Михаил Дмитриев - У тихой Серебрянки
- Название:У тихой Серебрянки
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Беларусь
- Год:1975
- Город:Минск
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Дмитриев - У тихой Серебрянки краткое содержание
В книге рассказывается о боевой и политической деятельности Серебрянской подпольной комсомольской организации и 10-й Журавичской партизанской бригады на Гомельщине в годы Великой Отечественной войны, о руководстве партии вооруженной борьбой в тылу врага.
У тихой Серебрянки - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Лучше, Афанасьевич, переночуй у меня, а утро свое покажет.
— Может, домой пойти? Тут рукой подать.
— Домой нельзя. Всюду немцы.
Утром Прасковья Архиповна Савельева, мать Катюши, наша хорошая соседка, проводила меня за Сож. Когда проходили мимо нашей хаты, я не выдержал, заглянул во двор: везде разбросаны разорванные книги, тетради, оконные проемы зияют темнотой, и только в одном окне колышется на сквозняке занавеска, окаймленная кружевами — рукоделием Лидочки, моей средней сестры. На подворье ни гогота гусей, ни кудахтанья кур — тихо, будто на кладбище в будний день…
Что же произошло с семьей? Жива ли мать? Жив ли отец? Он же коммунист, да еще орденоносец, учитель, депутат райсовета. И, как бы угадав мои мысли, Прасковья Архиповна говорит:
— Слава тебе господи! Ушли-таки, успели. В Белев уехали, к Тасе. Просились с красноармейцами на восток, да кто возьмет с такой семейкой? Только отец с младшеньким Витей уехали с нашими…
— Вот и хорошо. Мама с детьми останется в Белеве…
Но наша соседка думает совсем иначе. И она права. От Кормы до Белева рукой подать, всего 7 километров, притом мать остановилась у старшей дочери, и немцы могут легко ее отыскать и схватить. Пострадает и семья моей сестры.
Значит, надо иное место найти для семьи. А где? И мы с Прасковьей Архиповной перебираем деревню за деревней, поселок за поселком, которые расположены вдали от районного центра.
— А если в Серебрянку?
Прасковья Архиповна одобрила мой выбор. Во-первых, эта деревня в другом районе, в Журавичском. Во-вторых, там живут дедушка с бабушкой — родители моей матери. Значит, не так уж будет подозрительным, что в лихую годину дочь с малыми детьми приехала туда…
Целых пять километров шел с Прасковьей Архиповной глухими тропинками вдоль Кураковщины, мимо Зеньковины до самого Сожа. Через реку переправился на лодке, меня обстреляли гитлеровцы, но, к счастью, благополучно достиг берега. Пришел в деревню Бель.
Навстречу бежала Катюша Савельева, за ней Нина, которая раньше меня перебралась через реку.
— Вернулся! Невредим!
От радости они смеялись, пели.
— Ну, Михаил, выкладывай, что видел, что разузнал? — спросил командир роты Сцепура, радуясь моему возвращению.
Разговор был коротким. Обстановка ясна, и Сцепура принимает решение: всем бойцам готовиться к отходу в лес. Мне же приказал снова идти в Корму, затем в Белев и помочь семье укрыться в более надежное место. Это задание должен был выполнить за трое суток и вернуться к своим, в урочище Панасова Поляна.
— Теперь и я пойду с тобой, — говорит Катюша. — Мы должны быть только вместе.
В сумерках мы с Катюшей осторожно на той же лодке переплыли на правый берег Сожа и глухими тропинками добрались до Сырска. На рассвете в дом, где мы остановились, зашли немцы. Один из них резко бросил:
— Комм, медхен! Шнель, шнель!
И увели Катюшу.
Ну, думаю, я вам ее не отдам! Пошел за гитлеровцами. Если будет грозить Катюше опасность, то зубами вцеплюсь волкам в горло.
Привели ее в пустой дом на окраине Сырска. На полу полно мусора, битого кирпича, валяются снопы. Катюшу заставили убирать весь этот хлам. Я с облегчением вздохнул. Стал ждать Катюшу тут же во дворе.
К вечеру я добрался в Белев, а утром следующего дня семья выехала на телеге в Серебрянку.
Малышам — Наде и Володе — эта поездка нравилась. Они то спрыгивали с телеги и бегом обгоняли ее, то снова взбирались на пушистое сено. Что понимали? А мама молча вытирала слезы. Старшие — Василек, Петя, Лидочка шли хмурые, подавленные.
Когда мы свернули на большак, пришлось прижаться к самой обочине. Навстречу с грохотом неслись мотоциклисты. Натужно взвывая на песчаных подъемах, шли машины, полные немцев.
Уже стемнело, когда подъехали к Серебрянке. На шоссе постепенно замирало движение. Мы решили въехать в деревню не по главной улице, а через переулок, со стороны Малашкович, чтобы лишний глаз не видел нас.
Подъезжаем к дому дедушки. Тихо. Вхожу в хату, а там… немцы.
— Вер ист дас? Кто такие? Как сюда попали?
Бабушка как могла старалась объяснить, что это ее дочь приехала со своими детьми. Но немец поднял шум: мол, руссиш швайн хотел стащить пистолет…
— Найн, геноссе, — подыскивая слова, начал оправдываться я. — Нихт, геноссе. Я и не думал брать. Зачем он мне, геноссе.
Глаза немца стали еще более злыми.
— Геноссе?! — В тот же миг две пощечины обожгли мне лицо.
Я отшатнулся и навзничь упал на широкую лавку, а немец с минуту еще орал на меня. Школьные знания немецкого языка позволили понять только то, что мне товарищем может быть только свинья, а не он, представитель великой Германии.
Туго пришлось бы от таких «квартирантов», если бы пробыли они здесь дольше. Но, к нашей радости, часа через два немцы уехали.
Утром я ушел туда, где и положено было мне быть, — в свой район, за Сож. Но оказалось, что Бель уже наводнена гитлеровцами. В условленном месте нашего батальона не было, и никто не мог подсказать, где находится он.
Минуло трое суток. Решил зайти в Струмень. Думал, что, может, в этой лесной деревне, найду своих. Дважды ночевал у Павла Редуто, а днем бродил по лесу в надежде встретить кого-либо из батальона. Напрасно бродил: товарищей так и не нашел. Правда, подобрал четыре винтовки. Спрятал их под выворотом у дороги на Кляпин. Верил, что оружие пригодится. И вернулся в Серебрянку.
Там все шло по-прежнему. Приезжали небольшие немецкие воинские подразделения, останавливались на сутки-другие и уходили на восток. На шоссе почти весь день не редел поток пехотинцев и машин.
В Серебрянке вскоре подружился с Михаилом Прохоровым. Что скрепило нашу дружбу? Может, то, что он, как и я, приезжий и тоже прячется в этой деревне у родственников вместе с семьей. Его отец, как и мой, коммунист. Прохоровы остановились в колхозной бане: если узнают немцы, родня не пострадает из-за них. А может, потянуло меня к Михаилу то, что он, как говорится, уже понюхал пороху. Служил в Красной Армии, под Жлобином попал в окружение, неделю был в плену, затем бежал.
Какие бы причины ни вели нас на сближение, но мы стали настоящими друзьями. Хорошо было с этим высоким, подтянутым парнем. В спорах Михаил горячился, даже мог обидеться, но вскоре отходил и снова улыбался, шутил. И все же чувствовалось, что в своих беседах мы не затрагиваем самого главного, что-то не договариваем.
Однажды, сидя возле хаты дедушки, я прямо спросил:
— Так что же будем делать, Миша?
Он долгим взглядом посмотрел на меня, затем на улицу, по которой сновали, засучив рукава, немцы, хмуро прислушался к лязгу гусениц на шоссе и поднялся с места:
— Пойдем-ка от этого грохота в лес и подумаем. А заодно и грибков поищем…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: