Борис Харитонов - Особое задание

Нацистский официоз «Фелькишер беобахтер» поместил даже портрет увешанного орденами самодовольного верзилы — «национального героя» Нихоффа, продолжавшего бессмысленную, бесперспективную бойню в многострадальном Бреслау.

Именно за это безнадежное и кровавое дело в Бреслау Гитлер в своем предсмертном завещании назначил гауляйтера Ганке — организатора «борьбы до последнего человека» — рейхсфюрером СС и начальником полиции вместо сбежавшего Гиммлера…

А штаб фронта торопил. Посылал повторные запросы. Нужно было применить активную форму разведки — постараться захватить контрольного пленного.

Доставить группу захвата к аэродрому в Градце-Кралове взялся тот же Смекал.

В один из мартовских вечеров желтый автофургон с надписью «Хлеб» на обоих бортах, поскрипывая металлическим кузовом, неторопливо катился по пустынной улице села Поухов.

Хотя время еще было не позднее, в окнах ни огонька: рядом — большой военный аэродром, и приказ о затемнении соблюдался здесь строго.

За околицей фургон свернул вправо, на обсаженное деревьями шоссе и вскоре остановился. Из кабины вышел плотный, одетый в меховой комбинезон шофер, не спеша обошел машину кругом, несколько раз пнул носком ботинка по задним скатам. Закуривая, осмотрелся.

Машина стояла на обочине, возле массивного завала из бревен и камней. На многих дорогах Чехии немцы строили тогда такие противотанковые препятствия. Впереди, чуть дальше за препятствием, угадывалось в темноте небольшое село Пилетице.

Сзади, с той стороны, откуда приехал фургон, послышался треск мотоциклетного мотора. Низко пригнувшись к рулю мотоцикла, на большой скорости пронесся мимо немец, нырнул в узкий проезд в завале, протарахтел по улицам села.

Прямо над дорогой в темном звездном небе прошел на посадку тяжелый самолет. Было слышно, как лопасти винтов со свистом рассекали воздух.

Проводив взглядом взлетевшую над аэродромом ракету, шофер щелчком отбросил окурок и открыл заднюю дверцу фургона.

— Все спокойно. Выходите!

Из кузова выпрыгнули на дорогу два рослых фельджандарма в касках, в темных плотных плащах. На груди смутно поблескивали полукруглые, в форме полумесяца металлические бляхи. Вслед за ними вылезли еще трое в разношерстной гражданской одежде. У одного в руках был легкий чешский пулемет. У другого на шее болтался автомат, а на плече он держал головастую дубинку фаустпатрона.

Шофер молча пожал руки всем пятерым, сел в кабину и уехал. Трое в гражданском полезли на склон холма и устроились в окопе, приготовленном для будущих защитников противотанкового препятствия.

На шоссе остались два «фельджандарма». Их имена не значились в списках СД и гестапо. Это были партизанские разведчики Николай Попов и Борис Бердников.

«Фельджандармы» прежде всего внимательно обследовали все противотанковые сооружения. К вкопанным в землю толстым сосновым бревнам прикреплен большой фанерный щит с белевшей в темноте надписью.

Попов присветил фонарем, прочитал: «Wo der deutsche Soldat steht, dort kommt niemand mehr hin!» («Где стоит немецкий солдат, там уже никто не пройдет!»)

— Здорово звучит! Особенно сейчас! — усмехнулся он, переводя текст Бердникову.

Ждать пришлось недолго. Впереди за холмом задрожали отблески света фар приближающегося автомобиля. Бердников приготовил автомат. Попов вышел на середину дороги, несколько раз поднял и опустил руку с красным фонариком. Черная крытая машина «БМВ», взвизгнув тормозами, остановилась: приказ фельджандарма обязателен для всех. Погас свет фар. Попов подошел, заглянул в машину. Яркий луч электрического фонарика скользнул по лицам сидящих в ней гитлеровцев. В машине трое. Рядом с шофером — обер-лейтенант — на светлом погоне один квадратик, серо-черные петлицы. У шофера черные погоны с розовой окантовкой. Танкисты.

— Fahren sie weiter! — скомандовал Попов, отступая в сторону.

Взревев мотором, машина умчалась.

— Ты что?! Ты зачем отпустил? — зло спросил Бердников. Голос его срывался от пережитого напряжения.

— Чудак! Это же танкисты! Ни черта они не знают! А ну, прячься за стенку. Видишь, сколько прет!

За бугром заполыхало целое зарево. Гул моторов множества машин приближался. Огромные тупорылые грузовики, битком набитые солдатами, с ревом проносились мимо. Из-за высоких бортов виднелись только каски рядами сидящих в кузовах гитлеровцев.

Но вот колонна прошла.

— Уф! — облегченно вздохнул Попов, когда колонна скрылась из виду. — Ну… — он не договорил. В наступившей тишине раздался треск мотоцикла. — Проверим! — сказал Попов, поднимая руку с фонариком.

Мотоцикл остановился. Мотор похлопывал на малых оборотах.

— Ihr Papier, bitte! [6] Ваши документы, пожалуйста! — распорядился Попов.

Сидящий в коляске немец, расстегнув шинель, полез в карман. На кителе мелькнули розовые петлицы с белыми птичками.

— А вот это то, что надо! — сказал Попов, с размаху опуская на голову водителя автомат. Бердников всей тяжестью навалился на гитлеровца в коляске.

Подоспевшие партизаны помогли скрутить гитлеровца и на всякий случай забили ему в рот кляп…

И вот унтер-офицер зенитчик Эрвин Решке сидит передо мной. Он готов на все, лишь бы остаться в живых. А знает Решке немало. Да, поуховский аэродром у Градца-Кралове работал исключительно на Бреслау. Отсюда шло главное снабжение осажденного гарнизона. Так как тихоходных, громоздких, неповоротливых «юнкерсов-52» легко сбивали советские истребители и зенитная артиллерия, для переброски грузов в Бреслау использовались огромные большегрузные планеры «ГО-242», способные поднять до двадцати человек.

Но людей в Бреслау не возили. Перебрасывали продовольствие и боеприпасы, главным образом противотанковые снаряды, фаустпатроны и «панцершреки» — новое оружие, похожее на трубу, стрелявшее реактивными снарядами. Транспортный самолет ночью буксировал планер на большой высоте к фронту.

Там планер отцеплялся и бесшумно планировал в сторону города, ориентируясь на бушевавшие там пожары.

Над городом пикировал и приземлялся на одну из площадей, которую немцы расширили, взорвав окружающие ее дома.

Шасси планера отделялось сразу же после взлета. Для того, чтобы увеличить торможение и до минимума сократить пробег при посадке, немцы обматывали полозья планера колючей проволокой. Приземлившиеся в Бреслау планеры после разгрузки уничтожались.

Вскоре наша авиация нанесла сокрушительный удар по поуховскому аэродрому. А аэродром в Высоке Мыто разгромила партизанская группа под командованием Виктора Осипова.

На другой день Смекал съездил на аэродром и сфотографировал сожженные бомбардировщики. Снимки получились четкими. Но если б они вышли и похуже, мы б рассматривали их с не меньшим удовольствием. Еще бы! Есть ли большая радость для партизана-разведчика, чем успешно выполненное боевое задание?