Захар Прилепин - Всё, что должно разрешиться… Хроника идущей войны

Первый раз ополченцы, а затем и широкая общественность увидели Моторолу в Славянске — его беспредельную, удачливую и дерзкую команду в джипах, на которых были установлены «Утёсы». Неожиданно появляясь в неожиданных местах, они отрабатывали по тяжёлой технике, и столь же стремительно исчезали. Неуловимый штурмовой отряд.

Моторола мог бы встать в один ряд с удачливыми командирами и партизанами Отечественной, Гражданской, и так далее — он явил собой нечто среднее между Махно и Денисом Давыдовым.

Арсений Павлов, он же Арсен, он же комбат «Спарты», этот русский националист с не очень русским лицом безупречно смотрелся бы среди воинства Чингисхана и всех остальных чингизидов: рыжая его борода, угорский разрез глаз, косая улыбка — всё будто оттуда.

Моторола придумал свой вызывающий стиль, это подкупало тоже: квадроциклы, или с открытым верхом джипы, где установлены колонки, из которых мощно топит качественный русский рэп: как правило, 25/17, ГРОТ, Рэм Дигга. Своя стилистика, свой наглый юморок — все помнят, как Моторола передавал приветы то президенту Польши, то Бараку Обаме, то липовым русским националистам, которые любят сражаться за Родину дома.

Я не отследил тот момент, когда Моторола стал полковником; помню только, как мы сидим в кафе (Моторолу в Донецке узнают все поголовно, и подавляющее большинство радо ему — это элементарно видно, когда ты с ним находишься рядом) — сидим, говорю, обедаем, Моторола ест суши (он любит суши), на дворе чудесная донецкая весна, тут возле кафе начинается какое-то движение, появляются очень крупные — в смысле габаритов — военные. Моторола не спеша выходит на улицу — и я вижу, как эти трое военных, весом по сто двадцать килограмм и на полторы головы выше Моторолы, подбираются, вытягиваются в струну, и, от напряжения растаращившись, один из них докладывает:

— Товарищ полковник, трам-парам-пам-пам.

— Вольно, — даже не говорит, а лёгкой судорогой щеки останавливает доклад Моторола.

Из армии он уволился старшим сержантом. На Юго-Восток он приехал в том же звании; хотя никаких званий тут поначалу не было. И вот — то, что называется вертикальная мобильность.

В этом он схож с Виктором Яценко: в большую историю заявился тип, которому нет тридцати, отлично отработал своё — и вот.

Минуту поговорив с тремя подполковниками, Моторола уселся на квадроцикл с флагом «Спарты», врубил музыку так, что задрожали стёкла в кафе, и поехал в своё подразделение.

Те, кто когда-нибудь имел отношение к российским вооружённым силам, или к органам внутренних дел, или к спецслужбам, — знает, что так себя вести не принято. Вот эта музыка дурная на полную громкость, это неформальное поведение — так нельзя, так не делают.

Но Моторола установил свои правила, ему — позволяется.

В этот раз мы заехали к нему в гости с военкором Евгением Поддубным.

Там, где живёт «Спарта», — раньше была, кажется, школа, или что-то наподобие.

До сих пор всё было недосуг спросить у Моторолы, с чего начиналась его война здесь — в тот момент я его, естественно, не видел и не знал.

— А сколько ты здесь времени уже?

— С февраля 2014 года.

— Ходит куча слухов, что ты поджигал базу «правосеков», потом в Харькове нашёл себе жилинских ребят…

— Да, с жилинскими ребятами я был, — уклончиво отвечает Моторола.

Кабинет, где мы сидим, напоминает прихожую в деканате того университета, где я учился когда-то: три стола, на стене карта, много разнообразного народа, всем лет 25–35 на вид, одна строгая, или, скорей, равнодушная девушка в камуфляже.

Здесь можно курить. Моторола курит тонкие сигареты.

Постепенно все куда-то расходятся; из подсобки нам приносят бутылку коньяка; сам Моторола не пьёт, я ни разу не видел, чтоб он употреблял алкоголь; зато мы с Поддубным употребляем, и это видели, увы, многие.

— Есть известная фотография, гдеты стоишь в Харькове на митинге, — говорю я, закусывая корочкой хлеба.

— Мы сопровождали товарища, который нёс обращение к президенту.

— Сколько ты там был?

— 26 февраля приехал — значит, где-то недели две пробыл в Харькове.

— А почему в Харькове не получилось?

— Потому что те люди, которых поддерживали и которые что-то обещали — просто сбежали и бросили всех. Ты говоришь: «жилинские ребята» — на тот момент, когда я с ними познакомился, они думали, что они жилинские ребята. Впоследствии оказалось, что они просто брошенные люди, за которыми домой потихонечку приходит СБУ, забирает их и сажает в глубокий подвал.

— Что было дальше?

— Дальше уже вариантов там находиться не было.

— А где ты там жил?

— С единомышленниками. Когда приехал в Харьков, у меня было ровно столько денег, чтобы уехать обратно домой в Россию. Но когда я попал в Харьков, я понял, что домой в Россию я вернусь не скоро. Потом я уехал в Крым.

— Была такая история, когда ты пришёл к Стрелкову и сказал, что ты морпех?

— Когда мы разговаривали со Стрелковым, он нас всех собирал и проводил собеседования. И тем, кто, по его мнению, мог пойти с ним, он сказал: если да, то да, если нет, то нет. Решения все принимали самостоятельно. Он меня спросил, где я служил. Я ему сказал: такие-то года, был там-то и там-то. Спросил, кто командиры. Ну, в качестве проверки, я не знаю. Я спокойно ответил на все вопросы и вот встал вместе со Стрелковым. И потом нас посадили на борт. Дали по парашюту. Забыли сказать, как им пользоваться, — Моторола посмеивается, но так, в меру: видно, что он не шутит.

— А ты не прыгал никогда, в смысле, не летал?

— Нет. Выкинули. Мы разлетелись по всему Славянску. Потом собирались в течение недели.

— Я помню, как вы собирались в Славянске, террористы, — неожиданно подключается Поддубный. — Хотел убить моего оператора зачем-то. Принести в жертву, так сказать.

— На самом деле всё было иначе, ты всё не так преподносишь, — спокойно парирует Моторола.

— Я помню, как всё это было, — говорит Женя, разливая по второй.

— Я вышел только что из боя, — рассказывает Моторола. — Когда я шёл, в меня стреляли со всех сторон. Я потерял свои очки.

— Потом, — завершает за него Поддубный, — тебе встречается мой оператор и ты его убить хочешь.

— Нет, меня спровоцировали. Мне сказали что-то такое, что мне захотелось выстрелить в твоего оператора. Да ладно, ты побежал и сказал: «Пятый канал, на землю!»

— Я этого не помню, — негромко говорит Моторола. А ты в какой должности начинал служить? — встреваю я, потому что их дружеская перепалка подошла к логическому завершению.

— Где?

— В Славянске.

— Звания и должности не было. Я туда зашёл командиром группы.

— Сколько человек?

— Вместе со мной было человек 10–12. Группа огневой поддержки.

— Вы без оружия заходили?