Александр Журавлев - Рассказы о героях

— Давайте в кузов! Я вас мигом доставлю в медсанбат, — сказал Рабинович и спрыгнул на землю.

Поехал один механик-водитель, пообещав вернуться после перевязки.

— А ты? — спросил Рабинович у Гниломедова и добавил: — А я?

— Сейчас перевяжешь мне руку, — ответил тот, — дашь папиросу. Потом кое-чему поучимся и… в бой, Аркаша. Слышишь, что там делается. Будешь у меня артиллеристом…

— Да какой я пушкарь? — удивился сапер.

— Сумеешь. Так надо.

Они забрались в танк. Было душно, пахло гарью. Лейтенант показал, как заряжать орудие, как работать с прицелом. Рабинович сделал выстрел.

— Хватит, — сказал Гниломедов. — Снаряды береги.

Так боевая машина вернулась в строй. Обожженный, закопченный Т-34, словно мстя за свои раны, преследовал врага. Сапер освоился, но попадал в цель не всегда точно. Гниломедову приходилось усиленно маневрировать.

…Навстречу мчался фашистский танк. Машины сближались на больших скоростях. Чьи нервы выдержат? Чья броня крепче? Руки лейтенанта будто приросли к рычагам управления. Снаряды взметали землю впереди вражеского танка. Гитлеровец не выдержал, он развернулся, подставив борт. Удачный выстрел превратил фашистскую машину в движущийся факел.

Советские танки и мотопехота захватили переправу на реке Одер.

Только после преодоления реки лейтенант Гниломедов доложил о выполнении поставленной задачи. Доложил без прикрас, точно, хотя правда и была горькой. Нелегко сообщать, что потерял машину Пономарева и сам остался без экипажа.

— Война есть война, — сказал командир батальона. Он внимательно смотрел на раненого и очень уставшего лейтенанта.

— Иван Андреевич, принимай взвод разведки, — сказал майор, развернул карту и, показав на ней нужное место, продолжал: — Здесь ожидается переход противника в контрнаступление. А вот здесь приказано поставить наш заслон. Взводу разведки придаются два танка и взвод автоматчиков. Задача: до утра не дать противнику выйти к городу. Связь по рации. Вопросы есть?

— Все ясно, товарищ майор.

Командир батальона пожал офицеру руку и вместе с ним вышел из штаба. Они немного постояли вместе, глядя на реку. Дул порывистый ветер.

…Пять советских танков с автоматчиками на броне взяли курс к городу. Время клонилось к вечеру.

Противнику удалось оторваться от наших наступающих войск, и теперь лейтенант Гниломедов вел свои машины по «ничейной» земле. Краснели черепичные крыши островерхих домов. Нигде не было видно ни одного человека. Ничто не предвещало непосредственной опасности. И вдруг над танками появилась тройка вражеских штурмовиков. Офицер понимал всю трагичность положения: в чахлом кустарнике не спрятать машин. Но помогла хитрость.

Когда штурмовики с оглушительным ревом набросились на беззащитные машины, из командирского танка выскочили два воина с дымовыми шашками в руках. Самолеты открыли огонь. Брызнула вверх земля. Фашисты пошли на второй заход, увидев результаты своего налета: от трех танков валил дым. После второй атаки окутались дымом и две остальные машины. Самолеты сделали круг и скрылись.

— Полетели докладывать о победе, — рассмеялись танкисты. Ни одна из наших машин, умело замаскированных дымом, не была повреждена штурмовиками.

…Слева виднелся город. Гниломедов поставил командирам машин боевую задачу. Наступали сумерки. Медленно, очень медленно текло время. Командир взвода думал о том, что недалеко Берлин, близка победа. А какой путь пришлось пройти к ней!

…Во второй половине ночи послышался отдаленный шум танковых моторов. А когда забрезжил рассвет, вдали, с возвышенности стали спускаться самоходные пушки и танки противника. Гниломедов насчитал тридцать машин. «Тигров» не было, и все же соотношение сил сложилось слишком неравное. Лейтенант собрал командиров экипажей и сказал:

— Вступаем в бай. За нами первый удар. Маскировку не нарушать, танков из укрытий не выводить. Метров с пятидесяти расстреливать машины и гитлеровцев в упор. Начинаю я. Командир автоматчиков, действуйте по своему усмотрению, но огня первыми не открывайте.

Вражеские танки приближались. Головной мчался левее замаскированной машины командира нашего взвода. Остальные следовали уступом. Из-под гусениц летели комки грунта. Засада молчала, ожидая сигнала командира. «Еще, еще ближе», — сдерживая волнение думал Гниломедов. Наконец, вырвалось:

— Огонь!

Голодной танк фашистов загорелся от первого выстрела. Вторая машина завертелась на одной гусенице. Другие танки нарушили строй и метались по поляне, беспорядочно стреляя. Вспыхнул еще один вражеский танк, загорелось самоходное орудие, задымила четвертая машина. Пять советских Т-34 все наращивали мощь огня. Дробно тарахтели автоматы, усеивая поляну трупами фашистов. В небо подымался густой черный дым. Вражеские танки развернулись и стали удирать. Загорелись еще две машины. На возвышенности мелькнул желтым крестом последний танк. Бой закончился.

Когда Гниломедов сообщил об этом в штаб, наши подразделения были уже на марше. Спустя четверть часа к пяти замаскированным машинам подошел танк командира батальона. Из люка вылезли майор и полковник — командир танковой бригады. Гниломедов представился и доложил о прошедшем бое.

— В наши руки, товарищ полковник, попал фашистский майор, — закончил лейтенант.

Три наших офицера вышли из кустарника, и взору их открылась поляна с трупами фашистов. Подбитые, обгоревшие танки и самоходные орудия чадили.

С поляны Гниломедов провел начальников к своему танку, возле которого под охраной автоматчика сидел фашист. Лицо его было в шрамах, подбородок залеплен розовой лентой. Из-под распахнутой куртки виднелся гитлеровский орден. Через автоматчика, знавшего немецкий язык, пленный спросил полковника:

— Правда ли, что усиленный панцирный батальон был обращен в бегство всего лишь взводом?

— Усиленным взводом, — уточнил полковник.

Пленный майор закрыл лицо руками и прошептал:

— Позор, позор…

Настал день, когда советские стальные машины, как грозный и бурный весенний поток, ворвались на улицы Берлина. Одним из первых шел танк недавно принятого в члены партии Героя Советского Союза старшего лейтенанта Ивана Андреевича Гниломедова.

1965 г.

Герой Советского Союза

Илья Павлович Горбунов

Начинался сентябрьский день…