Брюс Федоров - Острова желаний

– А что будет потом, когда всё произойдет? Бросим этих людей на произвол судьбы, деньги в зубы и пусть катятся куда хотят?

– Ну, до этого не дойдет. Мы, в конце концов, не профессиональные наемники, хотя и у них есть свой кодекс чести. В нужные моменты мы их вначале введем в игру, а потом и выведем из неё. И европейцы нам здесь не указ. Пусть пребывают в благостном неведении. И потом, Виталий, из моего опыта многолетнего пребывания в этих странах я сделал вывод о том, что среди самых отчаянных ребят, обитающих на самом дне общества можно встретить немало тех, на которых можно положиться. Главное, каков ты сам, есть ли у тебя стержень и личное достоинство, пусть даже бандитское. Тогда тебе может быть поверят и примут за своего, и тогда у тебя будет шанс выжить в этих краях.

– Понятно. Ты как всегда убежденный социалист, который верит в простого человека. Мне всё понятно. Согласен. Ну а как мы назовем этот лагерь. Надо придумать что-то забавное.

– Это просто. Название у него уже есть, и оно единственно возможное. Много веков назад местные индейцы этому месту уже дали имя – Галибис.

– И что оно означает?

– Дух Зла.

Друзья молча подняли стаканы, чокнулись, залпом выпили виски и разошлись по своим комнатам, в которых они так и не обнаружили столь вожделенных кондиционеров.

Остров Дьявола затих в ожидании прибытия очередной группы искателей приключений на свою голову. Ему было не привыкать. Так было всегда в его истории, и так будет в будущем.

Через три месяца преображенный лагерь уже мог похвастаться новой кровельной крышей и свежо выкрашенными стенами казармы и зажил размеренной мужской жизнью. По просыпанному свежей кремневой крошке обширному плацу под разудалую песенную речевку "Helljumper, Helljumper – Эй, десантник, где ты был? Был в аду, чертей там бил" топали пятьдесят пар солдатских ботинок, и пятьдесят здоровых мужских глоток слаженно в такт распевно повторяли слова своего грозного командира и бравого запевалы, гиганта – негра двухметрового роста, в недавнего прошлого сержанта корпуса морской пехоты США по имени Чарльз Браун. Блестели залитые потом, обнаженные по пояс смуглые мускулистые тела, размеренно качались бритые затылки и крепко прижатые к груди, согнутые в локтях руки, поддерживали высокий боевой дух молодых парней, готовых выполнить любой приказ своего предводителя.

Высоко в зените горело тропическое солнце, а почти стопроцентная влажность воздуха и потянувшиеся от океана высокие перистые облачка предвещали неминуемую ночную грозу и шквальный ливень.

Стоявшие в тени под раскидистой шапкой навеса несколько мужчин явно были не из этих мест. Правильные черты лица, слегка покрасневшая от загара белая кожа, приличествующая климату легкая изысканная одежда и широкополые соломенные шляпы-панамы, выдавали в них выходцев из стран Европы. Спокойная размеренная речь, неторопливые повелительные жесты лишь подчеркивали вывод о том, что незнакомцы имеют в этих столь отдаленных от центров современной цивилизации местах решающее право определять ход событий и давать указания. Мужчины слегка улыбались и обменивались репликами, наблюдая за напряженными усилиями новобранцев, приступивших к преодолению замысловатой полосы препятствий под контролем не имеющего снисхождения сержанта Брауна, знающего толк в том, как выбивать из молодых самонадеянных наглецов дурь и привычки разнузданной гражданской жизни.

– А что, неплохо. Для такого незначительного срока вы сумели создать вполне дисциплинированную и боеспособную команду, – с удовлетворением в голосе произнес один из незнакомцев, одетый в белоснежный костюм, обращаясь к Михаилу Довлатову. – Скажите, Майк, как скоро вы сможете с уверенностью сказать, что команда готова к операции "Грета". Как вы знаете, она назначена на 2 августа и срок никто переносить не может.

Ни Михаил, ни Виктор, ни Виталий, никто из русских, присутствовавших на этой встрече, не встречал ранее этого человека, который представился как Алед Бервин. Алед прилетел на остров из Европы накануне вечером с двумя своими молчаливыми помощниками. Однако судя по тому, как Энтони Линтон, выполнявший в лагере вместе с никому неизвестным и весьма скромным в поведении человеком по имени Джованни Батистони, роль смотрящего со стороны компании заказчика, открыто проявлял по отношению к незнакомцу знаки подобострастия и угодничества, можно было понять, что Алед Бервин шишка значительная. Похоже, в мире тайных операций, этот самый Бервин имел право прямого доклада в решающие инстанции.

– Я и сейчас могу заявить вам, месье Бервин, что группа уже готова для выполнения задания. – Спокойно отреагировал на его слова Михаил. – Если задержитесь на сутки, то завтра утром сержант Браун покажет вам как бойцы умеют бегать километровый кросс с пятикилограммовыми свинцовыми поясами. Но ещё неделя нам всё же нужна. Мы хотим закрепить у бойцов навыки действий в городских условиях. Для этого подобран квартал в местном городке. Кроме того, мы намерены дать нашим снайперам проверить себя в деле, хотя бы в ночной охоте на аллигаторов в местных болотах. Если хотите вы также можете принять в ней участие.

– О нет, Майк, благодарю вас, – смеясь, отмахнулся от неожиданного предложения Бервин. – Не хочу мешать вам и вашим специалистам, да и оказаться в пасти аллигатора у меня большого желания нет. Неделя – это как раз семь дней, которые остались у нас до второго числа. Она в вашем распоряжении, как и господа Ленард и Линтон, с которыми вы уже давно знакомы. Может быть, я ещё раз повторяюсь, но второго августа большая часть отряда должна отправиться в Республику Маку на моторной шхуне, а за вами, вашими русскими партнерами и оставшейся частью команды мы пришлем самолет. Таким образом, согласно известному плану вы сможете взять под контроль важнейшие транспортные узлы страны: порт и аэродром и приступить к задержанию президента Коно. Всё так? Может быть, я в чем-то ошибся? Или у вас есть какие-то вопросы? Нет? Ну, хорошо.

– А что вы скажете по этому вопросу, господин Азаров? – Алед Бервин резко обернулся к Виктору, который молча и с интересом вслушивался в диалог между ним и Михаилом. Ловкий господинчик, – думал про себя Виктор, – держится неплохо, весьма уверен в себе, и видно, что эта уверенность сложилась не благодаря должностному креслу, которое он занимает в компании, а жизненному опыту, приобретенному скорее всего на подобных скользких делах где-то в глубинах Африки или в дебрях Юго-Восточной Азии, в таких местах, где путь доллару, фунту стерлинга или франку прокладывают бравые ребята, готовые за пачку долларовых банкнот положить свои бедовые головы на весы капризной госпожи Удачи. Там, где шагает его величество капитал, покорно склоняются гении и политики, поборники морали и нравственности, храбрецы и неутомимые борцы за всеобщую справедливость.