Брюс Федоров - Острова желаний

Началось медленное, неспешное плавание мимо однообразных берегов, заросших мангровыми деревьями. Илистая мутная река медленно несла свои воды в сторону великого океана.

Монотонность передвижения скрашивали редкие прыжки араваны, иногда выскакивавшей из воды. Тропическая рыбка пыталась поймать пролетающих жучков и бабочек, неосторожно порхавших в разогретом воздухе.

Палившее с утра солнце постепенно закрылось прозрачной дымкой, из которой стали выпадать нечастые, но такие благодатные капли влаги – верная примета того, что к вечеру стоит ожидать тропического ливня.

Наконец, к исходу четвертого часа монотонного и в целом тоскливого плавания берега реки стали стремительно раздвигаться, открыв взору широкую расчищенную от растительности территорию, на которой разместились круглые скатанные из бревен хижины, крытые пальмовыми листьями, и неказистые постройки с элементами присутствия технической цивилизации в виде крыш из грязного от дождей, опавшей листвы и цветочной пыльцы шифера. На берегу стояли вытащенные на илистый речной песок деревянные лодки с моторами, которые вызвали у участников маленькой экспедиции взрыв энтузиазма и громкоголосый обмен мнениями.

Люди на плотах радостно переглядывались и, дождавшись разрешающего сигнала Виктора, направили плоты в сторону необычного поселка.

К удивлению прибывших путешественников, никто из жителей поселка не проявил никакого интереса к нежданным гостям. К ним не выбежали стайки крикливых детей, выпрашивающих сладости и сувениры, не подошли с приветствиями сановитые старейшины племени и даже худые, поджарые собаки неопределенного бежевого цвета все также, уткнувшись мордами в песок, продолжали неустанно и сосредоточено рыскать по берегу в поиске скудного дневного пропитания.

– Что-то почетного караула не видно и церемониального марша не слышно, – бодро воскликнул Виталий, первым спрыгнув на берег. – Приятно почувствовать под ногами твердую землю. Видно не рожден я был моряком.

– Вот, что Виталий, – промолвил с улыбкой Виктор, – коль ты как Колумб первый открыл этот новый мир, то тебе и карты в руки. Возьми с собой Чейтона и разыщите главу этого стойбища. Надо договориться об аренде двух моторных лодок, чтобы доставить нас до городка Sao Joao do Cacipore. Нам осталось всего-то километров пятьдесят. Эта деревня – окно в большой мир цивилизованных людей. Уже хорошо, что её жители в штанах и юбках ходят. Пока вы уточняете обстановку мы здесь у плотов подождем.

Через полчаса, вернувшийся Виталий, с удовлетворением доложил. – Обо всем договорились. Чейтон молодец, настоящий дипломат. У него разговор со старейшинами сразу сложился, как с близкими родственниками. Разговор шел на кечуа, который я не знаю, но основное содержание своих переговоров он мне переводил.

– Похоже, местное население, – простое и вполне доброжелательное, этакие окультуренные индейцы с примесью негритянской крови. Настоящие караибы.

– А откуда сюда могли попасть негры?

– Вероятнее всего по реке из Атлантики. Ты же знаешь, что вдоль атлантического побережья Бразилии проживают преимущественно мулаты и негроидное население, вплоть до Рио де Жанейро.

– Ну, а как с лодками? Какую цену заломили туземцы?

– Ещё проще. Завтра с утра индейцы так и так повезут в город на рынок фрукты, маниоку и ещё какие-то овощи. Мы им передали в качестве подарков кое-что из наших вещей: питьевые фляги, миски, ножи, лишнюю одежду и пару сотен долларов. Вождь был более чем доволен. На ночлег нам выделили крайнюю хижину на берегу реки, а вечером мы приглашены на деревенский праздник. Так что до начала торжества у нас пара часов.

– Ну, что ж неплохо. Нам надо поторопиться. Обрати внимание на водяные столбы над джунглями. Это ливень, и он скоро дойдет до нас.

И, действительно, едва каибилис и французы закончили переносить под навес вещевые мешки и, как смогли, обустроили с помощью тростниковых циновок спальные места, как на деревню, на весь мир неожиданно и одновременно, как всегда бывает в тропиках, обрушилась ночь, сопровождаемая сплошной стеной дождя. Точнее, настоящим водопадом, низвергавшимся с разверзшихся небес. Засверкали громовые молнии, и плотное полотно темноты занавесилось световыми сполохами. С крыши заструились ручейки воды, окружая хижину бурливыми дождевыми канавками.

Казалось, что река, лодки, люди, деревня и даже сами джунгли навеки погрузились в глубокую бездну обезумевшей стихии; и что у этих смелых людей, которые преодолели столько испытаний, уже ничего больше в жизни не будет, кроме нескончаемого потока воды и черного, грохочущего разрядами электричества небосвода.

И вдруг среди этого безудержного разгула всемогущих сил природы донеслось прерывистое тарахтение заработавшего дизельного электрогенератора и сразу в деревне кое-где засветились тусклые уличные фонарики, а внутри хижин затеплились язычки масляных светильников. Из темноты понеслись мерные глухие и призывные удары деревянных палок, выбивавшие нестройные звуки из пустотелого кряжа дерева.

– Нам пора, – первым сказал, поднимаясь Чейтон. Хозяева приглашают.

– А как быть с этим, – с сомнением спросил Тьерри, указывая на груду дорожных сумок и рюкзаков.

– Всё будет нормально. Нас охраняет закон гостеприимства.

Между тем, однообразные звуки палочных ударов затихли, уступив место удивительной и неожиданной в этих местах и в этой обстановке нежной мелодии клавесина.

– Что это? Что это может быть? – оживился Виталий, любивший и понимавший музыку, и сам неплохо игравший на фортепьяно.

– О, это я знаю, – откликнулся Каен. – У нас в Гайане такие оркестры весьма популярны.

– На чем же они играют? Ведь здесь посередине джунглей не может быть никакого клавесина? – настаивал Виталий.

– Конечно, Вит, – это не клавесин, а несколько пустых стальных бочек из-под этанола или масла. Снисходительно заметил технически грамотный Николай.

– Не может быть, – воскликнул Виталий, воображение которого моментально нарисовало ему картину из груды грязных железных ёмкостей, в которых скопились сгустки тяжелых нефтешламов.

– Не будем спорить, – миролюбиво опять произнес француз. – Пойдем и всё сами увидим.

– Действительно, – поддержал его Виктор. – Пора отдать уважение хозяевам. – И, подойдя к Николаю, сказал ему на ухо. – А мешок с оружием замаскируй получше. Хотя, впрочем, возьми с собой что-нибудь. Привычка не расставаться с оружием тебя ещё никогда не подводила.

В самую большую деревянную хижину селения, где, по всей видимости, проходили все местные особо значимые собрания, сошлись и сидели на корточках, распределившись вдоль стен помещения, почти все жители деревни. Перед ними на длинных досках, заменявших столы, стояли разновеликие керамические и глиняные миски, наполненные вареной маниокой и большими кусками жареного мяса. Старые пластиковые бутылки были наполнены какой-то мутной жидкостью, напоминающей своим цветом пивной напиток из маиса, между которыми артистично разместились причудливые пузатые калебасы с чаем мате и заправленными в них трубочками – бомбильяс.