Брюс Федоров - Острова желаний

Алед Бервин, слегка поморщившись, с некоторым трудом вытащил из кресла, где так удобно сидел всё это время, свое кряжистое как дуб тело, встал, и произнес. – Да, сэр, – всё понятно и всё будет сделано, – и наклонил в знак подтверждения свою большую круглую голову, плотно сидевшую на его литых плечах.

Запланированная встреча друзей в компании «South American Technologies» на Академической улице была назначена на два часа дня.

В помещении уже находились хозяева офиса Влад и Виктор. Они придирчиво осматривали сервировку большого стола и убранство комнаты отдыха, где было намечено провести мини совет в Филях, совмещенный с товарищеской пирушкой.

Оба немного волновались в преддверии прихода старых боевых друзей, от которых можно было ожидать самый неожиданный ответ: или отказ участвовать в намечаемой операции как в бесцельной авантюре, или гневное осуждение поступка Влада и Виктора.

А справедливое слово друзей тяжелее приговора трибунала, но надежда добиться их поддержки и согласия всё же сохранялась.

Ровно в назначенное время раздалось треньканье дверного звонка и на контрольном мониторе возникло изображение нескольких серьезных мужчин, столпившихся у входа в здание.

– Открывай, – раздался звучный мегафонный голос. – Свои пришли. И вскоре небольшое помещение офиса наполнилось гулом низких мужских голосов, громкими приветствиями, сопровождаемыми крепкими объятиями и дружескими похлопываниями по спине и плечам.

Немного есть на свете радостей, которые можно сравнить с удовольствием видеть старых друзей. Память каждого из вошедших уже зрелых мужчин, разменявших свои сорок лет, бережно хранила события совместно пройденного тернистого пути, на котором риск стал обязательным и обиходным явлением, где поставленная цель и задание Центра важнее завтрашнего дня, а крепкое плечо напарника надежнее всех опор. Это был их мир, созданный собственными руками и делами, их прошлое и совместная непростая судьба, которую никто не осмелиться у них отобрать, и ничто более не сможет потревожить: ни политическая круговерть, ни распад и возникновение новых государств. Каждый из них стал частью другого, и вместе они представляли собой грозную и непреодолимую силу.

– По какому поводу торжество? – воскликнул Николай, изумленно оглядывая стол, уставленный изысками московских кулинаров и виноделов. – А, впрочем, не важно. Похвально, что вы с Виктором проявили инициативу, чтобы собрать всех нас у себя.

Это был, конечно, Николай Бессонов, не унывающий оптимист, неуемная энергия которого всё время требовала выхода и порой заталкивала его в непростые жизненные коллизии. Блестящий специалист по сложнейшим техническим конструкциям, одинаково хорошо разбирающийся как в уникальном агрегатном спецснаряжении, так и в системах управления авиационной и вертолетной техникой. Волевой, целеустремленный человек, не знающий равных в вопросах нахождения оптимальных технических решений.

В молодости боксер, профессионально выступавший на ринге, познавший сладость славы триумфатора и избалованный победами в своей весовой категории полутяжа.

Любитель и любимец женщин, которые всегда готовы отдать если не свое сердце, так, по крайней мере, свою привязанность успешному герою. Порой и сам Николай смущался от не самых удачных и изысканных шуток своих товарищей по поводу его амурных похождений, завоевавших ему в узком кругу друзей известность и лавры покорителя нежных созданий, образы которых он закладывал в свою коллекцию с такой же легкостью, с какой лохматил центр спортивной мишени на дистанции 25 метров из своего «Стечкина». С другой стороны, строгая мужская логика не могла не признать вечную истинную того, что самые трогательные и привлекательные представители прекрасного пола во все времена предпочитали победителей, окружая их своей нежностью, любовью и ласками в обмен на мужество и стойкость защитника мира, и личное спокойствие.

Мужчины задвигали стульями, рассаживаясь вокруг стола. Влад с удовольствием вглядывался в улыбающиеся лица дорогих ему людей, составляющих его прошлое, настоящее и так хотелось бы, чтобы и будущее.

Вот рядом с Николаем глубоко откинувшись на спинку стула разместился Виталий Ветров. Добродушный, милый толстяк. Незаменимый товарищ, добрый, участливый и внимательный к чужим проблемам. Эти выдающиеся человеческие качества сочетались в нем с проницательностью опытного оперативника, наделенного к тому же даром предвидения. И при этом прекрасный аналитик, которому всегда удавались лучшие варианты подготовки оперативных мероприятий. Непременный участник товарищеских вечеринок, всегда умевший создавать с присущей ему непосредственностью и оптимизмом атмосферу дружеского единения. Видно часть веселой грузинской крови сумела стать сутью его искренней и открытой для других людей натуры.

Кто из присутствующих не восхищался мужеством этого человека, сумевшего выдержать в тюрьмах Южной Африки, в период апартеида, воздействие психотропных препаратов и изощренные психологические пытки, когда его бросали в камеру одиночного содержания, в которую 24 часа в сутки неделями доносились крики истязаемых пытками людей? Выдержал это и сумел выдержать и другие изуверские фантазии тюремщиков, развлекавшихся тем, что регулярно погружали его со связанными за спиной руками в бассейн с крокодилами, в стремлении выбить из него признательные показания.

И что же такое веселое он рассказывает своим соседям по столу Рашиду Нигматуллину и Валерию Медведеву? В гражданской жизни это предельно скромные и немногословные люди. В них мало кто распознал бы специалистов редкой категории и особого оперативного назначения, для которых безупречное владение навыками обращения с любыми видами стрелкового, холодного и минно-взрывного оружия было таким же естественным делом, как для кого-то держать столовый нож в правой руке, а вилку в левой. Не сама ли природа дает избранным умение или дар быть незаметными как в городе, сливаясь с толпой или растворяясь в гулких пустых переулках, так и талант маскировать свое нахождение в складках незнакомой открытой местности. Кто они: наследники великих учителей господ филеров 19 века, или любимые инструкторами терпеливые и выносливые выпускники элитных снайперских школ?

Люди-фантомы, умеющие мгновенно менять состояние личного покоя на положение взведенного для выстрела пистолетного курка. Люди-кинжалы, которых лучше без особой надобности приказами не тревожить, так как раз, будучи вытащенными из ножен, обратно их можно вложить только с пятнами кроваво-ржавой побежалости на стальных лезвиях.