Николай Кулаков - Доверено флоту

«Большая помощь» означало - будущий десант на востоке Крыма.

Ночью шла подготовка контратак для возвращения утраченных позиций. Но противник упредил их, возобновив наступление в очень ранний час. И, как вскоре почувствовалось, успел подтянуть подкрепления. Чтобы отражать атаки, потребовалось активнее использовать артиллерию - и полевую, [187] и береговую. На то, что сможем поднять в воздух авиацию (накануне она оказала существенную поддержку стрелковым частям), надежды сперва не было - небо потемнело от нависших низких туч.

Однако наши летчики все же сумели помочь пехоте там, где враг особенно нажимал. Пикировать на цели, как обычно, бомбардировщики Пе-2 не могли. Но командир звена старший лейтенант И. Е. Корзунов (отличившийся вместе с Александром Цурцумия еще при июльских налетах на Плоешти, будущий Герой Советского Союза, а с августа 1944 года - командир авиационной дивизии) провел свою машину низко под облаками, рассмотрел, где накапливаются фашистские войска для атаки, и затем проштурмовал их, вынырнув из облаков. За Корзуновьтм повторили это экипажи капитанов Андрея Николаева и Дмитрия Лебедева. Вражеская атака на том участке была сорвана. А когда противник, приведя в порядок и пополнив попавшие под удар подразделения, попытался организовать атаку заново, те же три экипажа - причем при еще более низкой облачности - опять провели штурмовку. Пехотинцы, наблюдавшие ее из окопов, в восторге подбрасывали вверх шапки и бескозырки. Летчики обеспечивали им передышку, очень нужную, чтобы собраться с силами.

Самолеты были направлены сюда и в третий раз. А затем в четвертый, в пятый… Три экипажа Пе-2 подавляли активность противника до тех пор, пока не была подготовлена наша контратака.

В приветствии, посланном летчикам Военным советом, говорилось: «Звено Корзунова, сделав семь вылетов, решило задачу боевой эскадрильи и сорвало готовившийся прорыв».

В тот же, нелетный по обычным понятиям, день (немецкая авиация в воздухе не появлялась) и тоже на направлении главного вражеского удара, близ хутора Мекензия, задержала продвижение гитлеровцев группа штурмовиков Ил-2, возглавляемая старшим лейтенантом М. Е. Ефимовым (очень известным впоследствии на флоте летчиком, также ставшим Героем Советского Союза).

Вечером, когда подводились итоги второго дня отражения штурма, мы могли констатировать, что противник понес уже значительные потери. На востоке и юго-востоке, где его натиск тоже был сильным, хотя там наносился не главный удар, врагу пока не удалось вклиниться в нашу оборону. Но на севере и северо-востоке, на сравнительно узких участках фронта, наш передний край сдвинулся назад еще на 500-700 метров. [188]

Ни на минуту не забывая о готовящемся на Кавказе десанте, стараясь как можно сдержаннее оценивать севастопольскую обстановку, мы с Г. В. Жуковым телеграфировали А. М. Василевскому, Н. Г. Кузнецову и Ф. С. Октябрьскому:

«В результате непрерывных боев 17 и 18 декабря потери личного состава имеем около 3500 человек{22}. Исключительно большие потери несем от танков противника. Утром 19 декабря ожидается продолжение наступления немцев. Ускорьте присылку пополнения людьми, боезапасом по данным заявкам»{23}.

Весь наш резерв уже находился на переднем крае. Из-за недостатка сил пришлось пока отказаться от контратак для восстановления утраченных позиций. До получения подкреплений комендантам секторов разрешалось проводить контратаки лишь там, где это необходимо для предотвращения прорывов нашей обороны. Принимались экстренные меры, чтобы сколотить хотя бы небольшой новый резерв за счет тылов, вспомогательных частей и ресурсов города.

А нажим врага не ослабевал, и 19 декабря держаться стало еще труднее, особенно в четвертом секторе. Противнику удалось прорваться на фланге 8-й бригады морпехоты (по числу бойцов соответствовавшей теперь двум батальонам). Бригаду выручил сосед - 90-й стрелковый полк 95-й дивизии, командир которого майор Т. Д. Белюга сам возглавил контратаку, был в ней ранен, но остался в строю. На исходе дня обстановка вынудила отвести 8-ю бригаду во избежание ее окружения на новый рубеж. Для выравнивания фронта в четвертом и третьем секторах немного отводились и другие части. Положение еще более осложняла обнаружившаяся неподготовленность ряда подразделений необстрелянной 388-й дивизии к таким боевым испытаниям, какие выпали войскам СОР в эти дни.

Во втором секторе к вечеру оказалась занятой гитлеровцами гора Гасфорта с Итальянским кладбищем времен Крымской войны, переходившая в течение дня из рук в руки. В оборонявшейся здесь 7-й бригаде морпехоты был ранен ее командир полковник Е. И. Жидилов. Когда выяснилось, что ранение не тяжелое, сразу же решили: пока комбриг в госпитале, бригадой будет командовать ее комиссар Н. Е. Ехлаков. [189]

Поздно вечером мы обсуждали на расширенном заседании Военного совета как самый срочный вопрос - откуда еще взять людей для немедленного усиления частей, понесших наибольшие потери? После заседания командование СОР подписало приказ, согласно которому в течение ночи, к 6 часам утра 20 декабря, должны были быть сформированы; стрелковый батальон в составе 640 человек - в артиллерийских береговых частях южной стороны (относительно более спокойной), отряд в 200 человек - в химслужбе береговой обороны, четыре роты морской пехоты - в базе и на кораблях охраны водного района и в наземных службах ВВС, три роты - в ПВО, один батальон - из саперов береговой обороны и Приморской армии и так далее.

Привожу эту «разверстку», чтобы показать, что пополнение для пехоты, принимавшей на себя натиск врага, приходилось брать оттуда, где никаких «лишних» людей быть не могло. Из береговой артиллерии должно было уйти в пехоту более 40 процентов всех ее бойцов. Приказ заканчивался словами: «Разъяснить личному составу, что надо сдержать противника».

Но мы сознавали: того, что можно собрать для переднего края на месте, в пределах севастопольского плацдарма, теперь недостаточно. И одновременно с приказом о формировании новых батальонов и рот составлялась телеграмма И. В. Сталину, Н. Г. Кузнецову и Ф. С. Октябрьскому, объясняющая сложившуюся у нас обстановку. Подготовить ее было поручено командарму Приморской И. Е. Петрову, члену Военного совета армии М. Г. Кузнецову и коменданту береговой обороны П. А. Моргунову.

Участники заседания, видевшие, как развиваются события, пришли к выводу: если враг будет продолжать атаки с такой же силой, то без помощи с Большой земли нам не удастся помешать ему выйти на Северную сторону, к бухте. Мы решили, что обязаны так и доложить старшим начальникам, тем самым взяв на себя ответственность за возможное отвлечение для помощи Севастополю сил, предназначавшихся для десанта, - рисковать дальше было «нельзя.