Константин Коничев - На холодном фронте

Путь по реке не был ничем примечателен. Однако, всю ночь я не уходил с палубы, смотрел на берега, заросшие ивняком и ольхой. На пароходе мне встретилось немало устье-кубинских земляков. Кто-то из них рассказал, что деревня Попиха, в которой я родился и провел детство и юность, с тридцатого года уже не существует. Соседи все разъехались — кто в город, кто на фабрику. Даже изб и сараев не осталось, они пошли на строительство соседнего животноводческого совхоза.

Моя поездка «на родину» утратила для меня интерес, превратилась в прогулку.

С обратным пароходом я отправился назад.

Небольшой колесный пароход выходил из Кубины на широкую гладь озера. Был тихий, спокойный и теплый июньский вечер. Потревоженные стаи уток носились над простором Кубино озерья, над пожнями, поросшими густой, в человеческий рост, осокой. Чайки с визгом летали над самой водой, ловили мелкую неосторожную рыбешку, другие кружились за кормой парохода, выпрашивая у пассажиров подачки. В стороне за развалинами древнего Спасо-Каменного монастыря буксир тянул к системе Мариинских каналов баржи, груженные досками, и плоты экспортной древесины. Рыбацкие карбасы, наполненные рыбой, один за другим шли к Заозерью. Уставшие за день рыбаки, довольные добычей, солидно сидели на свернутых сетях и, покачиваясь на лодках, курили трубки. Тишина, покой, мир!

Перед закатом солнца легкий ветерок начал рябить воду. Я спустился в красный уголок парохода, читал «Огонек», решал кроссворды и еще какие-то головоломки.

Затем развернул последний номер «Правды».

Здесь в северных краях еще не начинался сенокос, а в далеком солнечном Узбекистане колхозники уже собирали обильный урожай. Готовилась к уборке хлеба Украина, в Крыму и на Кавказе начинался курортный сезон, московские архитекторы на очередной конференции обсуждали проекты реконструкции столицы. По северным рекам к лесопильным заводам шли миллионы кубометров леса, а в Самарканде антропологи и химики вскрывали и исследовали останки Тимура. Страна жила обычной, мирной, созидательной жизнью. Но в коротких газетных строках международной хроники чувствовалось нарастающее напряжение.

Коварный враг удавом извивался у границ Советского Союза. Иногда, осторожно маневрируя, он приподнимал свою мерзкую голову и высматривал себе добычу на нашей земле, стягивался упругими кольцами, шипел, пуская ядовитую слюну, тайно готовясь к внезапному прыжку на страну мирного советского народа.

В задумчивости я бережно свернул газету, отложил ее и остался наедине со своими мыслями.

Пароход прибыл в Вологду утром в воскресенье 22 июня. На перекрестке двух улиц, у репродуктора, я увидел толпу людей и услышал сдержанный говор. По лицам можно было-понять, что ожидается нечто серьезное.

— Граждане и гражданки Советского Союза! — послышался твердый голос товарища Молотова. И народ безмолвно застыл у репродукторов, улавливая каждое слово правительственного обращения.

— Война! — пронеслось в толпе.

— Война!..

И снова напряженное молчание. Все слушают.

— «…Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами…»

Маленькая девочка прижалась к отцу и, взяв его за руку, спросила:

— Папа, ведь Красная Армия сильна. Мы победим немцев?

— Безусловно победим. Нелегко нам достанется, но победим наверняка, — отвечал отец взволнованным голосом.

До этой минуты я предполагал еще побывать во время отпуска в Москве и Ленинграде. Теперь все это было отброшено. Скорей домой! Там уже, наверно, ждет меня повестка из райвоенкомата…

Через полчаса я был на вокзале. Царила необычная толкотня. Однако, билет я получил без труда. Времени до отхода поезда оставалось достаточно. Я зашел в агитпункт на митинг. Ораторы сменяли друг друга. Запомнилась мне речь старичка-доцента сельскохозяйственного института.

И сейчас я отчетливо представляю себе его моложавое лицо с седой маленькой бородкой, живыми, проницательными глазами. Несколько сутулясь, нерасторопно он пробрался к эстраде на трибуну.

— Товарищи! — заговорил он взволнованно, обводя глазами переполненный зал. — Настал день борьбы за нашу Родину! Товарищ Молотов сегодня в своем историческом обращении по поручению Советского Правительства и его главы товарища Сталина сказал, что не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападением зазнавшегося врага. Давайте оглянемся на историческое прошлое нашей великой и многострадальной матушки-Руси. И Чингис-Хан, и Батый, и Мамай полосовали нашу родную землю. Но выдюжил наш народ. Силой своего оружия прославил себя, избавился от рабства. Иван Грозный вывел Русь в люди, показал ее всей Европе и сказал — вот полюбуйтесь, какая держава из удельных княжеских лоскутьев вышла!

В начале семнадцатого века поляки, литовцы лезли на священную русскую землю, жгли села и города, грабили и убивали население. Вышла Россия и из этой беды, у насильников же оказалось рыло в крови.

Через сто лет надменный король шведский Карл XII, собрав войска, напал на нашу Родину. Петр Великий возглавил русское воинство и одержал блестящую победу. Карл постыдно бежал, потеряв свою армию, и заказал своему потомству никогда не ворошить Россию!.. Еще через сто лет прославленный полководец Наполеон с несметной силой нагрянул на русское государство и, вы знаете, как солдаты Кутузова вышвырнули его за пределы нашей Родины. А еще через сто лет, в девятьсот четырнадцатом, вильгельмовская Германия напала на Россию. Эта война обернулась Октябрьской революцией. Наша Родина обновилась и окрепла, как никогда!..

Есть аравийская легенда о мифической птице-фениксе; эта птица раз в столетие сгорала на костре, но из пепла рождалась вновь и своей красотою и силой удивляла всех. Подобно фениксу наша славная великая Родина возрождалась из всех бедствий и испытаний. Так ужели проклятый тирольский шпик Гитлер может загубить феникса!

— Нет! — послышались дружные голоса в зале, — не бывать этому!

Первое, что бросилось мне в глаза, когда я сошел с поезда в Архангельске, — военная сутолока, охватившая город. Повсюду строились бомбоубежища. Кое-где на перекрестках вблизи областных учреждений возводились укрепления на случай возможной высадки десанта парашютистов. На крышах зданий поспешно устанавливались спаренные зенитные пулеметы. Окна пестрели наклеенными полосками бумаги. В центре города перекрашивали и маскировали дома. Несмотря на то, что город находился на довольно почтительном расстоянии от фронта, он готовился к отпору. И все сознавали, что эти предосторожности не излишни.