи я спросил: «В блокаду
Как вы спасались в этой мгле?!» –
«То, что досталось Ленинграду,
Не приведи Господь земле!» –
Она ответила… Невольно
Задел я горестную нить…
Затем добавила спокойно:
«То горе не с чем вам сравнить!»

Что такое – эхо войны?
Что такое – эхо блокады?
Это память, тревожные сны,
Это натиск врага – без пощады…

Поколение мирного неба,
Что мы сможем знать о войне?
Как делили кусочек хлеба,
Забывались в голодном сне…
Как зимой бесконечной, стылой
Было больно от страха дышать…
Как постель становилась могилой,
Где лежали ребенок и мать…

Небо чистое над головою.
Все же память о том жива,
Как по Невскому к водопою
Крысы шли… В горле стыли слова.
В осажденном врагом Ленинграде,
Знаю, бабушка честно жила
И, не думая о награде,
Свой паек пареньку отдала…

Беспощадные дни блокады
Вечным эхом на сердце легли.
В память подвига Ленинграда
Я склоняюсь до самой земли.

Эти скромные медали –
Для меня бесценный клад.
Вы фашистам не отдали
Русский город Ленинград.

Мама, дух твоих медалей
В плоть мою, как сталь, проник…
Словно мне награду дали,
А пишу я лишь дневник.

Вы – блокадные солдаты,
Немец вами был разбит.
Подвиг ваш мы помним свято.
Вечный пусть огонь горит!

От Любани до Мги все леса да болота
И суровый, до блеска стальной небосвод.
От Любани до Мги погибала пехота,
Понимая, что помощь уже не придет.

«Где шестой батальон?.. Где четвертая рота?..»
За спиной – Ленинград. Невозможен отход.
«Только насмерть стоять! Только насмерть, пехота!..»
И стоит. И уже с рубежа не сойдет.

Гимнастерка намокла от крови и пота,
Израсходован в схватке последний патрон.
Но стоять, лейтенант! Не сдаваться, пехота!
Ты не станешь, не станешь добычей ворон.

Кто-то тонет, не сбросив с плеча пулемета,
Кто-то легкие выхаркнул с тиной гнилой.
Вот она, сорок первого года пехота –
Меж Любанью и Мгой, меж Любанью и Мгой…

В День Победы ты тихо пойди за ворота,
Ты услышь, как вдали раздаются шаги.
Это без вести павшая наша пехота –
От Любани до Мги, от Любани до Мги…

По вечерам у нас играют и поют,
А я и не пою, и не играю –
Я молодость свою припоминаю
И песни, что давно уж не поют.

Я не пою – я просто говорю
Про молодость ушедшую мою.

По вечерам у нас танцуют или пьют
И в комнате не зажигают света.
Мне помнится, что так же было это
И в молодость ушедшую мою.

Я не пою – я просто говорю
Про молодость веселую мою.

Вино юнцов укладывает спать,
А по утрам будильники их будят…
Мне кажется, что их уже не будет
Тревога среди ночи поднимать…

Я не пою – я просто говорю
Про молодость ушедшую мою.

Поле боя… Смерть… Рассветы…
Пусть прошло немало лет,
Веет отзвуком Победы
От георгиевских лент.

Дым и пламень – злые пляски…
Майский день, Победы пир…
Сквозь проржавленные каски
Травы рвутся… в этот мир.

Январский гром раздался в сорок третьем,
И раскололась мерзлая река.
Бойцы Ленфронта… Как преодолеть им
Торосы льда, теченье и врага?

Он бьет прицельно с политых откосов
По армиям, что заперты в котле.
Но шли вперед солдаты и матросы,
Кровавый след оставив на земле.

А за пехотой в бой рванулись танки.
Но кто-то сгинул между берегов…
Река хранила воинов останки,
Что шли тогда бесстрашно на врагов.

Как будто спрятав их из-под прицелов,
Здесь, на подушке илистого дна
Все берегла – готовых к бою, целых.
Дня них внезапно кончилась война.

Но танки все же прорвались на берег
И стали в ряд, форсировав Неву.
Хоть экипажи до сих пор не верят,
Что в том бою остались на плаву…

Им шансов не было вернуться –
Под перекрестным артогнем,
Где пули свищут, мины рвутся
И ночью видно словно днем.

Шли, обреченные на гибель,
На левый берег на крутой –
Невы взлохмаченной изгибы
Вели на подвиг на святой.

Сгорали роты словно травы –
Враг методично вел обстрел.
Бетонный дот у переправы
Вслед наступающим смотрел…

Помню хлеба ладошку с патокой,
В кузов плавный полет, а потом –
В жутких высверках черную Ладогу
И машину с детьми подо льдом!

Долго плечи наши качали
На морозе застывший крик.
Кто-то в злостной печали
Процедил по-немецки: «Кри-и-иг!..»