Давид Алексеев - Комкор М. В. Калмыков

Терялся поначалу новый комдив: с чего, с какого конца тут браться, как выправлять положение? И вновь вспоминался Фрунзе, вспоминалась его речь на проводах из академии:

«Вы должны вернуться в атмосферу довольно-таки серенькую, в атмосферу обыденщины, обывательщины, с ее рутиной, с ее будничными крохоборскими интересами. И несомненно, что эта обстановка, эта атмосфера будет являться величайшим препятствием для достижения тех целей, о которых я сейчас вам говорю. Но плох будет тот из вас, кто впадет в уныние, кто впадет в состояние апатии. Настоящий вождь-революционер, вождь-организатор именно и будет испытан здесь, в этой практике, в этом опыте повседневной будничной работы. И только тот из вас может претендовать на роль настоящего красного генштабиста, настоящего организатора и вождя Красной Армии, который с этой обстановкой сумеет справиться, не даст ей подчинить себя и сумеет и себя продолжать учить и других вести за собой. Об этом последнем вы должны точно так же помнить постоянно» [66] Фрунзе М. В. Избр. произв. С. 171. .

Фрунзе не сгущал красок. Страна и с образованием Союза Советских Социалистических Республик все еще находилась в страшной хозяйственной разрухе, ее здоровые силы травили нэпманы, спекулянты, уголовщина всех мастей. Средней Азии было и того хуже. Наплыв тысячных масс голодных людей из центральных губерний повсеместно множил безработицу да и хлебным краем в двадцать четвертом году она уже не была. В то лето ее просторы охватила небывало страшная засуха. Урожаи всех культур оказались до предела мизерными. Воспользовавшись новыми трудностями и нехватками, басмачи активизировали свою преступную деятельность, значительно расширили ее.

С октября РВС фронта возложил на 2-ю Туркестанскую стрелковую дивизию задачу борьбы с басмачеством не только в Ферганской долине и Ташкентском боевом районе, а и во всей Самаркандской области.

Комдив М. В. Калмыков и комиссар М. О. Корявов, учтя изменения обстановки, наряду с основным штабом в Коканде, образовали и полевой штадив в Самарканде, куда сразу же и выехал Михаил Васильевич. Там он принял в оперативное подчинение 3-й, 4-й Туркестанские полки, части национальной Красной Армии, а также батальон Средне-Азиатской школы комсостава и, продолжая оставаться командиром 2-й Туркестанской стрелковой дивизии, приступил к одновременному исполнению обязанностей командующего войсками Самаркандской области.

Тогда же Калмыков, его заместители, работники штаба и политического отдела безоговорочно приняли новую политику борьбы с басмачеством, а приняв, начали строго требовать от командиров всех степеней, от каждого коммуниста повседневно разъяснять и углублять в сознании красноармейцев роль Красной Армии как защитницы интересов трудящихся Востока, учить их безупречному, подлинно братскому отношению к местному трудовому населению.

В те дни Михаил Васильевич действовал в тесном контакте с председателем Самаркандского облисполкома, членом коммунистической партии с 1918 года Урун-Ходжаевым. Дружба эта способствовала мобилизации сил всего областного совещания на борьбу с басмачеством, на привлечение многих и многих коммунистов Самарканда, а также окрестных кишлаков к работе по политическому воспитанию дехкан.

Оба руководителя своевременно заметили и должным образом оценили стихийно родившиеся в массах крестьянской бедноты демонстрации протеста против злодейских деяний басмачей. По данному поводу был издан совместный приказ-воззвание, в котором Калмыков и Урун-Ходжаев подчеркивали, что басмачи в своем большинстве — обманутые люди и что Советская власть при их честной сдаче обеспечивает им полную свободу и неприкосновенность. Однако не умаляли они и значения вооруженных мер воздействия против банд и шаек, не отрешившихся от бесчинств и кровавого разбоя, ставили задачи держать их под непрерывными ударами красноармейских и дехканских формирований, с тем, чтобы как можно скорее уничтожить эти группки врагов или вынудить их к добровольной сдаче.

Братскому сближению дехкан и красноармейцев, прибывших из северных республик Союза в этот край для исполнения своего интернационального долга, как нельзя лучше помогало и то, что все они, следуя примеру командира, стремились к изучению их родного языка. Многие бойцы при встречах с местными крестьянами говорили только по-узбекски. И Михаил Васильевич преуспевал в этом. Еще в далекой Усолке и за время командования Богоявленским стрелковым полком он научился вполне свободно изъясняться по-башкирски, и теперь был рад тому, что говор его земляков оказался во многом схожим с узбекской речью.

Но борьба с басмачеством оставалась войной, острейшей, классовой. Были на ней тяжкие утраты, были дни светлых побед, были и всегда волнительные моменты представления храбрейших из храбрых к боевым революционным знакам отличия.

Одно из первых своих ходатайств на новом фронте боев к награждению орденом Красного Знамени командующий войсками Самаркандской области и командир 2-й Туркестанской дивизии послал на товарища Мурзу Ходжу Урун-Ходжаева — председателя облисполкома и особоуполномоченного Самаркандского обкома Коммунистической партии Узбекистана по борьбе с басмачеством.

В наградном листе, подписанном М. В. Калмыковым, говорилось, что тов. Урун-Ходжаев путем личной неустанной политработы по кишлакам и путем умелого руководства кишлачными советскими и партийными работниками перевел на нашу сторону джигитов шайки курбаши Сарык-бая, разложил банду Амин-бая, который был убит своими же джигитами, после чего последние сдались. В результате дальнейшей работы тов. Урун-Ходжаева предоставилась возможность, опять-таки при непосредственной поддержке самого населения, уничтожить вместе с главарем шайку Мурзы-Полвана.

Самоотверженная борьба местных коммунистов-агитаторов в сочетании с воинской доблестью личного состава красноармейских частей принесла в конце концов долгожданную победу. В июле 1925 года партийные и государственные руководители только что учрежденной Узбекской Советской Социалистической Республики торжественно поздравили всех их с полной ликвидацией басмачества в Самаркандской области.

А через месяц с небольшим, 31 августа того же года, М. В. Калмыков приказом по частям 2-й Туркестанской дивизии объявил:

«в виду полной обеспеченности Ташкентской области от возникновения басмачества и ликвидации басшаек в соседних областях, боерайон Ташкентской области ликвидировать» [67] ЦГАСА, ф. 1111, оп. 3, д. 315, л. 12. .

…Борьба с басмачеством близилась к завершению. Налаживалось хозяйство, улучшались бытовые условия, части и соединения Туркестанского фронта постепенно переходили к планомерной боевой и политической подготовке, в них создавались красные уголки и библиотеки, все шире разворачивали свою работу воинские школы по ликвидации неграмотности.