Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]
- Название:Солдатский маршал [Журнальный вариант]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2013
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант] краткое содержание
Иван Степанович Конев (1897–1973) был одним из тех молодых советских полководцев, которые сокрушили самую мощную в 30-40-х годах XX века военную силу в Европе — армию Третьего рейха. Этого военачальника отличало умение готовить и проводить крупномасштабны; фронтовые операции, в том числе по окружению и уничтожению огромных вражеских группировок. Ни одна из операций, проводимых Коневым, повторяла другую. В книге рассказывается о жизни выдающегося полководца, о неудачах первых боёв и блестяще проведённых сражениях Великой Отечественной войны, о взаимоотношениях Конева со Сталиным, Жуковым и Хрущёвым и его послевоенной деятельности, в том числе участие в возведении Берлинской стены и подавлении Венгерского восстание.
Солдатский маршал [Журнальный вариант] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Любил писателей. Привечал их у себя в Архангельском. Сюда к нему приезжал Борис Полевой, вологодский поэт Александр Яшин.
Но разговоры с Симоновым были наиболее плодотворными. И прежде всего, по той простой причине, что они не исчезли вместе с носителями тех диалогов. Симонов по–корреспондентски скрупулёзно переносил записанное на плёнку на бумагу, комментировал монологи маршала своими размышлениями и наблюдениями. «Коневский» раздел в книге Симонова «Глазами человека моего поколения» один из самых сильных.
Что влекло Симонова к Коневу? Только ли «богатый военный опыт» маршала? Конечно, и это. Но ведь были у них не только разговоры — рыбалка, уха… В Иване Степановиче Коневе было то человеческое обаяние и колорит сильной личности, которая не потеряла себя даже тогда, когда всё, казалось, прожито и оставлено в прошлом.
Симонов умел видеть человека глубоко. И Конев умел видеть глубоко и быть откровенным, когда от тебя ждут откровения.
Глава сорок четвёртая
СИРЕНЬ МАРШАЛА КОНЕВА
«И как будто устарели тотчас оба мы с тобой…»
Однажды, когда Коневы жили ещё в московской квартире в доме на улице Грановского, Ивану Степановичу в день рождения маршал Рокоссовский преподнёс удивительный подарок, которым всё семейство Коневых потом любовалось каждую весну, — куст белой сирени. Раздался звонок, открыли, а на пороге — высокая фигура Рокоссовского с саженцем в кадке. За окнами зима, мороз, снег искрится, а улыбающийся Рокоссовский стоит в дверях с кустом живой цветущей сирени…
Сирень весной высадили в саду в Архангельском.
Сад в Архангельском — это последнее, после мемуаров, творение маршала Конева.
Сажать сад ему помогал тесть Василий Петрович Петров.
Яблони привезли из Мичуринска, самые лучшие сорта — антоновку, пепин шафранный, штрифель. Сажали со знанием дела и с любовью. А потому яблони заплодоносили очень скоро.
Каждую новую весну он встречал с восторгом и благодарностью. На праздник Победы всегда куда–нибудь уезжал — приглашали. После встреч с боевыми товарищами возвращался в своё цветущее царство, подолгу ходил по саду, рассматривал плодовые деревья, любовался сиренью. Мир, который он сотворил по зову своего крестьянского, мужицкого начала и который теперь цвёл, благоухал и плодоносил, существовал уже сам по себе, и его творец был счастлив чувствовать себя частью этого мира. Французского лётчика и писателя Антуана де Сент — Экзюпери спросили однажды: «Кем бы вы хотели стать, если бы не были писателем?» — «Садовником», — не задумываясь, ответил он. Так вот, должно быть, и Конев ответил бы так же, когда на склоне лет, уйдя от активной службы, занялся садом и погрузил руки в землю.
Сирень на даче Коневых цвела так, как не цвела, кажется, нигде в округе. Её здесь было множество сортов. И множество расцветок. Белая, нежно–сиреневая с небесно–голубым отливом, сиренево–фиолетовая, бордовая, тёмная, как майские сумерки. Она здесь не цвела, а бушевала. Как когда–то в мае 45‑го в только что освобождённой Праге…
Потом возвращался в кабинет, брал с полки недавно присланную главным редактором «Нового мира» книгу, открывал наугад:
Тёркин, Тёркин, в самом деле,
Час настал, войне отбой.
И как будто устарели
Тотчас оба мы с тобой…
Что ж, и устарели, и постарели. Как верно, насколько трогательно–глубоко и беспощадно–точно выразил поэт состояние солдата, который уже выбыл из строя и в котором уже не нуждается никто — ни командир, ни Родина.
Как рассказывает дочь, стариком Конев никогда не выглядел. Даже когда тяжело заболел. Одет всегда был опрятно. Даже в сад, собираясь работать, одевался, как на прогулку.
Не потерял и свою врождённую осанку. Правда, немного раздобрел.
У него был прекрасный садовый инструмент, тоже подаренный к 60-летию кем–то из фронтовых товарищей. Ходил, осматривал деревья и кустарники, делал необходимую обрезку, удаляя сухие и больные ветки. Ухаживал за картошкой.
Сад, его запахи и звуки в тишине, должно быть, принесли в уходящую жизнь этого человека то, что он оставил, потерял в погоне за другим, давным–давно, ещё в юности, когда уехал из Никольска, когда сбежал от тяжких комиссарских обязанностей на неведомую гражданскую войну. Сад вернул ему ощущение родины.
Второй праздник в саду, второе торжество наступало осенью, в самом её начале, когда созревали яблоки.
Выбирали ясный, погожий день. Бывают такие дни в середине сентября, на исходе бабьего лета, когда всё пространство заполнено ясным прозрачным светом последнего тепла, когда струятся, взблёскивая, невесомые паутины и хочется верить, что такое состояние будет длиться пусть не вечно, но всё же ещё долго. Конев выносил плащ–палатку, расстилал её на лужайке. Приезжала старшая дочь Майя с мужем Василием и внучкой Аней. Невестка Ирина привозила другую внучку — Лену. Но особенно радовалась этому дню младшая — Наташа. Антонина Васильевна выходила с корзиной. И начинался сбор плодов.
Кто хотя бы раз участвовал в сборе осенних яблок, кто пережил эти сдержанные, но глубокие эмоции от ощущения полноты жизни, наполненной созревшими плодами, тот поймёт радость моих героев.
Яблоки ссыпали на офицерскую плащ–палатку. Как вспоминает Наталия Ивановна, «это была мозаика — зелёная, с жёлтым отливом антоновка, ярко–малиновый пепин шафранный, розово–полосатый штрифель…»
День сбора плодов был для Конева и днём сбора семьи, и днём радости от общения с детьми и внучками. Сторонник и ревнитель семейного консерватизма и Домостроя, он любил, когда за большим столом собиралась вся семья. В такие дни на радостях мог позволить себе рюмочку–другую.
Часто в своём кабинете засиживался со старшей дочерью Майей.
Майя с успехом окончила МГУ, переводила польских писателей на русский язык, была великолепным стилистом и специалистом по польской литературе. Конев, страстный книгочей, частенько получал из ЦК книги по закрытому «спецсписку». Каждую очередную связку «запрещённых» книг, как правило, первой перебирала Майя. Но иногда приносила такую же связку книг отцу. Она общалась с людьми из диссидентствующей и полудиссидентствующей среды. 60‑е годы — время вольных ветров в советском обществе. Конев, прекрасно понимавший, что происходит в стране и мире, видел, что эти ветра всерьёз захватили старшую дочь. Не всегда и не во всём разделяя её увлечения и взгляды, он всё же относился к этому терпимо.
Майя какое–то время жила с первым мужем в Америке. Вернулась усталая. Первый её брак распался. Во втором браке была счастлива. Её муж Василий Архипов был заместителем Главного конструктора КБ Микояна. Человек увлечённый, талантливый авиаконструктор.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: